Шакалы - Леонов Николай Иванович (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
– Лев Иванович, вы на меня не серчайте, я порой забываюсь, кто без греха?
Однако Гуров брошенный медовый пряник на лету не схватил, но вежливый, доверительный тон поддержал:
– Уважаемый Илья Сергеевич, я ваше положение понимаю, за все отвечать тяжело. Давайте беречь нервы и время. Вам, естественно, не нравится мое присутствие, но не ищите в нем подвоха. Обыкновенная русская перестраховка. – И Гуров коротко изложил свою легенду.
Коржанов выслушал внимательно, спросил:
– А вы сами, Лев Иванович, верите, что уголовные авторитеты могут появиться в городе в день прибытия сюда Президента?
– Я лично не верю. У уголовников свои интересы, в первую очередь забота о сохранности собственной шкуры. Зачем лезть в город в тот день, когда он набит ментами и другими спецслужбами? Над авторитетами крыша не горит, они могут и переждать.
– Я все знаю, полковник, вы наверняка высказывали свои соображения руководству. – Коржанов взял стоявшую на столе бутылку виски, тряхнул, поставил на место.
– Ошибаетесь, Илья Сергеевич, в данном случае я промолчал. Мой начальник – человек высокопрофессиональный, ему незачем объяснять прописные истины, – ответил Гуров, достал из кармана сигареты, но не закурил.
Сыщику очень хотелось сказать генералу правду, но Гуров воздерживался. Для его молчания существовало множество причин. Подполковник Фокин служит у Коржанова, никакими конкретными уликами против подозреваемого сыщик не располагает. Гуров был убежден, что если все его догадки – не бред больного воображения, не случайное стечение обстоятельств и заговор действительно существует, то Фокин никак не может его возглавлять. Значит, существует неизвестная, значительно более крупная фигура. Теоретически генерал Коржанов никак не может оказаться причастен к заговору. Могущество генерала вплотную связано с личностью Президента. Однако сыщик прекрасно сознавал, что ни черта не смыслит в большой политике, знал – теория и практика в любом деле суть вещи разные.
Сильно настораживало сыщика и то обстоятельство, что за время работы на него произошло два покушения, а ребята из службы безопасности даже не появились, словно вся их контора ушла в отпуск. А руководитель ФСБ и генерал Коржанов не только хорошо знакомы, но говорят, что родственники. Гуров слухами не интересовался и не знал, кто на ком женат.
Знакомы, незнакомы, но контрразведка и Управление охраны Президента наверняка тесно контактируют, что естественно и правильно. Одно непонятно, как могло получиться, что уголовный розыск на Фокина вышел в одиночку. И ментовского полковника пытаются уничтожить так усердно, словно на нем вся правоохранительная сила и заканчивается. Гурову и себя было жалко, и за державу обидно, в которой творилось что-то непонятное.
Обо всем вышесказанном Гуров подумал не в номере генерала, сыщик ломал над этими вопросами голову давно. Сейчас мысль рассказать Коржанову правду лишь на секунду мелькнула у него в голове и пропала.
Генерал вновь взял бутылку виски, решая, выпить или воздержаться. Его регламентировал не устав, а Коржанов не мог разобраться в своем самочувствии и понять, глоток взбодрит или еще больше потянет в сон.
– Илья Сергеевич, лучше примите контрастный душ и выпейте крепкого кофе, – сказал Гуров.
– Таких следует убивать, слишком много знаете. – Коржанов отставил бутылку. – Значит, все профессионалы, все понимают, а вас послали лишь на всякий случай?
– Человек чем больше понимает, тем сильнее сомневается. – Гуров понял, что разрешения закурить не дождется, и сигареты убрал. – Уголовная среда многолика и противоречива. Одни авторитеты газеты читают, другие газетами лишь подтираются. Одни здраво мыслят, иные лишь быстро стреляют. И точно прогнозировать поведение уголовников – дело крайне опасное. Легко может случиться, что в момент выступления Президента на соседней улице шарахнут из автомата. Вам, уважаемый Илья Сергеевич, такое ни к чему, и ментам оно лишнее, а пресса раздует. А на самом деле выяснится, что просто Валет убрал Короля, но отмываться мы с вами будем долго.
Гуров взглянул на генерала вроде мельком, но понял, что аргумент подействовал.
