Маросейка,12: Операция «Зеленый лед» - Опалева Ольга Николаевна (библиотека электронных книг txt) 📗
– Маша, – Русанов достал из кармана пиджака сложенный лист бумаги, – здесь список дочерних предприятий фирмы «Самоцветы». Посмотрите, не встречалась ли вам какая-то из этих фирм по документации?
Маша развернула бумагу, внимательно изучила список, сказала:
– Первые три – наши постоянные клиенты. Закупают продукцию по очереди, регулярно, раз в три месяца, но небольшими партиями. Потом, если не ошибаюсь, вот эта. – Она показала Русанову название. – Но она встречалась только один раз.
– А они, вот эти фирмы, с директором наличными расплачиваются?
– Да. Под расписку. Расписки у него в кабинете хранятся. Я случайно разговор подслушала, потом неделю боялась, думала, если меня кто заметил – плохо мое дело. Вроде, слава богу, не заметили.
– Надо же! А мне ничего не сказала, – встревоженно подал голос Петрович. – Смотри, Машка!
– Де не хотела я тебя понапрасну волновать, дед!
– Ничего себе понапрасну! А если бы с тобой случилось что?
Русанов неожиданно принял решение.
– Допустим, я сейчас вернусь в Москву, выбью через столицу санкцию прокурора на обыск кабинета вашего директора. Если в процессе обыска вскроются неучтенные камни, кого директор заподозрит первым? – спросил он.
– Галю! – испуганно всплеснула руками Маша.
– Пожалуй, – сказал Русанов. – А если потом еще вскроется история с «Самоцветами» и их подставными фирмами… Ведь понятно, что названия фирм партнеров могут на руднике знать только три человека: директор, его заместитель и бухгалтер.
– Что ты имеешь в виду? – нахохлился старик.
– Ты хочешь, чтобы гад получил по заслугам, Петрович? Так вот, я готов забрать в Москву и Машу, и Галю, лишь бы они дали показания. Я готов найти им работу, квартиру, все, что хотите, если Маша и ее подруга согласятся. Да даже если не согласятся. Если они останутся здесь, при дальнейшем развитии этого дела все может очень плохо для них обернуться.
Маша изумленно смотрела на него.
– Что, вот прямо так все бросить и уехать? Ну выдаете! А еще дед говорит, что вы из ФСБ!
– Не просто все бросить и уехать, а все бросить прямо сейчас, уехать в город завтра утром, а улететь днем. И отсутствовать, пока здесь будет проводиться операция.
– Ну вы даете! – еще раз сказала Маша, возмущенно покрутив при этом головой.
– Я не ФСБ, Маша. Я – налоговая полиция. Надеюсь, уже слышали про такую? Но я, к сожалению, защитить вас не смогу. И никто вас не защитит, даже и ФСБ. А бороться с жульем все равно надо! Иначе нам, честным людям, в этой стране вообще жизни не будет!
– Нет, это невозможно, – решительно покачала головой Маша. – Я имею в виду – все вот так бросить и уехать.
– Послушай, внучка, – вступил молчавший до сих пор дед, – а ведь он дело говорит, москвич-то. За мной ухаживать пока не надо, а если надо будет – у нас, у старых горняков, связи крепкие. Меня друзья не оставят. А вот то, что этот ваш Пеньков ко мне со всех боков подбирается, – это факт. Со всех сторон подбирается, а не сообразит пока, что, если он пригрозит тебя на шахте запереть, ночью например, так я все его условия выполню. Так что ты у меня самое слабое место. Я считаю, надо ехать, если Димитрий, гость наш, насчет жилья и работы не обманывает. А утрясется все – вернешься. Неуж тебя снова на рудник-то не возьмут? А не возьмут – снова в Свердловск подашься… Или как он теперь – в Екатеринбург…
– Ну, допустим вы меня уговорили. Но заранее предупреждаю: с Галей вам, пожалуй, посложнее будет, – и она улыбнулась своей замечательной чистой улыбкой.
5
Ваня, младший сын Александра Александровича Бурмистрова и Лилии Константиновны, возвращался в казарму после выходных. У отца он в этот раз не был, не стал заезжать и к брату. Конечно, бывать у брата он любил, но шанс встретить там мать был довольно высок, а он решил посвятить этот уик-энд личной жизни. Почему и направился на субботу и воскресенье к своей подружке. Благо родители ее были на даче.
