Ангелы на льду не выживают. Том 2 - Маринина Александра Борисовна (читать книги регистрация .TXT) 📗
– Ой, Тоха, поберег бы ты голову-то, – скептически заметил Зарубин. – Я бы на нее в последнее время не стал полагаться. Косяков за тобой многовато, все не о том думаешь. Раньше я твоим выводам доверял полностью, а теперь вот меня что-то сомнение взяло.
Антон стиснул зубы, побледнел, но удержался от вспышки и даже нашел в себе силы примирительно улыбнуться. А какой смысл вспыхивать, если Кузьмич прав? Конечно, неприятно это слышать, но и возразить нечего.
– Хорошо, – спокойно продолжил он. – Допустим, я ошибся, и Власов о смерти Ефимовой знал. В раскладе со стволами это ничего не меняет. При убийстве Ефимовой травматик не использовался, таким образом, на руках у Орехова к этому моменту должны были оставаться как минимум одна, как максимум – три единицы оружия. Тем временем, пока Ефимова еще жива, Орехов приобретает в феврале нынешнего года очередной левый травматик и в воскресенье, третьего марта, тащит его все в ту же оружейку на все ту же переделку. Ефимову убивают двадцатого марта. То есть к этому времени у Орехова уже четыре ствола. Он их что, копит? Коллекционирует? Даже если посчитать, что после каждого убийства он их сбрасывает, что было бы правильным и разумным, то убийств он к марту тринадцатого года совершил всего два, а стволов у него четыре. Правда, у него впереди еще две жертвы – Болтенков и Ганджумян. Так что в этом смысле все сошлось бы, если бы не одно противное обстоятельство: в апреле этого года он приобретает еще один ствол и снова несет все тому же оружейному мастеру. Вопрос: зачем?
– Значит, есть еще кто-то, кто сильно испортил жизнь Власову, – отозвался Дзюба. – Но мне кажется, мы перешерстили его биографию от и до. Всех нашли и всех проверили. Николай Носуленко погиб в автокатастрофе, Инну Ефимову убили по другой причине, во всех остальных стреляли из травматика. Больше никого не осталось.
– Может быть, мы что-то пропустили, – покачал головой Антон. – Информации было много, нас ею буквально завалило, мы с трудом из-под этой кучи выбрались. Могли пропустить что-то важное.
– Тоха! – Глаза Дзюбы внезапно загорелись тем самым азартом, который охватывал Ромку, когда в голову ему приходила очередная невероятная версия. – Только не бей меня сразу по голове, выслушай сначала.
– Давай-давай, – Зарубин поудобнее устроился за своим столом. – Я послушаю. Люблю в субботний день сказки послушать, раз уж на дачу не получилось выехать.
Дзюба возбужденно зашагал взад-вперед по маленькому кабинету, размахивая руками.
– Власов действительно ничего не знает, ты не ошибся. Орехов хочет его подставить. Он совершает убийства именно тех людей, которым Власов мог бы отомстить. А потом он переведет на Власова все стрелки. И слив инфы в сети – это часть комбинации. Я не очень понимаю, какой именно и как эта грязь поможет уличить Власова в убийствах, но заподозрить – точно поможет. Орехов действительно не контактирует с Власовым, чтобы тот ненароком его не вспомнил. Где-то когда-то Власов очень сильно перешел дорогу Филиппу Орехову. Причем ситуация сложилась так, что Власов даже и не знал, кому именно навредил, кого обидел, и ни имя, ни лицо Орехова ему ни о чем не говорят. А вот Орехов очень хорошо знает, кто виноват. И сейчас осуществляет свою месть.
– И пятый переделанный травматик… – начал Антон.
– Так вот именно! Пятый ствол нужен для того, чтобы подсунуть его Власову. Наверняка из него совершено хотя бы одно убийство, и теперь Орехов бережет его как зеницу ока, чтобы в нужный момент этот пистолет нашли у Власова.
– Все равно по арифметике не выходит, – заметил Зарубин. – Четыре огнестрела – четыре ствола, три сбросил, один оставил, чтобы использовать в нужный момент. Пятый-то зачем?
