Врата изменников - Перри Энн (список книг TXT) 📗
– Торнадо – это разрушительная сила, – напомнил Питт, – вопросительно посмотрев на Гарстона, словно проверял, так ли он его понял.
– Она разрушительна для спокойствия ума. – Эйлмер печально улыбнулся. – Во всяком случае, когда речь идет о Кристабел. Эта дама одержима идеей просвещения женщин, а сие есть опасная идея. Она пугает многих. Если вам удастся узнать миссис Торн поближе, вы убедитесь, что она не останавливается на полпути.
– А что она собирается реформировать?
Гарстон развел руками – жест, означавший полное недоумение.
– Всё. Отношение к женщине, установившиеся взгляды, саму роль женщины в мире, а это означает, что реформы затронут и мужскую часть населения мира. – Он улыбнулся. – А конкретно – усиление роли женщин-оригиналок.
– Оригиналок? – спросил Томас, ничего не понимая. – Что это означает?
Лицо его собеседника расплылось в широкой улыбке.
– Оригиналки, мой друг, – это женщины, которые, как бы это сказать, не знают, что такое брак. Это женщины – а их число растет, – которых мужчины не содержат, не обеспечивают их статус в обществе и не определяют круг их обязанностей, а это забота о мужьях и детях, если они есть.
– Что же миссис Торн собирается делать в связи с этим?
– Дать им образование. Возможность получить профессию в области искусства или науки, в любой сфере, какая им понравится. Куда влечет их собственная оригинальность. Если Кристабел преуспеет в достижении своей цели, вполне возможно, что, отправляясь к дантисту, вызвав слесаря, наведавшись к своему банкиру или архитектору, вы обнаружите, что это женщина. Упаси Господь, чтобы она не оказалась нашим доктором или священником.
Питт был ошарашен.
– Так и будет, – подтвердил Эйлмер. – Кроме того, что женщина эмоционально и по своим способностям, не говоря уже о физических возможностях, не пригодна для этих профессий, она отнимет у тысяч мужчин их работу. Я вам говорил, Кристабел – революционерка.
– И вы думаете… им это позволят? – удивленно спросил суперинтендант.
– Конечно, нет. Но вы когда-нибудь пробовали остановить женщину, принявшую решение? Любую женщину, не будем говорить о Кристабел Торн?
Томас подумал, можно ли остановить тетушку Веспасию, и понял, что хотел сказать Гарстон.
– Понимаю, – медленно сказал он.
– Сомневаюсь, – покачал головой Эйлмер. – Чтобы все понять, вам надо хорошенько узнать Кристабел. Это невероятная смелость – она не боится никаких скандалов.
– Миссис Чэнселлор тоже связана с этим?
– Господи, что за чудовищная мысль! Понятия не имею. Однако не думаю. Нет… Сьюзен интересовали ее дом, семья, банковские дела родственников, инвестиции, финансы и прочее. Она была обыкновенной женщиной, слава богу. – Гарстон помрачнел. – Именно по этому поводу она спорила с Крайслером, насколько я помню… Странный тип. Он был у меня, расспрашивал о ней. И знаете, суперинтендант, в своих расспросах он был более настойчив, чем вы.
Питт настороженно выпрямился на стуле.
– Крайслер расспрашивал о смерти миссис Чэнселлор?
– Да. Да. Она его особенно расстроила. Увы, я не мог рассказать ему больше того, что рассказал вам… а это, по сути, почти ничего. Его также интересовали мистер и миссис Торн. – Эйлмер смущенно рассмеялся. – И ко мне он проявил интерес. Я не уверен, вызвано это тем, что он подозревает какую-то мою причастность к случившемуся, или это отчаянная попытка что-то сделать.
Томас подумал, что это может в равной степени относиться и к тому, и к другому. Сообщение, что Крайслер был у Эйлмера, очень встревожило его.
Он еще больше обеспокоился после того, как повидался с Йеном Хэзеуэем. Эта встреча была организована якобы для того, чтобы узнать, прояснилось ли что-либо с фальсифицированными цифрами, но на самом деле полицейский хотел побольше разузнать о мистере и миссис Торн и их связи со Сьюзен или же с Артуром Десмондом.
Хэзеуэй был озадачен. Он сидел в своем тихом, скромном кабинете с обветшалой мебелью, свидетельствующей, однако, о его вкусе и известном консерватизме.
– Нет, суперинтендант. Здесь кроется какая-то загадка, и она-то тревожит меня. Я бы сам к вам наведался, но хорошо, что вы зашли. Мы получили пакет из посольства Германии.
У Питта перехватило дыхание, а сердце учащенно забилось, но он сделал все, чтобы не выдать своего волнения.
