Неугомонный - Манкелль Хеннинг (читать книги онлайн без регистрации txt) 📗
— Я вот со своей стороны толком не понимаю, что ты говоришь. «Передвижки в глобальном финансовом секторе»? Я думал, он занимается акциями.
— Верно. Но и другим тоже. Дериватами, опционами, хедж-фондами.
Валландер протестующе поднял руки.
— Знать ничего больше не хочу о том, чего все равно не понимаю.
Он принес стакан воды. Клара весело возилась во дворе.
— Как там с Моной?
— Прячется, к телефону не подходит. А когда я звоню у двери и точно знаю, что она дома, не открывает.
— Значит, по-прежнему пьет?
— Не знаю. Но сейчас я совершенно не в состоянии взять на себя ответственность за еще одного ребенка. С меня достаточно Клары.
На малой высоте с ревом пролетел самолет, заходя на посадку в Стуруп. Когда рев умолк, Валландер рассказал о своем визите к Герману Эберу. Подробно изложил разговор и собственные соображения по этому поводу. В нем все больше крепла уверенность, что Луизу убили, но другая часть загадки становилась еще непрогляднее, думал он. Зачем кому-то понадобилось ее убивать? Каким образом эта тихая женщина могла быть связана с Восточной Германией? Со страной, которая мертва и похоронена? Да и существует ли вообще какая-то связь?
Валландер умолк. Клара ползала под ногами у матери. Линда медленно покачала головой:
— Я не ставлю под сомнение твой рассказ. Но что все это означает?
— Не знаю. Сейчас меня занимает один-единственный вопрос: кем, собственно говоря, была Луиза фон Энке? Что мне о ней неизвестно?
— А что мы вообще знаем о том или ином человеке? Ты же постоянно твердишь мне, что не надо ничему удивляться, верно? Вдобавок связь с бывшей Восточной Германией, — задумчиво произнесла Линда. — Я ведь говорила!
— Да, что она интересовалась классической немецкой культурой и преподавала немецкий язык.
— То, о чем я думаю, было очень давно, — продолжала Линда. — Почти пятьдесят лет назад. Еще до рождения Ханса и до Сигне. Вообще, тебе лучше бы потолковать об этом с Хансом.
— Начнем с того, что известно тебе.
— Совсем немного. Но в начале шестидесятых Луиза ездила в Восточную Германию с группой молодых перспективных шведских прыгуний в воду. По линии спортивного обмена. Луиза тренировала этих девушек. В молодости она сама занималась прыжками в воду и явно подавала надежды. Но про это я мало что знаю. По-моему, в течение нескольких лет она не раз бывала в Восточном Берлине и в Лейпциге. А потом вдруг все кончилось. Ханс считает, что поездки прекратились по вполне определенной причине.
— А именно?
— Хокан попросту объяснил ей, что поездки в Восточную Германию необходимо прекратить. Его военной карьере не на пользу, что жена ездит в страну, которая считается недругом. Одним из самых одиозных вассалов России. Можно себе представить, как шведские военные и политики оценивали Восточную Германию.
— Однако то, что ты сейчас говоришь, тебе в точности неизвестно?
— Луиза всегда подчинялась мужу. Просто мне кажется, ситуация тогда, в начале шестидесятых, стала невозможной. Хокан был на пути к высоким постам на флоте.
— Ты знаешь, как она реагировала?
— Нет. Не знаю.
Клара вдруг укололась обо что-то на земле и разревелась. Валландер, с трудом выносивший пронзительный детский рев, отошел к загону, погладил Юсси. И оставался там, пока Клара не унялась.
— Что ты делал, когда я орала? — спросила Линда.
— В ту пору уши у меня были выносливее.
Оба молча наблюдали за малышкой, которая рассматривала одуванчик, росший между камнями.
— Все это время после их исчезновения я, конечно, размышляла, — вдруг сказала Линда. — Старалась вспомнить подробности разговоров, их отношения друг к другу и к окружающим. Пыталась вытянуть из Ханса все, что ему известно, все, что он полагал необходимым мне рассказать. И лишь несколько дней назад у меня возникло ощущение, что здесь есть какая-то неувязка, что он рассказал мне не всю правду.
— О чем?
— О деньгах.
— О каких деньгах?
