Врата изменников - Перри Энн (список книг TXT) 📗

– Да, он был, по-видимому, замечательным человеком, – мягко сказала Зенобия. – Не удивляюсь, что вы горюете о нем, даже если редко встречались с ним. Но дело ведь не в том, сколько времени вы проводите с тем или другим человеком, главное – что случается в этот промежуток времени. Я знаю некоторых много лет и, однако, остаюсь в неведении, что у них за душой, если она вообще есть. А с другими разговариваешь всего час или два, но сказанное исполнено такого смысла и так искренно, что запоминаешь это навсегда. – Она не имела в виду никого в особенности, начиная говорить, но, закончив, вдруг мысленно снова увидела реку, солнце и лицо Крайслера.

– Все случается… так внезапно, – гостья Нобби легко коснулась кончиками пальцев одной из ранних роз. – Все так стремительно порой меняется, не правда ли…

– Да.

О том же самом подумала и мисс Ганн. Менялись не только обстоятельства, но и чувства. Вчера был безмятежный день. А сейчас зерна сомнения запали ей в душу. Сьюзен так явно была чем-то встревожена, так разрывалась между лояльностью планам и начинаниям мужа и проблемами, которые заронил в ее сознание Питер. Ей не хотелось с ним соглашаться, она не желала допускать, что он прав, но в ее лице отражался страх: он был виден и в ее позе, и в руке, вцепившейся в зонтик, который она держала, как оружие, а вовсе не красочный аксессуар туалета.

Интересно, что именно он ей говорил – и, очевидно, с еще большей настойчивостью – и зачем? Питер не наивный человек, чтобы говорить такие вещи бездумно. Он знает, кто такая Сьюзен, и знает, какую роль играет Лайнус Чэнселлор в дополнительном финансировании Сесила Родса и оказании ему государственной помощи. Он знает о родственных связях Сьюзен с Фрэнсисом Стэндишем и о ее доле наследства в банковском бизнесе. Ей, очевидно, известны кое-какие относящиеся к этому делу подробности. Может быть, он надеется получить от нее некую информацию? Или, напротив, старается заронить в ее сознание дезинформацию, ложные сведения, полуправду, чтобы через нее они достигли Лайнуса Чэнселлора, Министерства по делам колоний и в конечном счете дошли до самого премьер-министра? Крайслер – немецкая фамилия. Может быть, несмотря на внешнюю склонность ко всему английскому, он тайным образом блюдет интересы Германии в Африке, а совсем не Англии?

Может быть, он обеих – и жену Чэнселлора, и ее, Нобби, – использует в своих целях?

Мисс Ганн даже удивилась, как ее ранила эта мысль – она словно ощутила ожог в сердце.

Сьюзен следила за ней взглядом, полным неуверенности, и в нем читалась все та же глубокая боль. Они с Зенобией прекрасно поняли друг друга. Мисс Ганн поняла, что и ее гостья ощутила вдруг такое горькое разочарование, что испугалась и душа ее омрачилась. Но эта мысль так же молниеносно исчезла, как появилась, уступив место новой: ведь не могла же миссис Чэнселлор тоже влюбиться в Питера Крайслера? Или – могла?..

Тоже? О чем она? Она увлечена… и только. Она едва знакома с этим человеком, у них общие воспоминания, перенесшие их в пору юношеских надежд, которые когда-то увлекали их, отдельно друг от друга, в главное приключение их жизни, на Черный континент, в котором они обрели свет и блеск, обрели любимую землю, заболели ею, словно лихорадкой, и унесли с собой обратно, навсегда, ее колдовское обаяние. А теперь они испытывают за нее страх.

Всего один день на реке – и такое глубокое взаимопонимание, при котором не нужно слов… Всего несколько часов жизни – которые можно назвать зачарованными… Да, это чары, не любовь. Любовь не так эфемерна, не так волшебна…

– Мисс Ганн?

Путешественница вздрогнула и вернулась к реальности – к своему саду и Сьюзен.

– Да?

