Глухая стена - Манкелль Хеннинг (библиотека книг .TXT) 📗
Вернувшись в управление, Мартинссон немедля включил компьютер и начал искать информацию о Юнасе Ландале. Запросил сведения о разных группировках, которые числились в базе данных. В частности, о таких, что стремились воспрепятствовать торговле мехами и нередко выпускали на волю фермерских норок. Но компьютер ответил «доступа нет». Тогда он вырубил машину, вышел из кабинета и в коридоре встретил Валландера, который стоял там как неприкаянный, держа в руке пластиковый стаканчик с холодным кофе.
Они решили, что на сегодня хватит, пора по домам. Валландер еще немного посидел в кафетерии, от усталости не в силах ни думать, ни идти домой. Напоследок он еще попытался выяснить, чем занят Ханссон. И в конце концов кто-то припомнил, что Ханссон, кажется, уехал в Векшё. Потом комиссар позвонил Нюбергу, однако тот ничего нового пока сообщить не мог. Криминалисты до сих пор работали с машиной.
По дороге домой Валландер заехал в магазин купить продуктов. Но у кассы обнаружил, что забыл бумажник на письменном столе. К счастью, продавец знал его и отпустил в кредит. Добравшись до квартиры, комиссар первым делом большими буквами написал на листке, что завтра непременно надо расплатиться, и положил записку на коврик у входной двери. Потом сварил спагетти и поужинал, сидя у телевизора. В порядке исключения ужин удался, получилось вкусно. Он пробежался по каналам и в конце концов остановился на каком-то фильме. Но смотреть начал с середины и так и не сумел толком вникнуть в сюжет. Заодно вспомнил, что надо бы поглядеть совсем другой фильм. С Аль Пачино. В одиннадцать он лег в постель, выдернув телефон из розетки. Фонарь за окном висел неподвижно. Вскоре комиссар уснул.
Утром во вторник он проснулся около шести, свежий и бодрый. Ночью ему снился отец. И Стен Виден. Среди странного каменистого ландшафта. Во сне он все время боялся потерять их из виду. Я даже вполне могу истолковать этот сон, подумал он. Я по-прежнему, как маленький ребенок, боюсь остаться в одиночестве.
Зазвонил мобильник. Нюберг. И по обыкновению, сразу перешел к делу. Когда бы ни звонил, он всегда исходил из того, что нужный собеседник уже на ногах. Хотя сам вечно жаловался, что некоторые постоянно будят его в несусветную рань и пристают с дурацкими вопросами.
— Я только что вернулся в гараж на Снаппханегатан, — начал он. — И нашел кое-что застрявшее в заднем сиденье и вчера не замеченное.
— Что же именно?
— Жевательную резинку «Сперминт». Со вкусом лимона.
— Она застряла в сиденье?
— Ее даже из обертки не вынули. Будь это прилипший комок, еще вчера бы нашли.
Валландер встал с постели, стоял босиком на холодном полу.
— Отлично, — сказал он. — Созвонимся попозже.
За полчаса он успел принять душ и одеться. Кофе можно выпить и в управлении. На улице было безветренно, и он решил нынче утром прогуляться пешком. Но тотчас передумал и сел в машину. Плевать он хотел на укоры совести. Войдя в управление, первым делом поискал взглядом Ирену. Пока не пришла. Эбба уже была бы на месте, подумал комиссар. Впрочем, раньше семи Эбба тоже не появлялась. Хотя наверняка бы интуитивно почувствовала, что мне надо с ней поговорить. И тотчас осадил себя: он несправедлив к Ирене. С Эббой никто не сравнится. Сходил в кафетерий, налил себе кофе. На сегодня дорожная служба назначила большую проверку. Валландер перекинулся словечком-другим с одним из дорожных полицейских, тот жаловался, что очень уж многие автомобилисты ездят с превышением скорости, да еще и в подпитии. И даже не имея водительских прав. Валландер рассеянно слушал, думая о том, что полицейские всегда горазды ныть да жаловаться; потом вернулся в холл. Ирена только-только пришла, снимала пальто.
— Помнишь, на днях я занимал у тебя жевательную резинку?
— Резинку занимают редко. Ты ее получил. Или та девчонка.
— Какой это был сорт?
— Обычный. «Сперминт».
Валландер кивнул.
— Это все? — удивилась Ирена.
