Лёд - Макбейн Эд (читать бесплатно книги без сокращений .txt) 📗
– Эта сцена, должно быть, очень удачная, – предположил Клинг.
– Le Diable au Corps,вот как он назывался.
Клинг смотрел на нее, не понимая.
– Название, – сказала она, – означает «Дьявол во плоти».
– Это хорошее название, – подтвердил Клинг.
– Да, – сказала Эйлин.
– "Пуйи Фюме", – сказал официант и вытащил пробку. Он вытер горлышко бутылки салфеткой и налил немного вина Клингу в бокал. Клинг посмотрел на Эйлин, поднял бокал, поднес к губам, отпил чуть-чуть, подержал во рту, поднял брови и произнес:
– Это вино отдает пробкой.
Эйлин рассмеялась.
– Пробкой? – удивился официант.
– Я шучу, – объяснил ему Клинг. – Вино отличное.
– Потому что на самом деле, если...
– Нет-нет, вино отличное, правда.
Эйлин продолжала смеяться. Официант нахмурился, когда наливал ей, и затем наполнил бокал Клин-га. Он все еще хмурился, когда отошел от их столика. Они подняли бокалы.
– За деньки золотые и бурные ночи! – торжественно провозгласила Эйлин.
– Твое здоровье, – сказал Клинг.
– Мой дядюшка Мэтт всегда произносил этот тост, – сказала Эйлин. – Он пил как лошадь. – Она поднесла бокал к губам. – Было бы забавно, если бы вино и в самом деле отдавало пробкой, верно? – сказала она и сделала маленький глоток.
– Ну и как? – спросил Клинг.
– Нет-нет, очень вкусно. Попробуй, – сказала она. – По-настоящемутеперь.
Он отпил.
– Хорошее?
– Да, – кивнул он.
– Вообще это была Мишелин Пресл, по-моему, – сказала она. – В главной роли.
Несколько секунд они молчали. На реке загудел буксир.
– Ну, – сказала она, – над чем вы сейчас работаете?
– Над тем убийством, о котором нам донесли, когда ты там была в субботний вечер.
– Ну и как это все выглядит?
– Загадочно, – сказал Клинг.
– Благодаря этому становится интересно, – сказала Эйлин.
– Наверное.
– Мой материал никогда не представляет собой загадку. Я всегда работаю приманкой для какого-нибудь психа в надежде, что он попадется на крючок.
– Я бы не хотел оказаться на твоем месте, – сказал Клинг.
– Да, порой становится страшно.
– Не сомневаюсь.
– Ну так вот. Угадай, как я пошла работать в полицию.
– Расскажи.
– Это все дядюшка Мэтт. В те деньки золотые и в те бурные ночи он сильно пил. Он был полицейским. Я любила его до смерти, поэтому я решила, что тоже пойду работать в полицию. Он работал в сто десятом участке в Риверхеде. Пока его не убили в баре. Он был даже не на службе. Просто сидел и потягивал виски, когда вошел какой-то негодяй с обрезом и с красным клетчатым платком на лице. Дядюшка Мэтт потянулся за своим служебным пистолетом, и тот парень пристрелил его. – Эйлин помолчала. – Тот негодяй взял из кассы пятьдесят два доллара тридцать шесть центов и ушел. Я все надеюсь, что когда-нибудь его поймают. Обрез и красный клетчатый платок. Я пристрелю его, не моргнув глазом.
Она моргнула обоими глазами.
– Жесткий разговор для женщины, а? – улыбнулась она. – А как насчет тебя? -спросила она. – Как тыв это влез?
– В свое время казалось, что это самое правильное решение, – сказал он и пожал плечами.
– А сейчас как? Это по-прежнемукажется самым правильным решением?
– Пожалуй, да. – Он снова пожал плечами. – Просто это несколько... изматывает.
– Угу, – сказала она.
– Ну, все вокруг, – сказал он и умолк.
Они еще глотнули вина.
– Над чем тыработаешь? – спросил он.
– В четверг, – сказала она. – Буду работать только вечером в четверг.
– И что это такое?
– Какой-то тип насилует медсестер у памятника Уорту. По дороге к метро, когда они пересекают парк у больницы. Знаешь этот парк? В китайском квартале?
– Да, – сказал Клинг и кивнул.
– Весьма большой парк для этой части города. Он нападает на тех, кто выходит от четырех до полуночи. Всего за последние три месяца напал на трех девушек. Он всегда насилует в безлунные вечера.
– Значит, как я понял, в этот четверг луны не будет.
