Свидетель, не увидевший свет (сборник) - Макеев Алексей Викторович (серия книг txt) 📗
– Эх, старая развалина! – с досадой произнес он вслух. – На койку тебе пора, а не Главное управление МВД возглавлять!
Спустя несколько минут сердцебиение улеглось, исчезла дрожь в руках, и Орлов приободрился. Он посмотрел на висевшие на стене часы. С момента отъезда Гурова и Крячко прошло больше двух часов, и генерал-лейтенант надеялся, что они скоро появятся у него в кабинете. Дело об утопленной женщине было и важным, и интересным. Кроме того, Орлову не давала покоя мысль, что это может быть работой маньяка, а всяких маньяков генерал-лейтенант ненавидел. Во-первых, потому что трудно понять их логику, а следовательно, и вести расследование, а, во-вторых, и это было главным, наличие маньяка всегда означало, что будут еще трупы. Еще и еще… И вот предотвратить появление новых или хотя бы снизить их количество Орлов считал задачей номер один.
Гуров с Крячко появились в кабинете спустя минут пятнадцать после того, как Орлов стал неторопливо постукивать по столу авторучкой. Оба выглядели серьезными, даже Крячко на этот раз не сыпал своими излюбленными остротами и вообще, кажется, не склонен был балагурить. Такой деловой настрой, с одной стороны, порадовал Орлова, а с другой означал, что дело их всех ожидает непростое.
Когда Гуров с Крячко расселись, Орлов коротко сказал:
– Докладывайте.
Излагать взялся Гуров, поскольку именно у него это обычно получалось наиболее четко и кратко. Хмурясь, Орлов выслушал до конца и спросил:
– Ваши действия?
– Проверить списки всех пропавших, дождаться результатов исследования дна, а также заключения эксперта, – принялся перечислять Гуров, но генерал перебил его:
– Это понятно, а сейчас? Сейчас конкретно что вы собираетесь делать?
Он понимал, что задача непростая. Первым делом труп нужно было идентифицировать, то есть установить личность погибшей. А в данном случае это было почти невозможно. Но невозможных задач не бывает, сыщики знали это из личного опыта, важно определить верное направление поисков, и вот это как раз самое сложное. Начальный этап расследования всегда сложен, но именно от него зависит конечный результат.
– Есть одна идея, – словно предвидя этот вопрос Орлова, кивнул Лев. – Татуировка на ягодице девушки. У меня пока нет точного рисунка, но, как только появится, я намерен посетить тату-салоны.
– Идея, конечно, неплохая, а ты знаешь, сколько в Москве тату-салонов? – прищурился Орлов.
– Нет, не знаю. Но нужно же с чего-то начинать. Есть у меня один знакомый, планирую в первую очередь наведаться к нему. Он парень опытный и знающий. Если «татушка» и не его, то может хотя бы направить по нужному адресу.
– Точно! – не сдержался все-таки от остроты Крячко. – Он тебя и отправит по нужному адресу!
– Не отправит, – улыбнулся Гуров. – У нас с Крылычем старая дружба…
С Крылычем, точнее, Антоном Крыловым, Гуров познакомился лет пятнадцать назад. Тогда это был еще юнец, тяготевший к разным неформальным объединениям. Все эти неформальные тусовки обычно располагались в каких-нибудь съемных подвальных помещениях или просто на квартире кого-то из участников. Одно время проходили они и дома у Крылыча, когда у того внезапно умер отец – мать бесследно исчезла из семьи еще лет за восемь до этого – и парень, нежданно-негаданно, стал обладателем «двушки» на Плющихе.
Однако наследство не принесло Крылычу счастья: оставшись без родителей в восемнадцать лет, он, и раньше-то не отличавшийся прилежанием и примерным поведением, пустился, что называется, во все тяжкие. Ни в какой вуз по окончании школы поступать не стал, а ударился в андеграунд. Вместе со своими сверстниками сколотил группу с вызывающим названием, что-то типа «Героин-фэнтези». К слову, с героином к тому моменту Крылыч познакомился довольно близко и был с ним, что называется, на короткой ноге. Тогда он и сделал себе первую татуировку.
В той самой родительской «двушке» собиралась разношерстная публика, причислявшая себя к альтернативным направлениям искусства. Планы были грандиозными: покорить не просто Москву, к которой все они были привычны с детства, а выйти на мировой уровень и повторить успех, как минимум, «Pink floyd» или, на худой конец, «Scorpions».
