Испытательный срок - Кивинов Андрей Владимирович (читать книги полностью без сокращений TXT, FB2) 📗
С другой стороны, Иса – фигура серьезная, в рейтинге зеленых братьев на одном из первых мест. И сдать его Гаджи действительно может без всяких угрызений – между тейпами иногда война идет покруче, чем в Сицилии между кланами. А Исмагилов с Бараевым, похоже, из разных тейпов. Но выпускать Исмагилова, поверив на слово, так же неразумно, как верить на слово нефтяному магнату, что он в два раза опустит цены на бензин.
Туманов решительно хлопнул себя ладонями по коленям и поднялся со стула.
– Добро! Будем считать первый раунд переговоров успешным. Но такие вопросы, сам понимаешь, надо с начальством согласовывать. Посиди пока…
Коллеги отошли подальше от самодельной тюрьмы и остановились в тени тополя. Туманов достал из пачки сигарету и крутанул колесико бензиновой «Зиппо» китайского производства. Пламя метнулось ввысь, едва не опалив ему брови. Слава богу – по территории отряда не гуляли постовые с дружинниками и не штрафовали за курение в общественном месте.
– Ну, что думаешь? – Глеб максимально глубоко затянулся, жестоко отравляя организм отходами горения и стронцием.
– Возможно, не врет.
– Да, я тоже думаю… Но он же понимает, что без доказательств никто его не отпустит. А доказательство может быть только одно – сам Бараев. Так что врать в этой ситуации – себе дороже.
– Ну, допустим… – кивнул Фокин, – только ведь никто Исмагилова не выпустит.
– Ерунда, договоримся. Не конченные же идиоты в руководстве… Вариант серьезный. Бараева поймать – не корову найти. Когда еще такой случай представится?
– А героин?
– Не смеши, – поморщился Туманов, – кто его видел, тот героин, кроме нас с тобой? А понятыми контрактники из взвода охраны были. Им тем более наплевать и забыть.
– Ладно. Пошли, доложим Митричу.
– И что ты собираешься ему докладывать?
– Про Исмагилова, про Бараева…
– Ага… Чтоб сюда через час прилетели старшие братья, забрали Исмагилова к себе, а потом устроили в селе показательную зачистку с пленением невиновных и расстрелом непричастных?.. Нет уж! Обойдемся без их чуткого руководства. Упустят Ису, а потом на нас же всех собак и повесят. За некачественную информацию. Первый раз, что ли?
Фокин собрался возразить, но приятель оборвал его на полуслове:
– Погоди, не пыли! Сейчас докурю, и пойдем клиента дожимать. Пусть сперва даст адресок Бараева, а потом уже и Митричу доложим.
Возвращению оперов пленник не обрадовался – лезгинку не сплясал, даже головы не повернул. По-прежнему сидел у расписного столба с тем же отстраненным выражением на бородатом лице.
– Начальство дало добро, – не покраснев, соврал Глеб Павлович, – но сам понимаешь, – нужны гарантии. Поэтому ты выйдешь только тогда, когда на твоем месте будет сидеть или лежать Бараев. И, само собой, без глупых розыгрышей. Ежели что – мы тебя сами разыграем по полной… Итак?
– Мне тоже нужны гарантии, – довольно твердо потребовал Исмагилов.
– Письменные или устные? Какие тут вообще могут быть гарантии, кроме взаимного доверия? А? Ну, хочешь, дам слово.
– Дайте позвонить брату. Это не сложно. Он в селе живет.
– Хорошо, – подумав, ответил Туманов, – у тебя будет тридцать секунд, как в одной телевикторине. Звонок, само собой, в нашем присутствии. И по-русски.
Он достал мобильник.
– Номер?
Гаджи продиктовал. Глеб набрал и поднес трубку к уху Исмагилова. Он не боялся, что потом враги установят его номер. Симка куплена здесь – так дешевле. И куплена не на свой паспорт.
– Ахмед… Это Гаджи. Я в милиции, на автобазе. Я оказал им услугу, меня обещали завтра выпустить. Встреть… Они дали слово. Если не выпустят, будет обида. Нет, не надо… Просто встреть. Маму успокой.
– Время! – Туманов отключил связь и убрал трубку, – адрес?