— А что, мало?
С чашкой кофе в руках Валландер вернулся в кабинет. Спешил додумать до конца возникшую мысль. Набрал домашний номер Анн-Бритт. Когда она ответила, в трубке были слышны детские вопли.
— Окажи мне услугу, — сказал он. — Поговори с Эвой Перссон, поинтересуйся, что за жвачку она предпочитает, с каким вкусом. А заодно выясни, угощала ли она Соню.
— Почему это так важно?
— Объясню, когда приедешь сюда.
Через десять минут Анн-Бритт перезвонила. Дети вопили по-прежнему.
— Я поговорила с ее матерью. Она утверждает, что Эва жует резинку разного вкуса, и мне кажется, тут она не врет.
— Стало быть, она точно знала, какую жвачку любит Эва?
— Матери много чего знают о своих дочерях.
— Или не знают ничего?
— Совершенно верно.
— А как насчет Сони?
— Думаю, Эва Перссон наверняка ее угощала.
Валландер причмокнул губами.
— Господи, далась тебе эта жвачка! Чем она так важна?
— Приедешь — расскажу.
— У меня тут полная неразбериха. Бог весть почему утром во вторник всегда черт-те что творится.
Валландер положил трубку. Черт-те что творится каждое утро, подумал он. Без исключений. По крайней мере, в тех случаях, когда просыпаешься в пять и больше глаз сомкнуть не можешь. Он встал, пошел к Мартинссону. В кабинете пусто. Должно быть, он уже на Руннерстрёмсторг с Робертом Мудином. Ханссон опять же пока не вернулся из своей, скорее всего, бесполезной поездки в Векшё.
У себя в кабинете Валландер попробовал в одиночку подвести итоги. Практически не оставалось сомнений, что синий автомобиль из гаража на Снаппханегатан тот самый, на котором Соня Хёкберг совершила последнюю в своей жизни поездку. Юнас Ландаль отвез ее на силовую подстанцию, где она была убита, после чего сам уплыл на пароме в Польшу.
Конечно, есть пробелы и пустоты. За рулем машины не обязательно сидел Юнас Ландаль. И убил Соню Хёкберг не обязательно он. Но он под большим подозрением. Необходимо прежде всего задержать парня и хорошенько допросить.
Компьютер представлял собой куда более сложную проблему. Если информацию удалил не сам Юнас Ландаль, значит, это сделал кто-то другой. Вдобавок дискета, спрятанная под наклонившимся стеллажом.
Валландер пытался выстроить логическую цепочку. И через несколько минут сообразил, что есть и другая возможность. Информацию из компьютера мог удалить сам Юнас Ландаль. А позднее в доме побывал другой человек, проконтролировал, вправду ли все сделано.
Комиссар открыл блокнот, поискал ручку. И записал целый ряд имен, расположив их в том порядке, в каком они появились в расследовании.
Лундберг, Соня и Эва.
Тиннес Фальк.
Юнас Ландаль.
Между всеми этими людьми есть связь. Однако по-прежнему непонятен мотив преступлений. Пока что мы не нащупали подоплеку, думал Валландер. Надо искать дальше.
В дверях появился Мартинссон и вывел его из задумчивости.
— Роберт Мудин уже при деле, — сказал он. — Велел заехать за ним в шесть утра. Нынче даже еду с собой захватил. Какие-то чудные чаи. И еще более чудные сухарики. Всё с биодинамической фермы, с Борнхольма. И плеер притащил. Дескать, под музыку ему лучше работается. Я глянул на его кассеты, список составил. — Мартинссон достал из кармана листок. — «Мессия» Генделя и «Реквием» Верди. Тебе это о чем-нибудь говорит?
— Да. У Роберта Мудина прекрасный музыкальный вкус.
Валландер рассказал про телефонные разговоры с Нюбергом и с Анн-Бритт. Итак, можно быть вполне уверенными, что Соня Хёкберг ехала в этой машине.
— Так ведь не обязательно в тот последний раз, — заметил Мартинссон.
— Пока будем считать, что именно в тот. Тем более что после Ландаль прямо-таки сломя голову бежал.
— Значит, объявляем в розыск?
— Да. Поговори с прокурором.
Мартинссон поморщился:
— Может, Ханссон поговорит?
— Он еще не приехал.
— Где его носит, черт побери?
