Будни - Макбейн Эд (книги читать бесплатно без регистрации полные txt) 📗
– Входите. Извините, что заставила вас ждать. Я звонила в участок, там сказали, что вы – действительно вы.
– Вы очень осмотрительны, – заметил Хейз.
– В такой-то час? Береженого Бог бережет, – парировала она.
Ей было около двадцати пяти. Рыжеволосая голова вся в бигуди, ненакрашенное лицо блестит от крема. Поверх фланелевой пижамы наброшен розовый стеганый халат. В девять утра она, вероятно, будет очень хорошенькой, но сейчас напоминала затертый пятак.
– Ваше имя, мисс? – спросил Карелла.
– Лоуис Каплан. Что случилось? Опять в доме кого-нибудь ограбили?
– Нет, мисс Каплан. Мы бы хотели задать вам несколько вопросов о Мерси Хауэлл. Она здесь жила с вами?
– Да. – Лоуис вдруг тревожно взглянула на них. – Почему вы сказали жила? Она живет.
В маленькой прихожей стало вдруг так тихо, что можно было услышать все ночные звуки дома, как будто они возникли все разом, чтобы заполнить неловкую тишину. Где-то забурлила вода в унитазе, тренькнула труба отопления, закричал ребенок, гавкнула собака, где-то упала туфля. В прихожей, наполненной сейчас этими звуками, полицейские и девушка молча смотрели друг на друга.
Наконец, Карелла вздохнул и сказал:
– Ваша соседка мертва. Ее зарезали сегодня вечером у выхода из театра.
– Нет, – произнесла Лоуис просто и спокойно. – Нет, конечно.
– Мисс Каплан...
– Что вы там такое бормочете? Мерси не может умереть!
– Тем не менее это так, мисс Каплан.
– Бож-же! – простонала вдруг Лоуис и зашлась в слезах. – Боже мой! О, Боже-Боже мой!
Двое мужчин беспомощно переминались, такие большие, неуклюжие, бессильные что-либо изменить. Лоуис Каплан всхлипывала, закрыв ладонями лицо, повторяя снова и снова: «Простите, пожалуйста. О, Господи! Простите, пожалуйста. Бедная Мерси. О, Боже!» Сыщики старались на нее не смотреть. Наконец, Лоуис успокоилась. Глаза у нее были такие, будто это ее ударили ножом. Девушка сдавленно проговорила: «Проходите, пожалуйста» и провела их в гостиную. Говоря с полицейскими, она не отрывала глаз от пола, как будто не могла посмотреть в глаза этим людям, принесшим ей страшное известие.
– Вы знаете, кто это сделал? – спросила Лоуис.
– Нет. Еще нет.
– Мы бы не стали будить вас среди ночи...
– Да ладно, ничего...
– Знаете, с расследованием нельзя медлить. По горячим следам...
– Да, я понимаю.
– Часто бывает, что...
– Да, по горячим следам, – кивнула Лоуис.
– Да.
Квартиру опять охватила тишина.
– Вы не знаете, были ли у мисс Хауэлл враги? – спросил Карелла.
– Она была самой замечательной девушкой в мире, – покачала головой Лоуис.
– Ссорилась она с кем-нибудь в последнее время? Может...
– Нет.
– ...были звонки или письма с угрозами?
Лоуис Каплан подняла глаза.
– Да, – сказала она, – письмо.
– Письмо с угрозами?
– Мы не поняли. Но Мерси очень испугалась. И купила пистолет.
– Какой пистолет?
– Не знаю. Маленький.
– Может быть, «Браунинг» 25-го калибра?
– Я не разбираюсь в оружии.
– Письмо пришло по почте или его принесли?
– По почте. В театр.
– Когда?
– Неделю назад.
– Она заявляла в полицию?
– Нет.
– Почему?
– Вы видели «Гремучую змею»? – спросила вдруг Лоуис.
– То есть?
– "Гремучую змею". Мюзикл. Шоу. В нем играла Мерси.
– Нет, не видел.
– Тогда слышали?
– Нет.
– Вы что, на луне живете?
– Простите, но у меня...
– Извините, ради Бога, – тут же вставила она. – Я не... Я просто... Извините, пожалуйста.
– Ничего-ничего.
– Ну, в общем-то... Сейчас это гвоздь сезона, но... вначале были неприятности, потому что... Вы уверены, что не слышали? Это было во всех газетах.
