Шакалы - Леонов Николай Иванович (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
Илья Карцев запсиховал. После того как он побывал в руках Фокина, оперативник начал мучиться комплексом неполноценности. Он не помнил, назвал ли телефон Гурова или нет, но, судя по тому, как быстро и легко его отпустили, видимо, назвал. Теперь Лев Иванович пропал. Генерал и Крячко морочат оперативникам головы, от разговора уходят, обрывают, мол, занимайтесь своими вопросами и не лезьте туда, куда не следует. Карцеву казалось, что полковник Крячко начинает никчемный разговор, цепляется, ищет против него, Ильи Карцева, компрматериал, хочет избавиться.
После похищения и беседы с «врачом» генерал Орлов разговаривал с Ильей, и оперативник понял, что Петр Николаевич на его стороне, а полковник Крячко против. Вот теперь цепляется за невесть что, хочет достать.
– Я спрашиваю, – спокойно продолжал Станислав, – Фокин приезжал с сумкой?
– Ясное дело, он же продукты привозит, – ответил Карцев вызывающе.
– Сегодня особенно расстарался, две приволок, – добавил Гаврилов.
– Как это две? – рассердился Станислав. – Почему не докладываете? Сколько жратвы можно в двух сумках принести?
– Так одну, которая побольше, Фокин назад унес. – Карцев слегка повысил голос.
Уже предчувствуя недоброе, Крячко спросил:
– Если ему сумка не нужна, зачем он ее из машины брал? Ему нравится вещи взад-вперед таскать? Вы наблюдение ведете или в подкидного здесь играете? Посторонние в подъезд заходили?
– Вроде не было. – Гаврилов пожал плечами.
– Вроде или не заходили? – севшим от сдерживаемого гнева голосом спросил Станислав. – Я наблюдение не веду, но знаю: в подъезде всего восемь квартир, знаю, кто живет.
– Посторонние не заходили, – уверенно ответил Карцев.
– Но выходили, – исключительно на интуиции утвердительно сказал Станислав.
Оперативники переглянулись, поняли, что попались, Карцев взял инициативу на себя, быстро заговорил:
– Виноваты, Станислав, мы проморгали, когда девица пришла, убежала она без двадцати одиннадцать.
Крячко понимал, злиться на дураков бессмысленно, необходимо вытряхнуть из них максимум информации.
– Какая девица? – спросил он. – Сколько лет, как выглядит?
– Лет двадцати, стройная, брюнетка, стрижка короткая, – ответил Карцев.
– Она пробежала мимо вас или в обратную сторону? – Крячко уже чувствовал, произошла катастрофа, но все еще цеплялся за последнюю надежду. – К кому из жильцов дома она могла приходить? – спросил он. – Она убежала через десять минут после того, как Фокин ушел от Смирнова. Молодая, стройная брюнетка, и вы не видели, как она пришла. Ребята, вы соображаете?
– Господин полковник, когда девица убежала, свет в окне парня горел и только через минут двадцать погас, – быстро сказал Карцев. – Так что ваши подозрения беспочвенны.
– А телевизор работал? Штора тюлевая, отсвет с экрана должен быть виден, – Станислав посмотрел на окна квартиры Смирнова. – Из машины не видно, а поднять задницу, пройтись и посмотреть сил не хватило?
– Так свет в квартире горел, – повторил Карцев. – И только позже погас.
– Ты совсем мудак или ловко прикидываешься? – сорвался Крячко. – Да я в седьмом классе умел свет среди урока погасить! При помощи мокрой промокашки, заложенной под патрон. Сначала лампочка горит, когда промокашка высохнет, свет гаснет. А при сегодняшней технике! Стойте и молитесь! – Станислав выскочил из машины, пробежал к своему «мерсу», доехал до ближайшего отделения милиции.
Дежурный спал, подменивший офицера сержант глянул на удостоверение Крячко очумело, пропустил к телефону. Сыщик позвонил в квартиру Игоря Смирнова. Никто не отвечал, Станислав ждал, трубку не снимали. Он вышел из отделения, покачиваясь, упал на сиденье своего «Мерседеса».
