Отказной материал - Майоров Сергей (читать книги без регистрации .txt) 📗
До обеда день прошёл нормально и довольно быстро. Уладив несколько мелких дел, Берский перекусил в рыбном ресторанчике и вернулся обратно, собираясь поработать ещё пару часов и отправиться домой. Количество машин перед офисом убавилось, но Берский сразу обратил внимание на появившуюся за время его отсутствия чёрную «Волгу», и в душе шевельнулось нехорошее предчувствие: по выходным дням Серый появлялся в офисе крайне редко, только в исключительных случаях.
Верочка уже ушла, оставив после себя аккуратно прибранное рабочее место. Войдя в кабинет, Берский на ходу снял пиджак и как раз вешал его в стенной шкаф, когда вошёл Серый. Взглянув на мрачное лицо своего помощника, Берский нахмурился, включил прибор, исключающий возможность прослушивания и фиксации ведущихся в кабинете разговоров, и, устраиваясь за столом, кивнул на кресло:
— Садись, Толя…
Когда-то, много лет назад, начиная свою службу в милиции в должности младшего инспектора уголовного розыска на одном из московских вокзалов, Анатолий Курков не мог и предположить, какие жестокие повороты уготованы ему судьбой. Обучаясь на заочном отделении одного из гражданских вузов, Курков все силы отдавал работе и в профессиональном отношении рос буквально на глазах. Через два года он получил должность оперуполномоченного и звание младшего лейтенанта, а ещё через некоторое время перевёлся в одно из территориальных городских отделений. Привыкая к новым для себя условиям, несколько отличавшимся от условий работы линейного отдела, он совершил первую ошибку. Ошибку совсем незначительную и им самим во внимание не принятую, но замеченную и отложенную в памяти людей из противоположного лагеря. Прошло ещё немного времени, и, когда в столице вовсю гремели Олимпийские игры, Куркову об этой ошибке напомнили. Напоминание было всего лишь «пробным шаром» и преследовало только одну цель: «прощупать» его реакцию. Реакция оказалась такой, на какую, втайне рассчитывая, никто всерьёз и не надеялся.
Трудно сказать, почему так получилось. Может быть, сработал извечный принцип «сапожник без сапог», и Курков, считавшийся признанным мастером оперативных разработок и блестящим агентуристом, не смог разобраться в ситуации, которая касалась его самого, может быть, сказалось колоссальное напряжение последних дней, когда он, обеспечивая правопорядок во время проведения Олимпиады, добирался до своей комнатушки в общежитии глубокой ночью и ранним утром опять отправлялся на службу; а может быть, было и ещё что-то, заложенное глубоко внутри его характера и предопределившее все его последующие шаги. Так или иначе, но, позабыв элементарное правило — поддаваться шантажу никогда нельзя, — Курков согласился выполнить предъявленные ему требования и выполнил их отлично, как и все задания, получаемые от собственного руководства. От платы он отказался, надеясь, что вопрос на этом исчерпан и дальнейшей безупречной службой он искупит вину перед коллегами и законом. В конце концов, за несколько лет работы он отправил за решётку десятки опасных преступников, а то, что один из них получил временную отсрочку, никак не затмит его прошлых заслуг и не обесценит будущих. Используя свои связи в транспортной милиции, Курков помог выбраться из Москвы крупному авторитету, которому крепко «сели на хвост» оперы одного из отделов главка и КГБ.
Несколько месяцев всё было тихо. Курков побывал в отпуске, получил очередное звание «старший лейтенант милиции» и продолжал успешно работать, сажая все новых и новых убийц, насильников и грабителей. О случившейся истории он мало-помалу забывал. В середине зимы ему удалось выйти на след крупной группы, промышлявшей кражами антиквариата с последующей продажей за границу, и даже внедрить в группу своего человека. Полностью переключившись на разработку этой темы, Курков почти не появлялся дома, но однажды холодным поздним вечером, в двух шагах от общежития, был встречен невзрачным молодым человеком в дорогом импортном пальто и норковой шапке. Молодой человек поведал, что «тот» авторитет перед самым Новым годом был задержан в Свердловской области, в перестрелке ранил двух оперов и сейчас находится в следственном изоляторе, где вполне может рассказать о том, кто помог ему покинуть столицу минувшим летом.
Проводимая Курковым перспективная разработка обернулась полным провалом. Обойдя три прекрасно подготовленные засады, группа совершила свою последнюю кражу, взяв в одном из музеев иконы и посуду на неслыханную по тем временам сумму, после чего пропала в неизвестном направлении. Внедрённый в неё человек обнаружился только летом, в виде разложившегося трупа в одном из лесов Московской области.