– Я, наверное, не обратил внимания, – объяснил Карелла. – Что там были за неприятности?
– Вы тоже ничего не знаете? – обратилась она к Хейзу.
– Нет, увы.
– О танцах Мерси?
– Нет.
– В одной сцене Мерси танцевала без одежды. Потому что идея была... Черт с ней, с идеей! Но только танец был совсем не похотливый, даже не сексуальный! Но полиция этого не поняла и запретила шоу через два дня после премьеры. Администрации пришлось добиваться судебного разбирательства, чтобы снова открыть спектакль.
– Да, припоминаю, – кивнул Карелла.
– Я это к тому, что из театральных никто не пошел бы в полицию. Даже из-за угрожающего письма.
– Она купила пистолет, – вставил Хейз, – значит, ей все равно пришлось обращаться в полицию за разрешением.
– У нее не было разрешения.
– Тогда как она достала пистолет?. Чтобы купить оружие, надо сначала...
– У одного знакомого.
– Как зовут этого знакомого?
– Гарри Донателло.
– Импортер, – сухо заметил Карелла.
– Сувенирными пепельницами, – добавил Хейз.
– Я не знаю, чем он зарабатывает, – пожала плечами Лоуис. – Но он достал для нее оружие.
– Когда это было?
– Через несколько дней после письма.
– Что было в письме? – спросил Карелла.
– Сейчас я его принесу.
Лоуис ушла в спальню. Они слышали, как девушка выдвинула ящик, зашуршала бельем, потом как будто открыла жестянку из-под леденцов и с конвертом вернулась в комнату.
– Вот.
Не было смысла сохранять возможные отпечатки пальцев. Письмо побывало в руках Мерси Хауэлл, Лоуис Каплан и еще Бог знает скольких людей. Но, тем не менее, Карелла принял письмо на носовой платок, развернутый на ладони, потом взглянул на конверт.
– Ей нужно было сразу принести письмо нам, – сказал он. – Оно написано на гостиничном бланке, мы бы через минуту нашли отправителя.
Письмо действительно было написано на гостиничном бланке «Эддисона», одного из неприметных городских клоповников, находившегося всего в двух кварталах к северу от театра на Одиннадцатой улице, где работала Мерси Хауэлл. В конверте был один листок. Карелла развернул его. Карандашом было написано:
Где ваша одежа, мисс?
Ангел Мести
Торшер погас, комната погрузилась в темноту.
Сначала было слышно только прерывистое дыхание Адель Горман. Потом неясные, глухие, как будто принесенные курящимся туманом с сырого пустынного берега, послышались звуки искаженных голосов, и в комнате вдруг потянуло холодом. Голоса будто бы выделялись из безостановочно гудящей толпы, взмывая и опадая в каком-то какофоническом ритме. Смесь языков резала слух. Слышно было, как взвыл ветер, словно кто-то резко и неожиданно распахнул дверь в некий запретный мир (какой холод в комнате!), обнажив толпы мятущихся теней, занятых бессмысленным разговором. Голоса стали громче, несомые этим ледяным пронизывающим ветром, яснее, ближе, и вот они заполнили комнату, будто требуя освободить их из адового, неземного склепа. А затем два, только два из бестелесных голосов оторвались от массы невидимых теней неся с собой порыв замогильного холода из неведомого мира. Послышался шепот. Сначала мужской, гортанно, с сильным иностранным акцентом выговаривавший только одно слово: «Ральф!». Затем добавился женский: «Адель!» – так же странно, прерывисто, потом снова: «Ральф!». Голоса перекрывались, но были явно чужеземными назойливыми, нарастающими, пока шепот не превратился в агонизирующий стон. Имена растаяли, став эхом в порывах ветра.
С глазами Мейера делалось что-то странное в темноте. Видения, которых, конечно, на самом деле не было, казалось, всплывали вместе с нарастанием звуков, наполнивших комнату. Под глухой рык мужского голоса и отчаянные стенания женского едва различимая мебель принимала расплывчатые, аморфные очертания. Затем в комнату опять вторглось бормотание других голосов, как бы призывая этих двоих назад, в угрюмый мшистый склеп, откуда те на мгновение вырвались. Вой ветра стал еще пронзительнее, а голоса бесчисленных теней ослабли, отзываясь эхом, и – исчезли.
Торшер вспыхнул снова, разбрасывая скудное освещение. В комнате ощутимо потеплело, но Мейер Мейер был покрыт липким холодным потом.