Оставалась слабая надежда, что Игорь, проглотив наркотик, отрубился. Но сыщик себя не обманывал, операция Фокина читалась легко, как словарь для первоклашек. Он принес Смирнову женскую одежду и парик, забрал костюм парня, ушел, ждал в машине. И где теперь парня искать – неизвестно, и виноват только он, полковник Крячко. Составляя экипажи, он должен был сам сообразить, а уж после подсказки Валентина Нестеренко не совещаться, а приказывать. Если бы сегодня в машине был Гриша Котов или Валентин, то такой дешевый номер у Фокина не прошел бы. Зрелый оперативник, увидев Фокина в вечернее время, насторожился бы, а заметив, что он внес большую сумку, затем вынес ее обратно, подъехал бы ближе к подъезду и никакую незнакомую «девицу» из дома не выпустил. «Задним умом силен», – подумал Станислав и длинно выругался.
Нечего кулаками махать, надо действовать. Кретинов в машине на крайний случай оставить на месте, а самому ехать к Гурову. Даже страшно представить, что Лев Иванович скажет.
Гуров выслушал друга молча и отправился в ванную бриться. Одевшись и собрав свои немногочисленные вещи, спокойно сказал:
– Позвони Петру, скажи, сейчас приедем.
Когда сыщики вошли в квартиру генерала, его супруга расцеловала обоих, словно заявились не посторонние мужики в четыре утра, а приехали близкие родственники, которых давно ждали.
– Гром не грянет, мужик не перекрестится, – сказала она ворчливо. – Мальчики, совсем забыли старуху. Нехорошо.
– Виноваты. – Гуров низко поклонился хозяйке и поцеловал руку.
Станислав, естественно, не удержался от шутки:
– Если хотите нас усыновить, мы не возражаем, даже приветствуем, но, боюсь, у вашего супруга аллергия на наши лица.
Орлов в тренировочном костюме, который его молодил, но подчеркивал солидный животик, стоял в стороне, стараясь выглядеть невозмутимым, словно явление друзей в четыре утра – дело обычное.
На кухне был уже накрыт стол, хозяйка незаметно исчезла, генерал добродушно сказал:
– Ну, коли заявились, присаживайтесь.
Гуров начал докладывать без вступлений:
– Петр, видимо, мы упустили Игоря Смирнова. – Далее, не вдаваясь в подробности, он объяснил, как это произошло.
Сыщик говорил в таком тоне, словно именно он, Гуров, и полковник Крячко вели непосредственное наблюдение и оказались, мягко выражаясь, лопухами. Станислав не выдержал и быстро сказал:
– Я не собираюсь оправдываться, главная вина моя, но после известных событий я предлагал освободить Илью Карцева. Не обвиняю его в предательстве, но психика парня травмирована, он для дальнейшей работы не годится.
– Что, друзья, теперь каждый будет рвать на себе рубашку и брать вину на себя? Сейчас главное – решить не кто виноват, а как работать дальше. Лева, ты по-прежнему убежден, что Фокин готовится к теракту?
– Петр, убежденными бывают только дураки и фанатики. Я нормальный человек, могу лишь предполагать с большей или меньшей степенью вероятности. Основания для подобных предположений имеются, но в руки взять нечего. Мне не нравится, что мы работаем в отрыве от службы охраны, но, кому и как доложить о наших подозрениях, понятия не имею.
– Лева, ты говоришь очень красиво и крайне неконкретно, что на тебя не похоже. – Орлов открыл кастрюльку с горячими сосисками. – Ешьте.
– Благодарствую. – Станислав положил на свою тарелку две сосиски, полил кетчупом.
– Спасибо, мне только кофе, – сказал Гуров. – Я не конкретен, потому что у меня ничего нет. Почему Президент изменил свое решение? Он собирался выступить перед москвичами у Белого дома, как в девяносто первом. А теперь, по нашим данным, собирается лететь в глубь России.
– Ты кого-то спрашиваешь или разговариваешь сам с собой? – Орлов подвинул Гурову чашку, банку растворимого кофе, указал на чайник.
– Через несколько часов мы узнаем, куда летит Президент, двинемся следом. Если я увижу Игоря Смирнова в городе, где будет находиться Президент, без всяких санкций задержу мальчишку. Пусть прокуратура снимет с меня скальп. Это не телевизионное шоу, не игра в угадал – не угадал, решается судьба России. – Гуров замотал головой, словно пропустил тяжелый удар. – Простите меня за напыщенность… Но, если есть один процент подозрений, а я это чувствую, мы этот процент должны исключить.