– Вы сыщик, Лев Иванович, вам в этом деле виднее. – Коржанов выбрался из низкого кресла, протянул руку. – Однако предупреждаю, коли случится инцидент, не связанный с профессиональными уголовниками, я лично вам голову оторву.
– Это вряд ли, господин генерал-лейтенант, – пожимая сановную руку, ответил Гуров.
– Почему вряд ли? – искренне удивился Коржанов.
– Не успеете, вам голову оторвут раньше. – Гуров поклонился и вышел.
Когда он вернулся в свой номер, то застал там Котова и Нестеренко. Оперативники понимали, что старшой четкой версии не имеет, помочь ничем не могли. Станислав сказал, что Лев Иванович у Коржанова, и, когда Гуров вернулся, оперативники ничего не спросили. Лишь Станислав на правах друга сказал:
– Лев Иванович, ты нырнул. И как там, глубоко или не очень?
– С головкой, Станислав, даже с ручками, – ответил Гуров. – У нас чего пожрать имеется или в буфет пойдем?
– Зависит от вкуса и аппетита. – Станислав достал из сумки бутерброды и бутылку кефира. – Твоя пайка, мы уже перекусили.
– Начальнику пайка положена больше и лучше, – недовольно пробурчал Гуров, надкусывая уже засохший бутерброд.
– Лев Иванович, зачем вас вызвал Коржанов? – спросил упрямо Станислав. – Мы в одной команде, имеем право знать. – Он открыл бутылку кефира, наполнил стакан, подвинул Гурову.
– Право вы имеете, – Гуров отложил несъедобный бутерброд, залпом выпил кефир, вновь наполнил стакан. – Только зачем? – Он достал из кармана платок, вытер губы. – Ну, если настаиваете. Генерал вежливо сообщил, что если произойдет что-либо… Глупости все это! Угрожал!
– Извините, Лев Иванович, – тихо произнес Котов. – Может, сообщить генералу имеющуюся у нас информацию?
– Григорий, если ты мне скажешь, что конкретно я должен сообщить генералу, я сделаю это немедленно. – Гуров допил кефир, вновь вытер губы платком, задумчиво оглядел коллег. – Дела у нас хреновые, у меня мозги заклинило, я не могу понять Фокина. А если я ошибаюсь, дую на воду? Возможно, ни Фокина, ни Смирнова в городе нет.
– Господин полковник, – подал голос Нестеренко, – лучше перебдеть, чем недобдеть.
– Валентин, дело не в том, что я боюсь попасть в дурацкое положение. – Гуров хотел закурить давно, сейчас с удовольствием чиркнул зажигалкой, поднес сигарету к трепещущему огоньку, со вкусом затянулся. – Личные амбиции тут ни при чем. Взвесив все, я пришел к выводу, что Коржанов никак не может быть замешан в деле. – Он усмехнулся. – Если дело вообще существует. Вопрос в том, что генерал и его люди никак не могут нам помочь. Отменить визит сейчас никто не может, оснований никаких. Да и вообще, вы же оперативники!
Чувствуя свою беспомощность, Гуров начал раздражаться, даже повысил голос:
– Я должен убедить Коржанова провести инструктаж его людей. Что я скажу? Сообщу приметы Игоря Смирнова? Вы представляете, какая поднимется суматоха, сколько молодых парней будет задержано? Все это не имело бы никакого значения, располагай я конкретной, проверенной информацией. А если я все высосал из пальца? Массовая облава в городе, в который прибыл Президент за голосами избирателей! А если будут задействованы служба охраны, соответственно и местные оперативники милиции, и ФСБ, то облава примет грандиозные масштабы. В городе поползут слухи, естественно, материалы попадут в газеты и на телевидение, начнется обсуждение в Думе, поднимут вой коммунисты. И все произойдет в преддверии выборов. Мы зачем прилетели? Мы собираемся защищать демократию, правопорядок и человеческие жизни или хотим все закопать по самую маковку и дать зеленый свет коммунистам?
– Ну, Лев Иванович, ты просто художник, – сказал Станислав. – Такую картину нарисовал. Художник-баталист.
Котов с Нестеренко взглянули на Крячко недоумевающе, ожидали, Гуров сейчас взорвется. Но Станислав знал своего друга и начальника. Гуров лишь усмехнулся, пожал плечами:
