Исполняющий обязанности - Незнанский Фридрих Евсеевич (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
– Но ведь я же прятала его, так получается, а вы сами говорите об уголовной ответственности.
– Заметьте, Оля, выражение «уголовная ответственность» я ни разу не произнес, это вы сами сейчас так назвали свои деяния. Но ведь вы же действительно могли не знать, что Баранов – преступник и что те акции организованы им самим, верно? А прятаться он мог от своих недоброжелателей, которых у него, при его-то профессии, возможно, немало, так? А вы просто помогли найти ему временное убежище, воспользовавшись отсутствием в Москве ваших друзей. Так что же здесь преступного, а?
Демагогия, знал Турецкий, тем и хороша, что может в устах опытного человека представить в одну минуту черное белым, в зависимости от требования момента. Такой момент и настал. Ольга Ивановна колебалась, – значит, следовало сделать легкий толчок – и она из твоего врага превратится в союзника.
– Да, в общем-то, да-а... – задумчиво протянула она. – Я как-то сразу и не подумала... Вот ведь куда, Александр Борисович, могут иной раз нас затянуть наши бабьи привязанности... А ведь все казалось таким простым и понятным...
– Мимикрия тем и опасна, Оля, что, умело пользуясь ею, человек запросто выдает свои преступные замыслы за самые привычные человеческие проявления. И чем убедительнее он это делает, тем больше мы им восхищаемся.
– Да, вы правы. Что ж, я готова поехать с вами... Мне надо будет, – она хмуро усмехнулась, – как показывают по телевизору, сделать так, чтобы он открыл дверь и не оказывал сопротивления?
– Ну вы уж его действительно держите за отпетого уголовника со многими судимостями! – засмеялся Турецкий. – Дверь он вам откроет. А мы ему объясним, надеюсь без мордобоя, зачем явились. И от того, как он станет себя вести, зависит его будущее – это уж могу сказать стопроцентно. Признание ведь всегда отчасти облегчает вину. А он крепко виноват, и самое время подумать об этом, чтобы не отягощать свое будущее более тяжкими преступлениями... Хотя, я думаю, он уже и сам все прекрасно понял и дополнительных объяснений ему не потребуется. Так едем?
– Что поделаешь? Мне ничего другого не остается.
– Да, в общем-то, вы правы... Кстати, Оля, вот такой попутный, что называется, вопрос. Вам незнаком доктор, который тоже занимается наркологией, – профессор Долин Роберт Каспарович. Кажется, он владеет частной клиникой «Гиппократ», не слышали?
Она подумала и честно ответила:
– Нет, скорее всего, нет, хотя... Может быть, именно что-то слышала, ведь круг наркологов не так велик, как, кажется, вы понимаете... Но мне он незнаком, это точно. Может, Слава знает... – вот так, запросто, назвала она Баранова и тут же поправилась: – В смысле доктор... знает. То есть он-то наверняка, особенно если тот работает в нашем округе.
«Это хорошо для нее, – подумал Турецкий, – значит, Баранов все-таки посвящал ее не во все свои преступные замыслы...»
– Ну что ж, сообщите о своем отъезде – ненадолго – своим коллегам, да поедем. И запомните, Оля, от вас сейчас требуется только одно – спокойствие. Постарайтесь держать себя в руках, не срывайтесь. А доктору, если он спросит, объясните, что у вас просто иного выхода не было. Потому что любые другие варианты задержания были бы весьма чреваты для него. Это и будет вашим алиби, если хотите...
Глава девятая
Каждому по заслугам
Вячеслав Сергеевич чувствовал себя зверем, загнанным в угол. Ну, если быть более точным, не столько зверем, сколько добычей.
Будучи человеком достаточно умным, он частенько в последние дни обдумывал прошедшие события и видел со своей стороны массу допущенных промахов. И вот уже стала вызывать в нем сомнение такая уж крайняя необходимость акции с бомбой на собственном пороге. Зачем он это придумал? Следовало ограничиться только одним взрывом, но даже в этом не был теперь уверен Баранов.
Вынужденное одиночество заставляло постоянно размышлять и искать ту единственную ошибку, за которой последовали все остальные...
Да, он, доктор Баранов, способный, как все вокруг говорили, нарколог, хотел жить красиво. Хотел, и все тут! И никто ему не мог этого запретить. А, напротив, внутренний голос словно подталкивал: ты можешь! А раз можешь, то и должен. Вон другие, – например, Роберт Долин может себе позволить проводить время от времени выходные в Париже!.. Он может позволить себе обедать в шикарных клубных ресторанах, куда его всегда с удовольствием приглашают! Он умеет... многое умеет, увы, хотя врач он никакой в буквальном смысле, зато гонору, важности и способностей проникать всюду у него не отнимешь. И в клинике своей он тоже как врач абсолютный нуль. Зато какая у него клиника! А клиентура! Какие гонорары он получает! На международные симпозиумы летает почетным гостем! И все это делают его деньги...
Баранов прекрасно знал, что у Роберта за спиной творятся какие-то подпольные дела, определенно связанные с криминалом, но на поверхности-то что? А сверху сплошная респектабельность, вежливость, учтивость – по самым высоким европейским стандартам. И еще – связи! Такие, о которых приходится только мечтать рядовому директору наркологического диспансера!
Это ведь Роберт, которого Вячеслав Сергеевич помнил еще по медицинскому институту, в приватной беседе как-то посоветовал приятелю при необходимости воспользоваться услугами его клиники. Нет, не в смысле лечения, тут Баранов и сам знал, что и как надо делать, а для решения чисто организационных, а иной раз и бытовых проблем, которые, бывает, возникают на каждом шагу. Как он в шутку заметил, его «гиппократы» – он имел в виду младший медицинский персонал – способны на многое, а при острой необходимости даже рот иному крикуну заткнуть. Либо грамотно с конкурентом переговорить. Они крутые ребятки, Роберт сам подбирал их в свою команду. Да и потом, при его-то размахе и клиентуре клиника постоянно нуждается и в соответствующей охране. Вот они и совмещают свои «высокие» должности – и охранники, и как бы «санитары леса».
Роберт же и подсказал Вячеславу – опять-таки чисто по-приятельски, за рюмкой дорогого коньяка, – что его, Баранова, диспансер – это всего лишь маленькая ступенька на пути к успеху и достатку. Можно всю жизнь просидеть на одном месте, довольствуясь тем малым, что уже имеется. Но можно и рвануть вверх, сознательно поломав на своем пути ненужные барьеры и шлагбаумы. Победителей ведь не судят. Опять же можно всю жизнь просидеть на хорошем месте, всю жизнь быть исполняющим обязанности – а можно стать тем, кто ты есть на самом деле!
И, пожалуй, вот этот, последний аргумент оказался решающим для Вячеслава. Он подумал, что Роберт, при всем его известном цинизме, абсолютно прав в главном: исполняющий обязанности – это не занимаемая должность, а образ мыслей, жизни, уровень потребностей, всего в жизни, черт возьми! А как избавиться от этого назойливого внутреннего «и. о.», он не знал. Точнее, догадывался, потому что видел перед глазами живой пример – Роберта, купающегося в своих возможностях.
Роберт же, между прочим, и подсказал идею, как сделать первые шаги по дороге к намеченной цели. Но для этого требовалась твердость характера и... определенная безжалостность. Да, именно это качество, присущее человеку, а не зверю, потому что зверь безжалостен изначально и по жизненной необходимости: его жертва – его пища. А у человека все иначе, ему и жалость присуща, и ее антипод. Но раз это заложено в человеке изначально, то кто посмеет осудить его? Идея-то, в общем и целом, ненова, но в каждом отдельном, конкретном случае она может оказаться весьма актуальной.
Так что нужно, чтобы добиться цели? Ну для начала занять хотя бы пост главного нарколога. Пусть не в городе, пусть пока в своем округе – всегда надо иметь перед собой дальнейшую перспективу. А чтоб занять этот пост, надо распрощаться с привычным и теплым диспансером и решительно выходить на более высокий уровень. Занять, к примеру, кресло врача окружной наркологической клиники. Там уже и возможности окажутся иными, и собственные потребности получат реальную материальную поддержку. Лечить пьяниц и наркоманов – задача вечная, и лечить их можно тоже по-разному... это известно.