Выходные удались на славу, и сейчас Ваня пребывал в отличном настроении. Хорошо бы, если бы все выходные можно было проводить вот так у какой-нибудь подружки, а не выслушивать материнские вопли о том, какая стерва Вероника и какая недотепа невестка Людмила. Одна отняла у нее все, а вторая не так кормит ее старшего сына, не так ухаживает за ее внуками. Сам же Ваня Людмилу считал замечательной, а на Веронику с папашей ему вообще было глубоко наплевать.
Было еще светло, но в зарослях сквера, через который проходил его путь, уже был мягкий полумрак. Как-то пусто было сегодня в сквере, даже влюбленных парочек почему-то не видно, хотя обычно их здесь сидело немеряно. «Не Валентинов день», – усмехнулся Ваня и тут же заметил боковым зрением какое-то движение в кустах.
«Ага! – подумал он. – Либо глюки, либо наши прикалываются».
Курсанты академии любили разные такие шутки друг над другом: неожиданно нападать из-за угла или из какого-нибудь темного места. Игра у них такая была на реакцию. Если вовремя не заметил нападения – проиграл. Ставишь ящик пива на всех. Сам виноват – чекист должен быть всегда начеку. Если же ты вовремя отреагировал – ставит нападающий. Правда, при этом еще надо было иметь свидетеля, чтобы доказать, кто выиграл, а кто проиграл.
Время возвращения в казарму было одним из наиболее подходящих для другой игры, в «казаки-разбойники».
«Хорошо, – подумал Ваня, – нападающий с той стороны. А где же свидетель?»
Ага, вот и свидетель – подбегает к нему с другой стороны, думает взять его врасплох. Но Ваню просто так не возьмешь! Он вовремя успел среагировать, обернулся и двинул «свидетелю» ногой.
«Ага, стало быть, я перепутал. Это был нападающий, а свидетель как раз с другой стороны», – успел подумать Ваня, очень удивившись тому, как легко парень поймался на его удар и, мало того, свалился. Обычно-то все хорошо знают приемы друг друга и всегда готовы среагировать… Но он не успел додумать свою мысль, как нападающий, тот, что вылетел на него с другой стороны, уже валился от Ваниного коронного удара слева.
«Ничего не понимаю», – опять удивился Ваня, разглядывая уложенных им парней. Это были вовсе не его однокурсники. Он вообще этих парней никогда раньше не видел. Ваня наклонился, пощупал пульс: живы, чего им сделается. «Да, не повезло парням. Наверно, хотели просто попугать, сшибить на выпивку». Он оставил пострадавших приходить в себя, а сам пошел к себе в казарму.
В этот же день Рихтеру было доложено, что сын Бурмистрова и парень, ухаживавший за Аней, не одно и то же лицо.
6
Маша хотела пойти одна, но Петрович как-то выразительно посмотрел на гостя, как-то так многозначительно крякнул, что Русанов сказал:
– Я вас провожу!
– А по-моему, незачем вам лишний раз в поселке светиться! – отрезала Маша. – Ничего, не маленькая, одна сбегаю!
– Вот потому и надо, что не маленькая! – осерчал дед и повернулся к гостю: – Проводи, проводи, Дмитрий Андреевич, а то у нас тут по вечерам-то не больно спокойно… Рудничные ребята – они завсегда хулиганы были, а теперь-то особенно… Ну и того, на свет действительно не больно высовывайся. А ты, Машка, веди его закоулками, под фонари не лезь. Ну, с Богом!
На улице уже начинало темнеть. Какими-то проулками, тропинками Русанов и Маша выбрались на главную улицу поселка и минут через десять подошли к кварталу пятиэтажек. Русанов уже знал, что Галя живет с соседями на втором этаже.
Она оказалась высокой стройной девушкой с красивыми, но грубоватыми чертами лица. У нее были темные распущенные волосы, зеленые глаза. «Хозяйка Медной горы, да и только, – подумал Русанов. – Такая величавая, спокойная».
Но это наваждение тут же рассеялось, когда Галя открыла рот.
– Привет еще раз, – начала Маша, – дед заглянуть к нам просил. Обсудить кое-что.
– Прямо сейчас? – грубо спросила подруга, подозрительно глядя на Русанова.
– Это к нам друг из Москвы приехал, – после некоторой заминки сказала Маша. – Познакомьтесь. Дима, Галя.
