Колдовская любовь - Макеев Алексей Викторович (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
– Думал – успею, – кратко ответил Гуров.
– Вот ни черта ты ни о чем не думал! – сердито сказал Крячко. – Ни о Марии, ни обо мне – про честь мундира я уж вообще не говорю... Надо же, сыщика Гурова завалила секретарша колдуна! Позор на всю Европу! Ну, это тебе урок будет – ты уже не мальчик, чтобы такие номера откалывать. Пуля теперь быстрее тебя летает...
– Ладно, проехали, – с досадой сказал Гуров. – Дальше давай!
– Дальше все было проще простого, – с готовностью заговорил Крячко. – Эта стерва отстрелялась и бегом в переулок. Оказывается, бедолага Кисловский еще раньше ей ключи от машины передал. Чувствовал, наверное, что ему они уже не понадобятся... Ну, вылетает она в переулок – глаза горят, как у ведьмы, зубы оскалены, из ноздрей дым валит! Жуть – не поверишь!
– Постой, а ты-то откуда про дым знаешь? – недоуменно спросил Гуров. – Я же тебе приказал немедленно уезжать с Надеждой! Голова у меня в порядке – я все точно помню!
– А-а, это... – замялся Крячко и тут же, сделав невинное лицо, добавил: – Я как раз собирался уехать, да аккумулятор что-то забарахлил. Не заводится рыдван – что хочешь делай! Нет, правда! Можешь хоть у Надежды спросить. Ну, а потом, конечно, я выстрел услышал, Надьке велел на пол лечь – и тут эта паскуда выскочила. – По ходу рассказа Стас все более оживлялся. – Прыг она, значит, в «Субару»... А у меня-то ведь и ствола-то нет! А я не из тех, что с голыми руками на пулеметы... Ну, думаю, уйдет – лови ее потом! Тогда я по газам и ка-а-а-к...
– Как это «по газам»? – сделал круглые глаза Гуров. – Ты ж говорил – аккумулятор? Не заводится, говорил.
– Ну и что? – не смутился Крячко. – Сначала не заводился, а как эта ведьма появилась – сразу завелся, с пол-оборота. У этих ведьм, знаешь, какая энергетика? Вокруг них все искрами брызжет, и негодные лампочки загораются! Видно, подпитала она наш аккумулятор...
Видя, что у Гурова не нашлось сразу подходящих слов, чтобы отреагировать на такое объяснение, Крячко торопливо принялся рассказывать дальше.
– Впечатал я ей аккурат в левый бок, – с удовольствием сказал он. – Но не сильно – так, чтобы не покалечить. Дверку у нее, конечно, заклинило, и пистолет она потеряла, а мне только этого и нужно... Пока она в другую дверь выбиралась, я уже на подхвате стоял. Конечно, может, она и колдунья, но я этого как-то не ощутил – скрутил в два счета, как цыпленка...
– А только что говорил – искры от нее сыплются! – ехидно заметил Гуров. – Врешь ты много, брат!
– Вру, – легко согласился Крячко. – Но самую малость. Для плавности повествования.
– Ну, повествуй! – усмехнулся Гуров.
– А, собственно, конец уже, – сказал Крячко. – Пистолета у меня не было, но наручники в машине имелись. Приковал я мадам к сиденью и пошел посмотреть, где у нас полковник Гуров. А полковник Гуров уже на полпути к небесам... Ну, я, знаешь, человек простой – «Скорой» дожидаться не стал, сам взвалил тебя на плечи, в машину и до ближайшей больницы. А ты говоришь – немедленно уезжать! Где бы ты был, если бы я твоего глупого приказа послушался?
– А Надежда-то как? – поинтересовался Гуров, решивший не задерживаться на этом вопросе.
– В порядке Надежда. Хотя шок у нее был будь здоров! В одной машине с ведьмой и двумя полковниками – это хоть кого доконает. Очень она испугалась, когда тебя с дыркой в груди увидела. Думала, что опера от таких дырок умирают, дурочка...
– Ладно, с этим все ясно, – сказал Гуров. – А с убийством-то что? Если с тебя подозрения сняли, значит, и племянника выпустили?
– Выпустили, слава богу! – сказал Крячко. – Не сразу, правда, но выпустили. Ситуация больно щекотливая была. Понимаешь, что получилось? Пока эти ребята во дворе веселились, кто-то из жильцов ОМОН вызвал. Я-то успел сорваться, а те подзадержались. У тех ведь и у других командиров выбили. Палычу-то повезло. Его пулей только контузило. А Любимов отдал богу душу. Прямо на руках ОМОНа и умер. Ну, а остальных повязали. Они вроде начали там права качать, намеки всякие строить – так им еще и вломили хорошенько. Кисловский-то к тому времени тоже уже труп был.