Курков запил по-чёрному и подал рапорт на увольнение, надеясь таким образом вырваться из порочного круга. Втайне он рассчитывал уехать из Москвы в глухую провинцию, выждать некоторое время и восстановиться на службе. Естественно, ничего из этого не получилось. Начальство отнеслось к «неудаче» неожиданно снисходительно и удовлетворять рапорт не спешило, а вновь появившийся молодой человек в норковой шапке внушительно посоветовал не дурить и не дёргаться.
Курков остался работать и, несмотря на то, что откровенно ничего не делал, получил повышение и отдельную однокомнатную квартиру. Недавние друзья, не понявшие происшедших с коллегой превращений, отстранились, и это обозлило Куркова ещё больше. Вскоре, выполнив очередную «просьбу», Курков взял деньги, а потом начал и торговаться со своими новыми «хозяевами».
Хозяева менялись, передавая Куркова из рук в руки. Был период, когда он вполне мог соскочить с крючка, но не предпринял для этого никаких усилий, считая, что жизнь все равно испорчена, и питая к коллегам и бывшим друзьям ненависть за то, что те бросили его в трудную минуту. Курков увязал все больше, и настал день, когда он понял, что «засвечен» до предела, не сегодня, так завтра его «возьмут» и придётся отвечать за все свои грехи. Последний раз блеснув загубленным талантом, Курков провернул потрясающую комбинацию, «подставив» себя под получение взятки и вымогательство. Его арестовали и осудили на четыре года лишения свободы.
Как Курков и рассчитывал, ворошить старые дела никто не стал. Наказание он отбывал в специальной, «ментовской» зоне, был там в авторитете, о прошлом ему никто не напоминал, и, выйдя на свободу ранней весной 1992 года, он чувствовал себя, можно сказать, умиротворённым. Из московской квартиры его, естественно, выписали, и все, что у него осталось после конфискации имущества и четырех лет заключения, — это развалившийся родительский домик в подмосковной деревне и три тысячи рублей на одной, не найденной следствием сберкнижке. Зато теперь не надо было служить двум хозяевам сразу, и перед ним была, как он считал, только одна дорога, по которой он и пошёл.
Через несколько месяцев его нашёл Берский и пригласил к себе. Сразу после переезда в новый город Курков приступил к работе с той же энергией, которая отличала его в первые — честные — годы службы в милиции, и так же блестяще применял свои таланты к оперативной деятельности.
За прошедшие два с половиной года Курков сплёл крепкую агентурную сеть, позволявшую ему постоянно находиться в курсе всех городских дел, положения в правоохранительных органах, ситуаций внутри «центровой» группировки и других банд города. Друзей он не завёл, ограничивал все контакты с мужчинами лишь необходимыми по работе, а с женщинами — короткими случайными связями. С понедельника по пятницу он с головой уходил в свои дела, а на выходные дни обычно выезжал за город на охоту или сидел в своей квартире, составляя коллекцию компакт-дисков классиков рок-музыки.
— Садись, Толя. Что у нас случилось?
Серый уселся в кресло напротив Берского, закинул ногу на ногу и лаконично, но со всеми необходимыми деталями рассказал все, что успел узнать об убийстве Гены Овчинникова.
Берский слушал внимательно, ничем не выражая своих эмоций.
— Н-да, — наконец сказал он. — Что ты сам по этому поводу думаешь?
— Трудно сказать. — Серый пожал плечами. — Фактов пока маловато. В общих чертах здесь только три варианта может быть: либо это наши конкуренты, либо кто-то из наших, либо Гену убили за какие-то его дела «на стороне». Но на прямой конфликт с нами ни «хабаровцы», ни другие не пойдут. По крайней мере, в настоящий момент. Да и Гена, как мишень, интереса явно не представляет — обычный «бригадир», ничем не лучше и не хуже других, и его смерть для нас ничего не меняет. Нет, первый вариант я бы пока отбросил. Мне кажется, дело в самом Гене. В денежных вопросах он был не очень аккуратен — любил погулять за чужой счёт, мог какие-то деньги просто зажать. Надо будет поковырять в этом направлении. Кроме того, он часто «подхалтуривал» на стороне: на днях «развёл» одного бухгалтера на тонну долларов, да и раньше в такие истории влезал. Здесь тоже есть над чем подумать. Потом, на той неделе он вместе с Яновичем — ну Толстым Вовой — попал в милицию. Один водитель из Горгаза помял Гене машину, и эти два дурака поехали разбираться. Прямо на проходной их и повязали. Через несколько часов, правда, отпустили — для обвинения в вымогательстве не хватило доказательств, да и ситуация была спорная. В общем, материал уже отказали за отсутствием состава преступления. Я об этом по своим каналам узнал, ни Гена, ни Толстый Вова ничего мне не говорили.
