Допрос безутешной вдовы - Каминаси Кунио (читать книги без TXT) 📗
Глава 12
Едва ганинский «галант» взобрался на высокую эстакаду, ведущую от Саппоро к Японскому морю, я прервал затянувшееся молчание, извернулся выброшенным на берег угрем и ухитрился наконец посмотреть на сидящих сзади дам. Мураками тут же вопросительно стрельнула в меня своими пулеподобными глазенками, а прекрасная Наташа инстинктивно попыталась натянуть на отделанные черным, полупрозрачным латексом колени туго сидящую на бедрах юбку. Я демонстративно долго задержал свой пылкий взор на этих роскошных коленках, не без удовольствия вспомнил вчерашний импровизированный striptisus-interraptus, устроенный мне их обольстительной обладательницей, и деланно сердобольно обратился к ней с банальным на первый взгляд вопросом:
– Замерзли, Наташа?
– Я могу печку включить, – ответил за нее предупредительный и проницательный Ганин. – Как, Наташ?
– Да нет, это, пожалуй, будет лишнее, – кисло улыбнулась она, продолжая сжимать в кулаках неподатливый скользкий подол вызывающей, в сущности, для ее возраста юбки.
– Кстати о печке! – Я мысленно поблагодарил Ганина за якобы невзначай оброненное им слово.
– Что «о печке»? – настороженно спросила Наташа.
– Да так… – Я выдержал длинную паузу, отвернулся на несколько секунд от призывных выпуклостей, тупо посмотрел на пожираемый широким капотом ганинского «галанта» серый бетон, после чего вновь вывернул на двести семьдесят градусов свою уже давно немолодую шею и взглянул в чудесные глаза русской красавицы.
– Что «так»? – Беспокойство ее за эти секунды не оставило. – Вы меня хотите о чем-то спросить, Минамото-сан?
– А что, майор Йосида у вас печкой не интересовался? – Я мудро прищурился, чтобы усилить беспорядок и хаос в смятенных рядах своего достойного, но, увы, откровенно уязвимого противника. – Как, Наташа, а? Про печку он вас не спрашивал?
– Почему этот ваш майор должен был интересоваться какой-то печкой? – Наташа изо всех сил старалась сохранять хладнокровие.
– Ну не совсем «какой-то», – ехидно поправил я ее.
– В каком смысле? – нервно переспросила она.
– В прямом, Наташа. – Я отвернулся от нее и продолжил разговаривать уже с внутренней стороной лобового стекла. – Октябрь вон за окном… Прохладно становится… Вы у себя дома печку уже включаете?
– Иногда… – промямлила Наташа. – Вообще-то у нас не печка, а отопитель дома…
– Да? Так вот тогда о вашей отопительной печке и должен был вас майор Йосида спросить. – Я решил, что момент для наступления назрел и следует вводить в бой основные силы.
– О моей печке? – сдержанно, но твердо переспросила она. – А что такого в ней особенного?
– В ней? Да ничего в ней особенного нет, – успокоил я ее. – Ну а раз я тоже майор, то какая вам, русской, разница, Йосида вас о печке спрашивает или Минамото!
– Вы же, как я поняла, не о печке… – с зыбкой надеждой в голосе протянула Наташа.
– Верно, – кивнул я, но не ей, а, скорее, Ганину.
– А о чем тогда?
– О том, почему нашему с вами другу Ганину было жарко, когда он вчера на ваш зов явился. – Я опять посмотрел на строгий ганинский профиль, почти полностью лишенный губ, что свидетельствовало о его искренней заинтересованности и полной вовлеченности в разворачивающуюся словесную баталию.
– Жарко?… – В Наташином голосе прорезались вдруг предыстеричные нотки.
– Да, на улице – холод, супруг ваш дома уже несколько часов неживой лежит, печка не работает, – по крайней мере, когда Ганин вошел, как он говорит, и когда полиция приехала, а дома все-таки не по-осеннему жарко, – пояснил я.
– Тебе, Ганин, вчера правда у меня жарко было? – поинтересовалась Наташа у ганинского затылка.
– Да было немного… – промычал в ответ Ганин, не отрывая глаз от наматывающейся на колеса и днище его машины бесконечной бетонной ленты.
– Итак, как я понимаю, в доме до вашего приезда было натоплено, да? – Я не выдержал и опять обернулся к аппетитным коленям.