– Неужели под суд пошли? – взволнованно спросил Гуров.
– Да как тебе сказать, – уклончиво протянул Крячко. – Сначала дело вроде лихо пошло. Всех, включая Палыча, за решетку посадили. Жукову тоже. Прокуратура публично поклялась вывести всех на чистую воду и покарать достойно. А потом как-то затихло все. Меня даже на допросы перестали вызывать. А в один прекрасный день его превосходительство меня под свои светлые очи потребовал и милостиво разрешил приступить к работе. Сказал, что все вопросы ко мне сняты. Вот так – запросто, безо всяких объяснений. А через сутки племяш на свободу вышел – ввиду отсутствия состава преступления.
– И опять без объяснений? – спросил Гуров.
– Без них. Только потом подкараулил меня у главка Терехин – не забыл еще такого? В принципе, хороший мужик. Он-то мне все и растолковал. Оказывается, мадам наша в камере сразу всех закладывать начала – без скидок на чины и заслуги. А тут еще общественность каждый день разъяснений требует. Естественно, такая стрельба среди бела дня, три трупа... Ну, не три, а два с половиной – неважно. И это еще цветочки! А вот когда в прокуратуру вдруг заявился господин Васильков и дал свои показания – тут уж все за голову схватились. Васильков-то не от своего имени пришел, а по настоянию Терехина, который к тому времени компромат уже из тайника забрал, скопировал и в надежное место определил.
В общем, произошел у них тут закулисный торг, в котором участвовали все заинтересованные стороны. Чуть ли не сам Версталин приезжал лично. Долго мусолили. Сошлись на том, что всю основную вину на покойника валить нужно. То есть выходит так, что убийство Блока задумал и осуществил полковник Любимов в сговоре с несколькими подчиненными. В принципе, так оно, видно, и было – они меня вычислили, пасли до последнего момента, потом проникли в квартиру, похитили пистолет и прикончили Блока. Только в качестве мотива теперь взяли ревность – мол, полковник был без памяти влюблен в Жукову. Все портили показания Жуковой, но ей тоже предложили выбор – или немного поменять их, или пожизненное заключение в северном климате. Она немного поломалась, но на Север не захотела. Таким образом, фамилия Версталина из дела окончательно исчезла.
– А компромат как же? – спросил Гуров.
Крячко пожал плечами:
– После того как нас с племяшом из списка подозреваемых вычеркнули, Терехин передал все материалы заинтересованным лицам. Включая копии. Это было основным условием торга. Я потому и говорю, что Терехин молодец. На него здорово давили, угрожали даже, но он выдержал. Пока нас с Виталием не отбил. Терехин говорит, что большего сделать никак нельзя было. Такой вариант, говорит, был оптимальным. Мол, в конце концов, виновные в убийстве наказаны – Любимов погиб, Жукова за решеткой, а до Версталина далеко и никаких обвинений ему уже не предъявишь, потому что без компромата нет мотива. В сущности, он прав, по-моему, только он теперь, знаешь, на повышение пошел... А человек, который Версталина не побоялся, все-таки нашелся! Ты не поверишь, но Надежда всю эту историю в газету бабахнула!
Как ни плохо было Гурову, но при этих словах он даже приподнялся в постели.
– Да ты что? Сумасшедшая девка! – воскликнул он. – А ты принес газету?
– Хотел принести, – виновато сказал Крячко. – Все время под руками была. А потом вдруг куда-то пропала. Мистика! Но там ничего особенного – она все в общих чертах описала. Правда, ядовито очень и фамилии все подлинные. То есть девка определенно сумасшедшая! Ее за такие дела на такую сумму могли нагреть через суд! Да это еще в лучшем случае... – Он весело поглядел на Гурова и добавил с уважением: – Только, знаешь, что вышло? Ей никто и слова не сказал, а вот Версталина, по слухам, с его теплого места поперли...
– Не может быть!
– Говорят, точно, – покачал головой Крячко. – У его боссов терпение просто лопнуло – то мистика какая-то, то стрельба, то статьи в газетах – кому такой кадр нужен? Задвинули его, говорят. В какую-то дипломатическую миссию на край света. Конечно, это не зона строгого режима, но тут уж и впрямь на большее рассчитывать не приходится. Все равно мы с тобой победили.