Командир отряда подполковник Евгений Дмитриевич Миронов имел официальный оперативный псевдоним «Гром», но бойцы уважительно звали шефа просто «Шкафыч». Прозвище не было оскорбительным, им, как и в большинстве подобных случаев, Миронова наградили после забавных событий, а не от сходства с предметом мебели. События те случились в конце девяностых и вызывали у всех слушателей добрую улыбку.
В то лихое бандитское время возглавлял Евгений Дмитриевич Юрьевский отдел по борьбе с организованной преступностью. Рубил врагов-бандитов шашкой без устали и передыху. И однажды нагрянул к нему в отдел проверяющий из Москвы, из самого министерства. Обычная плановая проверка, без установок «накопать и слить». Так – оперативные разработки, агентура. Проверяющий оказался нормальным мужиком, к запятым не цеплялся и справку по итогам написал положительную. И решил Миронов сделать ему приятное. С прицелом на будущее, да и вообще – из благодарности. Но в бане водкой поить и девок подсовывать – это пошло и аморально. Думал, думал и придумал.
Открылся в то славное время в Юрьевске цех по производству мелкой бытовой техники на бывшем станкостроительном заводе, благо в стране объявили экономическую реформу. Руководство завода, не располагавшее инвестиционными средствами, пошло по проторенному китайскими коммунистами пути. Закупали по дешевке устаревшие кухонные комбайны у одной немецкой фирмы, заменяли пару мелких узлов, вешали новый лейбл и выкидывали на Юрьевский рынок. И надо сказать, товар пользовался спросом и даже шел на экспорт. «Научились, наконец, и наши делать!» – поговаривали в народе. Увы, кроме знаменитых юрьевских семечек и упомянутых комбайнов, никаких других собственных брендов у города не имелось. Семечки, даже элитные, дарить представителю центра несолидно, поэтому Евгений Дмитриевич остановил свой выбор на комбайне. И вещь в хозяйстве нужная, и с местным колоритом. Из оперативных денег выделил необходимую сумму и купил агрегат. Размещался последний в двух больших коробках. В одной сам комбайн, во второй – насадки.
Проверяющий остался доволен, поесть он любил, а без комбайна – что за еда? Опять же – жене приятное сделать. Мол, и в отъезде, о тебе, любимая, думаю непрестанно. Накануне вылета они с Мироновым хорошо посидели в рабочем кабинете, поднимая тосты за родную милицию и женщин. Вследствие чего ревизор немного расслабился, потерял контроль и забыл коробку с насадками и инструкцией по эксплуатации. Вспомнил о ней лишь в Москве, в рабочем кабинете, когда рассматривал презент.
Тут же позвонил по министерскому телефону в Юрьевск, объяснил ситуацию.
– Ничего страшного, Пал Борисыч, – успокоил Миронов, – у меня зам через неделю летит в Москву на учебу, он захватит. Конечно – комбайн без насадок все равно что бригадир без бойцов.
Но случилась на следующий день у Евгения Дмитриевича жестокая ангина от холодной водки. Слег он с температурой дома, однако про долг не забывал. Позвонил заместителю и нашептал – так и так, ни в службу, а в дружбу, возьми у секретаря ключ от кабинета, зайди и забери картонную коробку возле стола. Захвати с собой в Москву и передай Павлу Борисовичу из министерства.
Зам не возражал – задача не сложная. Утром в день вылета взял ключ, зашел в кабинет, увидел возле стола коробку и озадачился. Размер коробки был примерно метр на метр, и весила она под пятьдесят кило. Однако…
Все объяснялось просто. Дело в том, что накануне привезли рабочие в кабинет Евгения Дмитриевича новую мебель. И собрали все, кроме маленького шкафчика, решив доделать работу завтра. Именно шкафчик и находился в картонной коробке. Зам понятия не имел, что там. Ему велели просто забрать ее и захватить в Москву. Но пятьдесят кило – это не мелочь, в ручную кладь не возьмешь.
Секретарша как назло выскочила в магазин, домашний телефон Миронова не отвечал – тот выключил его, чтобы не доставали и не беспокоили больное горло. Мобильная связь в те реформаторские времена имелась только у братвы, а самолет ждать не будет. Махнул зам рукой, позвал водителя, перегрузили они коробку в «Козлика» и помчались в областной центр, в аэропорт. Приказы, как говорится, не обсуждаются.