Увы, планам не суждено было сбыться. Почти все завсегдатаи «двушки» Крылыча закончили свои дни плачевно: кто-то спился, кто-то умер от наркотиков, кто-то загремел в тюрьму, кто-то все потерял и бомжевал, перебиваясь мелкими заработками или подаянием. Да и самой «двушки» уже не было. Точнее, она была, но принадлежала не Крылычу: с квартирой ему пришлось распрощаться, когда у парня элементарно не стало денег. Взяться им было неоткуда, поскольку все юные дарования работой себя не утруждали, посвящая свои дни лишь сочинению новых опусов, распитию пива, курению анаши и употреблению более серьезных наркотиков…
Крылычу, можно сказать, повезло. Когда он понял, что серьезно влип в наркотики и все его мысли подчинены лишь одному – добыть новую дозу, ему случайно встретился давний знакомый по имени Герман. Он был старше Крылыча лет на пять и в ту пору, когда создавалась «Героин-фэнтези», уже имел свою группу, состоявшую из музыкантов на порядок выше крылычевых приятелей. Герман и тогда держался особняком и, в отличие от Крылыча, серьезно работал и наркотой не баловался. Постепенно он стал бывать в «двушке» все реже, а потом и вовсе исчез. Со временем его группа стала не только популярной, но и приносила пусть не баснословный, но вполне реальный доход. Крылыча он увидел возле магазина, где тот пытался сшибить какую-то мелочь у подходящих покупателей, и не сразу узнал в этом худом долговязом мужчине с темными кругами под глазами того увлеченного юношу, что проводил дни и ночи за сочинением альтернативной музыки.
Пожалев Крылыча, Герман повел его в близлежащее кафе, выслушал невеселую историю его жизни, а на слезливую просьбу дать пару-тройку тысяч «в долг», ответил так:
– Вот что, Антоха. Денег на наркоту я тебе не дам, даже не проси. А помочь – помогу, если только ты сам захочешь. Тебе надо лечиться, а потом на работу устраиваться. У тебя жилье-то есть?
Жилье у Крылыча было: «однушка» в Бескудниково, находившаяся к этому моменту в убитом состоянии.
– Куда мне на работу, сам пойми! – втолковывал Крылыч, все еще надеясь ловко занять у так удачно подвернувшегося Германа денег. – Кто меня возьмет? А лечиться – деньги нужны, а у меня нет. Кто меня без денег лечить будет?
– Что ж ты, так и намерен погибать? Смотри, на героине долго не живут, – покачал головой Герман. – Сколько уже колешься?
Крылыч промолчал. На героине он сидел пятый год и знал, что Герман говорит правду: многие из его сотоварищей уже умерли – кто от передоза, кто от остановки сердца.
Герман задумчиво барабанил пальцами, что-то прикидывая в голове. Потом сказал:
– Вот что. У меня есть один знакомый, работает в реабилитационном центре в Подмосковье. Сам из бывших, прошел курс лечения, сейчас вот помогает таким, как ты. Насколько я знаю, там лечение бесплатное плюс кормежка, но надо работать. Если согласен, позвони прямо сейчас. Но имей в виду, насильно там никто держать не станет. Если сбежишь – твои проблемы.
И Крылыч, неожиданно для себя, согласился. И в тот же день оказался в реабцентре в Серпухове. Там он прожил десять месяцев…
Вернулся Крылыч, можно сказать, другим человеком. Лечение было жестким и сводилось в основном к трудотерапии и гимнастике. Приступы ломки современными медикаментами никто не купировал – их там просто не было. Приходилось переламываться «на живую». Не все выдерживали такое лечение, но те, кто проходил круги ада до конца, больше уже к наркотикам не возвращались.
Не вернулся к ним и Крылыч. Даже спиртного не пил. Единственное, что он себе позволял, – раз-другой в месяц покурить анаши. Герман помог ему и с работой. Сказал прямо:
– В группу к себе взять не могу. Музыкант ты, извини, хреновый, поэт – еще хуже, так что музыкальная карьера не для тебя.
Реально же предложил работу неожиданную – в салоне красоты у своей сестры. Конечно, Крылыч там не маникюр дамам делал, а был всего лишь промоутером: стоя перед салоном, раздавал флаеры. Потом хозяйка салона открыла услугу тату, и Крылыч неожиданно заинтересовался работой мастера. Еще с юности ему нравилось это занятие, а тут решил научиться всерьез. Через три месяца он снял подвальчик на Октябрьской, получил лицензию и стал ждать клиентов. Нужно сказать, что они не заставили себя ждать: всплыли старые связи, и к Крылычу потянулись друзья и знакомые знакомых, из тех, с кем он проводил время в юности. Рекламой ему служило «сарафанное радио», и оно, кстати, работало на него лучше всех. Рука у Крылыча оказалась легкой, «бил» он наколки споро, жалоб на его работу не было, и вскоре он стал одним из самых уважаемых мастеров – правда, не среди гламурной среды, а среди все той же неформальной публики, к которой всегда имел тяготение.