– Как вы думаете, не использует ли нас мистер Родс в своих интересах? Вам не кажется, что он создаст свою собственную империю в Центральной Африке, превратит Замбезию в страну Сесила Родса и обведет нас всех вокруг пальца? У него хватило бы на это богатства. Никто даже не представляет, столько там золота и алмазов, не говоря уже о землях, слоновой кости, древесине и других разностях. Там полно и всяких животных, по рассказам превосходящих всякое воображение.

– Не знаю, – Нобби невольно вздрогнула, словно в саду стало холодно. – Но это определенно нельзя считать невозможным.

Больше она ничего не могла ответить. Солгать собеседнице было нельзя, да та и не поверила бы лжи.

– Вы очень осторожно выразились. – По лицу Сьюзен скользнуло подобие улыбки.

– Это все очень непросто, и слишком опасно судить на сей счет опрометчиво. Но если вспомнить историю, многие из наших величайших завоеваний, и даже самые успешные, зависели от действий одного человека, – ответила мисс Ганн. – И лучший пример тут, наверное, деятельность Клайва [30] в Индии.

– Да, вы, конечно, правы. – Миссис Чэнселлор повернулась и взглянула на большую лужайку перед домом. – А я здесь уже почти час. Благодарю вас за вашу… щедрость. – Но она ничего не сказала о том, что ей стало легче на душе и что разговор что-то прояснил для нее, и Нобби знала, что это не так.

Хозяйка повела свою гостью к французским дверям – не потому, что ждала других посетителей, с которыми Сьюзен могла бы не хотеть встречаться – слава богу, таких не ожидалось, – а из-за какого-то неясного дружеского расположения к этой женщине и даже, пусть тщетного, желания защитить ее столь уязвимую душу.

Для тех, кто старался использовать все возможности и насладиться всеми развлечениями, предоставляемыми лондонским сезоном, вечер в театре или опере определенно был средством отдохнуть от круговерти верховой езды до завтрака в парке, посещения магазинов, сочинения писем, утренних поездок к портным и модисткам, совместных ланчей, приема посетителей и ответных визитов, поездок на собачьи и цветочные выставки, в картинные галереи, на файф-о-клоки, обеды, светские «говорильни», суаре и балы и спокойно посидеть, не стараясь поддерживать разговор, и при желании даже слегка вздремнуть, но в то же время присутствовать на людях. Этим большим удовольствием не пренебрегали. Без него многие завсегдатаи светских развлечений просто зачахли бы от истощения.

Однако с тех пор, как леди Веспасия Камминг-Гульд отказалась от столь изнурительного образа жизни, она посещала театр исключительно из любви к искусству и ради удовольствия, получаемого от любого драматического спектакля. В текущем мае репертуар включал пьесу «Эстер Сандраш» с Лили Лэнгтри в главной роли, но Веспасия не хотела видеть миссис Лэнгтри ни в какой роли. В «Савое», естественно, давали «Гондольеров» Гилберта и Салливана. Но пожилая дама была в не подходящем для этого спектакля настроении. Сейчас она посмотрела бы Генри Ирвинга в пьесе «Колокола» или фарс Пинеро «Кабинет-министр». Ее склоняло к этому собственное мнение о министрах правительственного кабинета. Это зрелище обещало быть поинтереснее серии французских пьес, на французском же языке, в Театре Ее Величества, за исключением «Жанны д’Арк» с Сарой Бернар. Это было бы соблазнительно.

Из опер шли «Кармен», «Лоэнгрин» и «Фауст». Но Веспасия любила итальянскую оперу, а Вагнера не любила, несмотря на всю его современную и удивительную популярность. Этого от него никто не ожидал. Вот если бы давали «Симона Бокканегра» или «Набукко», леди Камминг-Гульд пошла бы в театр, даже если бы там ей пришлось все время стоять.

Ну а при сложившейся ситуации Веспасия оставила выбор на «Она унижается, чтобы победить» [31] и встретила в театре очень многих знакомых, сделавших тот же выбор – разодетых по последней моде. Хотя театр во многом был местом отдохновения, все же надо было одеваться как для важных выходов в свет, во всяком случае, в течение трех месяцев – с мая по июль. В другое время года можно было носить и более простое платье.

Походы в театр часто предпринимались целой компанией. Люди высшего общества не очень любили посещать пьесы лишь вдвоем или втроем. Обычно на спектакли приходили компании из десяти-двадцати знакомых.