Однако Хэзеуэй заметил это и улыбнулся. Томас чувствовал на себе твердый взгляд его небольших светло-голубых глаз.
– Послание содержит цифровые данные. В них-то и загвоздка. Они не те, что я распространил, и не те, что сохранил в тайне и сообщил лишь лорду Солсбери.
– Что? – суперинтендант не поверил своим ушам. Как могло такое произойти? – Простите? – переспросил он.
– Именно так, – подтвердил Йен. – Не вижу теперь смысла во всей задумке. Вот почему я откладывал встречу с вами. – Он застыл в своем кресле, неподвижными были даже его руки, лежащие на столе. – Я перепроверил весь путь доставленного пакета. Первой мыслью было, что цифры перепутаны или вкралась ошибка. Но все отнюдь не так. В послании все верно, кроме цифр, а они смахивают на грубую дезинформацию. У меня нет желания указывать посольству Германии на ошибку. Сам я в данную минуту не могу сказать, что произошло, ибо не знаю. Я, однако, взял на себя смелость информировать лорда Солсбери о случившемся, чтобы быть уверенным, что в его распоряжении верные данные. А это действительно так.
Питт молчал, стараясь осознать то, что сообщил ему Хэзеуэй, и попытался найти этому объяснение, но пока безуспешно.
– Мы провалились, и я, признаю?сь, в полной растерянности, – горестно вздохнул Йен и откинулся на спинку кресла. Он продолжал пристально смотреть на Томаса. – Но я готов все повторить, если вы считаете, что в этом есть смысл.
Полицейский был слишком огорчен, чтобы признать это. Он надеялся на результат, пусть даже ничтожный. Теперь же Питт не знал, что еще можно придумать, и с ужасом представил, как ему придется признаться Фарнсуорту в провале их великолепного плана. Он уже представил, какова будет реакция и сколько насмешек ему придется выслушать.
– А теперь о смерти миссис Чэнселлор, – тихо произнес Хэзеуэй. – Боюсь, что здесь я тоже мало чем могу вам помочь. Мне очень жаль. – Казалось, что он вполне искренен – порядочный человек, выражающий глубокое сожаление по поводу печального события, но все же Питт отметил некий рационализм в его сочувствии. Видимо, он умеет проводить различие между бессмысленными трагедиями и теми, которые бывают не лишены смысла.
– Она когда-нибудь говорила с вами о сэре Артуре Десмонде, мистер Хэзеуэй? – внезапно задал вопрос суперинтендант.
Что-то изменилось в лице его собеседника.
– О сэре Артуре Десмонде? – переспросил он.
– Да. Он служил в Министерстве иностранных дел. Умер недавно, прямо в клубе.
– Да, да, я вспоминаю, о ком вы говорите. – Йен чуть расслабился, это было едва заметно, но не ускользнуло от Питта. Он как будто бы несколько опустил плечи. – Весьма прискорбно. Но, как я понимаю, такое временами случается. В нашем клубе немало людей упоминали о нем. А почему вас это интересует? Разве он может иметь отношение к последним событиям? Его смерть – это не более чем печальный случай, свидетельствующий о бренности всего сущего. Я был в то время в клубе, где вел беседу с деловым партнером. – Он тихо вздохнул. – Как я понял из газет, миссис Чэнселлор была убита с особой жестокостью – очевидно, в кебе, а затем брошена в реку. Это верно?
– Да, верно, – подтвердил Томас. – Дело в том, что сэр Артур Десмонд решительно возражал против планов Родса в отношении перспектив развития Центральной Африки, как, впрочем, и мистер Крайслер, который… – Полицейский умолк, когда увидел, как изменился в лице сидящий перед ним Хэзеуэй.
– Крайслер? – повторил тот медленно, впившись взглядом в своего собеседника. – Он был у меня, вам это известно? Спрашивал об обстоятельствах смерти Сьюзен Чэнселлор, хотя причину своего визита назвал совсем другую. Он изложил мне некий наспех сочиненный план о правах на ископаемые и аренду в колониях. Но, я уверен, главной причиной его прихода была миссис Чэнселлор. Он интересовался ею и ее мнением. Необычный человек, очень необычный. Одержим страстями и идеями. – Хэзеуэй вдруг замолчал и замер на месте. Питт уже заметил, что у него была такая привычка внезапно застывать, что означало моменты особой сосредоточенности. – Я, полагаю, инспектор, он занесен вами в список возможных подозреваемых, не так ли? Не хочу вмешиваться в ваши профессиональные дела, но человек, задающий такие вопросы, какие задавал мистер Крайслер, был движим чем-то более серьезным, чем просто любопытством или сочувствием.