– Совсем, – сказала она. – А тебе нравится эта песня?
– Какая песня?
– «В ночь безлунную».
– Я не знаю этой песни, – сказал Клинг. – Извини.
– Да, мы с тобой, конечно, не разыгрываем сцену «нам обоим нравятся одни и те же вещи», а?
– Я не знаю, что это за сцена, – насупился Клинг.
– Ну, как в кино. Какой твой любимый цвет? Желтый. У меня тоже! Какой твой любимый цветок? Герань. У меня тоже! Ура, нам нравятся одни и те же вещи! – Она снова рассмеялась.
– Ну, по крайней мере нам обоим нравится вино, -сказал Клинг, улыбнулся и снова доверху наполнил ее бокал. – Ты оденешься медсестрой? – спросил он.
– Да, конечно. По-твоему, это сексуально?
– Что?
– Медсестры. Я говорю про их форму.
– Никогда не думал об этом.
– У многих мужчин слабость к медсестрам. Возможно, они думают, что медсестры все это видели. Голых мужчин на операционных столах и так далее. Им кажется, что медсестры – опытные.
– Угу, – сказал Клинг.
– Однажды мне сказал один человек, с которым я встречалась, – он издавал книжки в мягких обложках, – он сказал мне, что если в названии книги будет слово медсестра,то книга разойдется миллионным тиражом.
– Это правда?
– Он мне так сказал.
– Наверное, он знает.
– Но медсестры тебя не заводят, а?
– Я этого не говорил.
– Я покажу тебе, как я выгляжу в форме медсестры, – сказала Эйлин и встретилась с ним глазами.
Клинг промолчал.
– И надо что-то делать с белым также, – сказала Эйлин. – С тем фактом, что форма медсестры белая. Как платье невесты, не так ли?
– Возможно, – сказал Клинг.
– Спорный образ, понимаешь? Опытнаядевственница. Очень немного сегодня невест-девственниц, – сказала она и пожала плечами. – Сегодня этого даже никто не требует,верно? Я говорю о мужчинах. Им не надо, чтобы невеста была девственницей, ведь так?
– Так, на мой взгляд, – сказал Клинг.
– Ты не был женат? – спросила она.
– Я был женат, – сказал он.
– Я не знала.
– Да, – сказал он.
– И?..
Клинг поколебался.
– Я недавно развелся, – сказал он.
– Извини, – сказала она.
– Хорошо. – Он поднял бокал, избегая ее настойчивого взгляда. – А как насчет тебя? – спросил он. Он глядел на реку.
– Все еще надеюсь, что явится мистер Правильный, – улыбнулась она. – Во мне все еще живет такая фантазия... Нет, я не должна была рассказывать об этом.
– Почему же? Рассказывай, – сказал он, не поворачивая головы.
– Ну, на самом деле... Это очень глупо, -сказала она. Он был уверен, что она покраснела. Хотя это могли быть просто красные блики от свечи и от подсвечника. – Я все фантазирую про себя, что рано или поздно одному из насильников повезет,понимаешь? Я не смогу вовремя вытащить пистолет, он сделает со мной то, что хочет,и вдругокажется моим принцем!
Я влюблюсь, мы будем счастливы и заживем вместе. Пожалуйста, не рассказывай о моих фантазиях ни Бетти Фридан, ни Глории Стайнем. А то меня прогонят прочь из женского движения.
– Ты пересказала классические фантазии об изнасиловании, – сказал Клинг.
– Да, но я к тому же имею дело с настоящими насильниками, – сказала Эйлин. – И я знаю, что это не игра.
– Угу, – сказал Клинг.
– Тогда зачем мне фантазировать на эту тему? Я была на волоске так много раз...
– Может быть, это объясняет твои фантазии, – сказал Клинг. – Фантазии делают ее менее пугающей. Твою работу. То, что ты должна делать. Может быть, – сказал он и пожал плечами.
– Похоже, мы с тобой сейчас разыграли сцену «рассказываю тебе, а почему – не знаю».
– Да, похоже, – улыбнулся он.
– Кто-нибудь должен написать книжку про все разновидности типичных сцен, – сказала она. – Больше всех мне нравится сцена, когда убийца с пистолетом стоит перед человеком, который за ним охотится, и говорит примерно так: «Сейчас я могу рассказать тебе все. И мне ничего не угрожает. Потому что через пять секунд я тебя застрелю». И затем хвастливо и подробно рассказывает, скольких убил, скольких зарезал, как и почему.
