Псевдоним для героя - Кивинов Андрей Владимирович (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
– Можно?
– Кури… Зря от пельменей отказался. Хороши.
И сметанка отличная.
– Я чего Ксюху-то вспомнил, – участковый разогнал рукой папиросный дым, – не знаю, как тебе и сказать… Я в прокуратуру сегодня заходил по своим делам, со следователями поболтал о том о сем. Ксюху же вроде изнасиловали?
– И чего?
– Да следователь говорит, не было там никакого изнасилования… Мол, призналась ему Ксюха во всем. Ты извини, Сигизмундыч, но она в спецуре на учете состоит как валютная дама… В районной гостинице тусовалась, прихватывали ее наши пару раз. Учебу в путяге, то есть в лицее, запустила, вытурить могли. Вот чтоб не вытурили, она заяву и накатала об изнасиловании. Дескать, тяжелая психологическая травма, не могла заниматься, уроки учить… Сейчас-то дело уже закрыли, ну, в смысле прекратили, но нервов людям пришлось изрядно помотать… Давай-ка еще по капелюшечке, да пойду я дальше. Три адреса проверить надо с ранее судимыми. На причастность. Ты чего, Сигизмундыч? Мотор, что ли, прихватило?
Бригадир схватился за горло, сдавленно закашлялся и упал на пол. Лицо пошло синюшными пятнами, рот жадно хватал воздух, глаза вылезли из орбит.
– Сигизмундыч, блин, ты чо, подавился? Бригадир пальцем показал на тарелку с пельменями.
– Ох ты, Боже ж мой! – вскочил с табурета Егошкин и врезал кулаком по спине старика.
Изо рта Бригадира со свистом вылетел склизкий пельмень.
– Жрешь всякую дрянь, – участковый помог хозяину подняться, – купил бы лучше мяса.
Бригадир не ответил, тяжело дыша и вытирая платком пот.
– Ладно, давай за спасение. Лейтенант налил еще водки и залпом опрокинул стопку.
– Вот водовка у тебя, действительно, мировая. Не «Урожай», часом?
– «Тибеда».
– Запомню. Ну все, бывай… Чего у тебя лопата-то на стенке висит? Ты б еще грабли повесил…
…Бригадир стоял на вершине холма и смотрел вдаль. Тяжелый, вязкий туман укутал равнодушную землю. Лишь кое-где местами сквозь толстую, влажную шубу выглядывали маленькие-зеленые островки стремительно уходящего лета… Холодный ветер рвал седую бороду, пронизывал насквозь смертельно уставшую душу…
Неужели все зря? Последние силы растрачены на месть, которая была его смыслом и целью, поддерживала его в самые тяжелые минуты, раздувала костер гаснущего сознания. А ведь он уже считал себя своего рода мессией, мстящим не только за поруганную честь любимой внучки, но и спасающим мир от всякой нечисти… Он, Бригадир, делал мир чище и добрее, избавляя его от пятнадцати ублюдков, способных грабить, насиловать, убивать. Он выполнял свою миссию, не ожидая никакой награды, даже простого человеческого спасибо. А теперь? Черное оказалось белым? Кто были эти люди? Что знал он о них? Особенно о толстяке, первым упавшем к его ногам? Что он кричал перед смертью?..
– Бригадир!!!
Он поднял глаза к небу. Почудилось…
– Бригадир!!! Он обернулся.
– Ангелина?! Ты?! Как ты меня…
– Да, это я! Я все знаю… Не переживай. Мы все имеем право на ошибку. Ну, ошибся, ну бывает. Ты же считал себя правым. Ты мстил. Вспомни Ницше: питать мысли о мести и осуществить ее – значит испытать сильный припадок лихорадки, который, однако, проходит. Но питать мысли о мести, не имея силы и мужества выполнить ее, – значит носить в себе хроническую болезнь, отравление души и тела… Пойдем со мной. Она улыбнулась и протянула ему руку
– Пойдем, Бригадир…
– Ты веришь мне? – глаза старика наполнились слезами, – веришь?
– Верю, Бригадир. Ты классный чувак! Он прижал Ангелину к себе, погладил ее мягкие каштановые волосы.
Потом обнял девушку за тонкую талию, закинул лопату на плечо, и они медленно спустились с холма.
– Куда теперь, Ангелина? У меня нет выбора. Завтра для меня не наступит никогда.
– Наступит. А выбор есть всегда. Мы еще можем успеть на избирательный участок и проголосовать за движение «Единение».
– Ты уверена, что они достойны?
– Я уверена, что они победят. А нам надо быть с победителем. Не так ли, Бригадир?..