– Да нет, кажется… Мне не показалось, что жарко было, – тихо сказала Наташа. – Мы же когда пришли, Ганин, отопитель не работал, да?
– Не совсем, Наташ, – твердо возразил ей наш водитель. – Ты первая в дом вошла.
– Да? Разве? – не столько с надеждой, сколько с разочарованием в голосе переспросила она.
– Конечно, – не отступал мой строгий друг и почетный следопыт Саппоро и окрестностей. – Я только через пару минут зашел, после того как ты окна открыла и меня звать стала. А мне еще развернуться и припарковаться надо было.
– Да? У меня это все после того, что я увидела, из головы выскочило, – тем же тихим, мягким голосом поведала Наташа.
– Именно так оно и было. – Ганин решил отрезать ей пути к отступлению. – Ты вошла первой, а когда я примчался, отопитель действительно не работал.
– А вы, Наташа, говорите, что, когда вошли в дом, печка тоже не работала? – вставил я.
– Нет, конечно. Почему она должна была работать? – отрезала она себе все пути к отступлению.
– Да потому что, Наташа, наш с вами друг, – я кивнул ей на Ганина, – обнаружил подле вашего дома одну интересную вещь.
– Какую это вещь ты, Ганин, обнаружил? – Наташа вяло попыталась поднять тонус своего гаснущего дискурса.
– У вас около дома бак керосиновый стоит, из которого керосин в отопитель подается, – ответил я за Ганина. – А сверху – поплавочный индикатор.
– И что? – Она искривила в кислой улыбке малиновые губы. – Что такого в этом индикаторе?
– Да то что индикатор этот вчера вечером, когда трагедия случилась, показывал, что у вас в баке где-то литров сто остается, не больше.
– Замечательно! – Наташа дерзко провела белой рукой по темным волосам.
– Кому как! – возразил я. – Вчера первое число было, так? Первое октября, да?
– Первое, – покорно кивнула она.
– И вчера вам, как полагается во всем нашем с вами Айно-сато, в почтовый ящик бросили счет за керосин за сентябрь, так?
– Наверное. У нас дома всем этим Хидео занимается… Занимался то есть, – поправилась она без видимых эмоций. – Все счета он проверял, контролировал, проплачивал…
– Безусловно, – согласился я с ней. – Только вот в счете, который у вас вчера в прихожей лежал, значится, что на последнее число сентября, то бишь на минувший понедельник, у вас в баке остается сто сорок литров керосина.
– Прекрасно! – по-театральному жестяным тоном пропела мне в правое плечо Наташа. – Значит, зимой не замерзну! Замечательно!
– Вы так считаете? – поморщился я.
– А что здесь может не радовать?
– А то, Наташа, что если на утро первого октября у вас в баке имелось сто сорок литров керосина, а к ночи второго – только сто, получается, что за двое суток вы сожгли сорок литров топлива, но при этом заявляете, что печку пока не раскочегаривали.
– Я на конференции целыми днями торчу, – сообщила Наташа почему-то не мне, а достойно хранящей молчание Аюми, – может, Хидео без меня отопителем пользовался.
– Сжечь сорок литров за два дня, Наташа, можно только в том случае, если на несколько часов врубить ваш отопитель на полную мощность, – сообщил я ей пренеприятнейшее известие, – а в наших, хоккайдских условиях без этого можно обходиться даже в январе, не говоря уже о том, что в октябре действительно отопителем можно вообще не пользоваться. Мы с вами, слава богу, в одной местности проживаем…
– К чему вы клоните, Минамото-сан? – колко спросила она.
– К тому, что ваш отопитель работал вчера вечером на эту самую полную мощность несколько часов, вплоть до вашего с Ганиным приезда. И когда вы первой вошли в дом, вы его выключили, отчего наш друг Ганин и обратил внимание на неестественную духоту и жару в гостиной, где находился ваш покойный муж.
– Чушь собачья! – Наташа шлепнула себя по округлым бедрам. – Ну допустим… только допустим!… я вошла и выключила печку. Но зачем мне понадобился весь этот цирк? Вы можете мне объяснить?!
– Без напряжения! – поспешил я ее огорчить.
– Слушаю вас! – тоном прожженного бюрократа откликнулась она.