— Накопленных денег, по-видимому, намного больше, чем я знала. Хокан и Луиза жили хорошо. Без броской роскоши, без излишеств. Но если б захотели, могли бы жить на куда более широкую ногу.
— О каких суммах идет речь?
— Не перебивай, — сердито бросила Линда. — Я дойду до этого, у меня своя манера рассказывать. Здесь, конечно, есть проблема — Ханс не рассказал мне всего, а должен бы. Меня это раздражает, и я знаю, что обязана поговорить с ним, рано или поздно.
— Иными словами, ты полагаешь, что деньги по-новому приобретают решающее значение?
— Нет, но мне не нравится, что Ханс темнит. Давай не будем об этом сейчас.
Валландер поднял руки в знак капитуляции и больше расспрашивать не стал. Линда вдруг обнаружила, что Клара жует одуванчик, и вычистила девочке рот, а та опять заревела. На сей раз Валландер стоически решил терпеть и никуда не ушел. Юсси одиноко бродил за своей загородкой, наблюдая за происходящим. Моя семья, подумал Валландер. Все здесь, кроме моей сестры Кристины и бывшей жены, которая упорно спивается.
Переполох быстро утих, Клара опять ползком отправилась в исследовательскую экспедицию, Линда покачивалась в кресле.
— Не гарантирую, что оно выдержит, — заметил Валландер.
— Дедова старая мебель, — отозвалась Линда. — Если кресло сломается, я выживу. Просто грохнусь на твою захламленную, заросшую сорняком клумбу.
Валландер промолчал. Все-таки ему действовало на нервы, что она постоянно оценивает его поступки и сразу же тычет его носом в обнаруженные недочеты.
— С самого утра сегодня у меня в голове упрямо крутится один вопрос, — сказала она. — С ним нельзя подождать, как бы ни важно было дело Хокана и Луизы. Не понимаю, почему я не задала его годы назад. Ни тебе, папа, ни маме. Может, боялась ответа? Кому охота родиться по случайности.
Валландер мгновенно насторожился. Линда крайне редко называла Мону мамой. Да и его папой звала, разве только когда злилась или иронизировала.
— Не бойся, — продолжала Линда. — Я смотрю, ты уже всполошился. Просто мне хочется знать, как вы познакомились. Самая первая встреча моих родителей. Ведь об этом я ничегошеньки не знаю.
— Память у меня слабовата, но это я хорошо помню. Мы познакомились в шестьдесят восьмом на пароме между Копенгагеном и Мальмё. Не на скоростном, на подводных крыльях, а на обычном тихоходном пароме, поздно вечером.
— Сорок лет назад?
— Оба мы были очень молоды. Она сидела за столиком, народу кругом полно, и я попросил разрешения сесть рядом, она не возражала. Подробнее с удовольствием расскажу в другой раз. Я не готов сейчас копаться в своем прошлом. Давай лучше вернемся к деньгам. О каких суммах идет речь?
— О нескольких миллионах. Но ты не отвертишься и непременно расскажешь, что случилось после того, как паром пришвартовался в Мальмё.
— В тот вечер не случилось ничего. Обещаю рассказать потом. Значит, по-твоему, они скопили миллионы? Откуда взялись эти деньги?
— Бережливость.
Он нахмурил лоб. Многовато, чтобы просто скопить. Ему самому и не снилось отложить подобные капиталы.
— А такое вправду возможно? Вдруг тут уклонение от налогов или иные махинации?
— По словам Ханса, нет.
— Но ты говоришь, он темнит насчет этих денег?
— Без всякой необходимости. Месяц-другой назад этими деньгами распоряжались его родители, и больше никто.
— И как они поступили?
— Попросили Ханса вложить их. С осторожностью, никаких рискованных предприятий.
Валландер задумался. Интуиция подсказывала, что услышанное, возможно, имеет большое значение. За долгие годы полицейской службы он постоянно убеждался, что именно в деньгах кроется причина самых ужасных и тяжких преступлений, на какие способны люди. Нет другого мотива, который бы варьировался и повторялся так часто.
— Кто занимался финансовыми делами? Оба или только Хокан?
— Об этом знает Ханс.
— Тогда нам надо поговорить с ним.
— Не нам. Мне. Если что выясню, расскажу.