– Ох, и попили мы вчера… Горлов-Глоткин припал к горлышку пивной бутылки, словно к святому Граалю.
– С кем? – спросил Шурик, включая компьютер.
– С Максом… Не хотели ведь. Марго коньяку выкатила, ее собираются по телеку крутануть, в программе «Доброе утро, Крутой», не – «Доброе утро, Китай». Ну, в общем, как-то так… Продюсер подсуетился… Марго и преставилась. Мы раскатали пузырек, еще захотелось. Знаешь, как оно бывает, чего тебе говорить. Макс сгонял, взял парочку. Да без закуси… Лица стерты, краски тусклы… («Машина времени».) Ох, е-е-е (Чайф).
– Это из какой песни? Культурный хроник вновь припал к животворящему сосуду.
– Из народной… А потом конфуз вышел. Макса, придурка, на девок потянуло. Давай, говорит, вызовем. Есть у тебя девки знакомые?
– Девок-то полно, вызвать не долго. Тьфу, как вспомню… Открыл я блокнотик, высмотрел телефончик какой-то Нади. Номер набрал – и по схеме. Надя? Надя. Узнаешь? А чего ж не узнать? Ты свободна сейчас? Свободна. Приехать можешь ко мне в редакцию? Посидим, поболтаем, молодость вспомним. Хорошо, приеду. А подружка у тебя есть свободная? Ну, есть. Захватишь? Ладно. Адрес помнишь мой? Естественно. Жду… Ох, мама моя дорогая, лучше б я книжку записную дома забыл… Через час заваливается к нам моя собственная жена с ейной лепшей подружкой Асей. Обе в белом… Ты прикидываешь, до чего мы надрались?! Я домашний телефон узнать не смог! Ха-ха-ха… Хорошо, к их приезду Макс уже сломался и язык у него отказал… Пришлось в тачку загрузить и домой отправить, к маме. Девки, девки…
Горлов допил бутылку и убрал ее под стол. – А вообще хреновы у нас дела, Шурыч. Как Лазарь сгинул, так все и покатилось под откос. Капиталовложений нет, а без них не работа, а издевательство. Если спонсора не найдем, через пару месяцев закроемся, к чертям собачьим. Батискафыч кидается на всех, как собака. Да карп у него вдобавок копыта откинул… Все из-за Бетона этого чокнутого. Своими бы руками… Мы с Максом место себе потихоньку ищем. Макс вроде с «Миром беспредела» договорился. Только между нами, Шурыч. Он там с Цветковской шалит, типа любовь у них. Хотя «Мир» тоже скоро свернется. Поговаривают, его Крендель держал. А Крендель теперь сам знаешь где. В изоляторе собственного изготовления. Вместе со своими обалдуями в надувном бассейне плавает.
– «Беспредел» не свернется, – возразил Шурик, – у них тиражи сумасшедшие, они без спонсора вытянут.
– Ну, дай Бог. А я вот не знаю, куда и податься. В желтые газеты приглашают, но меня не тянет. У меня все-таки имя. Не гений, конечно, но… Оно дороже денег. У тебя-то как?
– Кручусь… Компьютер в общаге завис, в смысле уперли, приходится от руки писать.
– Да, кругом криминал. Шагу не ступи… Короче, Шурыч, ежели не купит нас никто, то не знаю, что и делать.
Несчастный Глоткин положил голову на стол и мгновенно захрапел. В кабинет заглянул Артем Карасев.
– Привет. Макса нет?
– Заболевши. Состояние средней тяжести.
– Черт… Появится, передай, что я заходил… Макс появился через четверть часа, когда Шурик заканчивал со своей писаниной. От него за версту разило дешевым одеколоном, налитым, казалось, даже в ботинки. Лицо, в отличие от глоткинского, не несло печати загробного уныния, наоборот, сияло свежестью и мажорной энергией. На вчерашнюю интригу указывала лишь рубашка, одетая шиворот-навыворот.
– Привет, Шурик, – Кутузкин пожал руку и сел за свой стол, – припозднился я чуток, вчера с источником до трех ночи беседовал. Интересная фактурка есть. Горлов спит, что ли?
– Да, тоже работал.
– Знаю я, как он работает. Небось с Марго своей безголосой арии пел… Так вот, классную я историю накопал. На скандальчик тянет. Только, Шурыч, все промеж нами…
– Как всегда.
– Ты читал «Судьбу Бригадира»? Рыхлый которую накарябал?
– Да. Осилил. Фуфло полное.
– Это без сомнения. Но самое интересное, что писал ее вовсе не Рыхлый.