– Ну Сергей же Кузьмич! – От досады Роман взвыл и даже ногой притопнул. – Человек, который все это мог придумать и осуществить, по определению не является дебилом. У него есть мозги. И Закон об оружии он наверняка прочитал. А там написано, что после приобретения оружия владелец обязан каждые пять лет его перерегистрировать, то есть приносить в полицию и предъявлять. Орехов приобрел легально два ствола, они официально зарегистрированы. Когда пройдет года четыре с момента приобретения, он тихо-мирно явится в полицию и напишет заяву об утрате одного травматического пистолета. Одного, понимаете? А второй-то придется предъявить. Писать две заявы опасно, может вызвать подозрения. А одну – в самый раз, травматики без конца воруют. Так что пятый ствол лежит у него дома…
Ромка вдруг потух и с досадой стукнул кулаком по столу.
– Переделанный, – едва слышно пробормотал он. – И при первой же проверке это будет выявлено. Переделанный ствол он не может отнести на перерегистрацию. Значит, схема не такая. И проверки же… Участковый в любой момент имеет право прийти к владельцу зарегистрированного оружия и проверить соблюдение порядка и условий хранения, наличие металлического запираемого шкафа и все такое… И что будет, если он придет с такой проверкой, а у Орехова вместо двух травматиков только один, и тот переделанный под боевой патрон, а второго вообще нет, и об утере или краже он не заявлял. Нет, фигню я сморозил. Не получается.
Антон внезапно улыбнулся и дружески хлопнул донельзя расстроенного Дзюбу по спине.
– Ромка! Ты гений! Ты все правильно говоришь!
– Так не получается же! – в отчаянии воскликнул Роман.
– Да все отлично получается! Ты вспомни, что говорил об Орехове после знакомства с ним в клубе? Ну вспомни, вспомни! Тебя еще…
Он хотел было сказать: «Анастасия Павловна просила пример привести», но вовремя прикусил язык. Говорить при Зарубине о том, что они плотно сотрудничают с частным сыском на стороне защиты, вряд ли было разумно.
– Ну, я тебя попросил пример привести, а ты про яхту рассказывал. И говорил, что Орехов не видит дальнюю цель, только ближнюю. Ну?!
Поникшие плечи Дзюбы распрямились, глаза снова засверкали.
– Ты хочешь сказать, что он об этом вообще не подумал?
– Может, и подумал, но наплевал. Пять лет – это же огромный срок! А к этому времени он уже расправится с Власовым – и все! Дальше он не думает и не видит.
– А проверки участкового?
– Ну, тут он на папу и на Усикова надеется. Быть того не может, чтобы владелец шикарного дома в ближнем Подмосковье не прикармливал местную милицию. А Усиков своих в обиду не даст. Так что никаких неожиданных проверок и нежданных гостей.
– Усиков? – вдруг переспросил Зарубин, нахмурившись. – Это не Олег Семенович, случайно?
– Он самый, – кивнул Роман. – Вы его знаете?
– Ну а то! – самодовольно хмыкнул подполковник. – Правда, я всю жизнь в розыске пахал, а Ус с преступлениями в сфере экономики боролся, как умел, но вместе мы много чего понаделали, даже сейчас вспомнить приятно! Очень грамотный был опер, просто на редкость. А сейчас он, стало быть, кто у нас?
– Руководитель службы безопасности компании «Файтер-трейд», владельцем которой является отец нашего фигуранта Филиппа Орехова, – доложил Дзюба.
– Ну, хоть в чем-то повезло, – философски изрек Зарубин. – Да, кстати, Пална тоже прекрасно его знает. Ус был в нее даже влюблен целых три дня. Или пять… Что вы на меня так смотрите? Думаете, я не знаю, сколько вас было сегодня ночью в клубе? Вы меня вообще за кого держите? За лоха педального? Вы не смотрите, что я маленький, у меня глаза зоркие и уши большие. И руки, между прочим, очень длинные. За сокрытие информации от старшего по должности буду наказывать нещадно. Клоуны, понимаешь ли!
Говорил он весело и беззлобно, одновременно заваривая чай в большом керамическом чайнике, который Сергею Кузьмичу кто-то подарил на Новый год. Чайник был настолько уродлив, что нести его домой и украшать им свою кухню Зарубин не решился. В то же время для использования в служебном кабинете сей продукт посудного производства подходил отлично: вместимость его составляла ровно три большие кружки.
– Подставляйте свои ведра, – скомандовал подполковник. – И поведайте мне, старому немощному менту, историю с письмами Орехова. Я так понимаю, мальчик решил попутно еще и бабло срубить, но не вышло. То есть не вышло в случае с Ганджумяном. А с остальными он не пробовал?
