Тревожная кнопка - Кивинов Андрей Владимирович (прочитать книгу .TXT) 📗
И что теперь делать? Затащить в койку? Но применительно к Светке эта фраза выглядела совсем пошло. Как завоевать? Как узнать ее к нему отношение? Напролом тут не получится — он уже пробовал, можно все испортить. Тут надо действовать по-другому, отбросив стереотипы. Кто расскажет, кто поможет? Извращенный мозг любителя оперативных комбинаций тут же подкинул идейку. Правда, для этого придется встретиться с врагом. Но это не так страшно, можно и потерпеть.
Цель оправдывает средства. Особенно такая важная цель.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Светочка не бравировала громкими фразами про реализм. Час назад позвонила Карина. Завтра вызывают в следственный департамент. Там, как и предупреждала участковый, возбудили уголовное дело по факту нанесения неизвестным тяжкого вреда ее здоровью. И планируют неизвестное превратить в известное. То есть посадить Андрея. Карина паниковала, плакала, поэтому Светочка обещала зайти, чтобы выработать совместную линию поведения. Да и вообще, оценить семейную обстановку и спрятать колюще-режущие предметы, пока муженек досиживал срок за мелкое хулиганство. На всякий случай. Клятвы и обещания, как подсказывал опыт, не гарантируют ничего. Особенно когда в дело вмешивается алкоголь. А Светочка, поддавшись чувствам и пойдя Карине навстречу, теперь отвечала и за ее безопасность. Она с участка уйдет, а люди-то останутся.
Седых с Машковым разгребали столы, отыскивая материалы, которые могли бы их скомпрометировать в глазах ОСБ и прокуратуры. Потому что после задержания их коллеги в обязательном порядке нагрянет проверка.
Во взгляде Петра Егоровича читался вопрос: «А не при делах ли ты, девочка?» Седых, наоборот, смотрел на нее с одобрением. Потому что сам просил ее стукануть на Никиту. И видимо, полагал, что она выполнила просьбу. Свежая крысиная отрава в углу не реагировала никак.
Разведчица включила чайник, предложила коллегам бутерброды. Седых взял, Машков отказался, сославшись на несварение. Перекусив, она полчаса для проформы тоже чистила стол, затем поднялась и взяла планшет:
— Я в адрес, по материалу. Буду через час.
— Телефончик не забудь, — язвительно напомнил Машков.
— Спасибо. Не забуду.
На площадке курил волшебный конь, взявший крысу для чучела. С ошейником и перстнями. Был он мрачен, как и подобает отрицательным брутальным персонажам. Но не показательно мрачен в соответствии с имиджем, а просто по-человечески опечален.
— Привет, — поздоровалась Светочка, — что-то случилось?
— Ушла, — лаконично ответил конь, но так выразительно, что задавать уточняющих вопросов о том, кто ушел, не потребовалось.
— Что предъявляла?
— Или она, или это, — он кивнул на дверь.
— Радуйся, что ушла. Вернется — гони, — коротко посоветовала разведчица и вышла из подъезда.
Во время пути к дому Карины ей не давал покоя один вопрос, не связанный с внедрением. А не слишком ли долго она строит из себя недотрогу перед Колей? И не пора ли форсировать события, чтобы не остаться в негордом одиночестве. С учетом того, что Бойков перестал быть для нее «спортивным интересом», а превратился в интерес иного рода. Не надоест ли ему в рестораны приглашать, не махнет ли рукой, благо претенденток, готовых «сразу и на все», как окурков возле лавочки.
Да, пора форсировать. Сегодня. И ни днем позже.
Карина встретила участкового инспектора улыбкой, словно старую подругу. Но все, кроме улыбки, говорило, что она на нервах. Легкая марлевая повязка еще белела на шее. Пригласила Светочку на кухню, предложила чаю. Пока закипал чайник, рассказала про Андрея. Как познакомились, как ухаживал, как сделал предложение. Ничего, в общем-то, оригинального. Как у всех. Но простота не означает негатив. Для Карины он самый-самый: и ухаживал как никто другой, и предложение сделал особенное. Потом в отношениях произошел какой-то сбой, но сбои тоже случаются у всех. Главное, суметь справиться.
Показала свадебные и послесвадебные фото. Жених и невеста. Нормальные, симпатичные, явно любящие друг друга люди. Скажи им тогда, что один попытается перерезать другому горло, закидали бы свадебными подарками и выгнали бы из-за стола.
— Если он сядет, то все… Назад не вернется.
— Откуда такая уверенность?
— Наследственность. Два его брата прошли примерно через подобное. Не вернулись. Увы. — Карина заварила чай, достала плюшки. — Я не пущу его туда… Что же мне делать?
— Для начала держитесь своих показаний, как бы глупо они ни выглядели. Танцевали, и все. Не факт, что это пройдет, но ничего другого не остается. Против вас играют слова соседей, врачей «скорой», Никиты. Но с ним я попробую договориться. Возможно, назначат экспертизу ранения. Тут как повезет.
Если, конечно, следователь пустит к Никите. Именно для этого она и просила Бойкова достать разрешение.
— То есть… Есть вероятность, что Андрюшу… Посадят?
Разведчица не стала давать нарочные оптимистические прогнозы:
— Есть. Небольшая, но есть.
— Но это же идиотизм какой-то! Я же ничего не хочу! Как можно без моего желания посадить?
— Можно. Я уже говорила — это не дело частного обвинения. И Андрей — не министр.
Странно. Вместо того чтобы раскрыть преступление, сделать нужное для страны и министерства дело, она занимает позицию адвоката. Участковый — от слова «соучастие».
— Я не отдам Андрея, — Карина хотела сказать это как можно громче, но горло еще болело, — они не заберут его… Господи, как я боюсь…
Светочку, в принципе, такая позиция вполне устраивала. Потому что, пока Карина и Андрей будут молчать, ей бояться нечего. Хотя и так, наверно, нечего. Если верить Бойкову.
На улице стемнело. Что-то рановато. Они посидели еще немного, оговорили детали. Завтра после прокуратуры Карина позвонит Свете.
На пороге хозяйка еще раз негромко поблагодарила гостью, то ли намеренно, то ли случайно перейдя на «ты»:
— Спасибо тебе… Как хорошо, что кто-то прислал именно тебя на наш участок.
«Вестимо кто. Царев Борис Дмитриевич по прозвищу „Царь-пушка“. Ему и спасибо. Обязательно передам».
— До свидания, Карина.
Ранняя темнота объяснялась тучкой, несшей на своем борту несколько тонн дождевой воды, если можно так выразиться. Сопутствующий ветерок раскачивал единственный фонарь, освещавший двор. Когда свет его пал на угол дома и озарил номер, разведчица притормозила. Номер был поразительно знакомым. И видела она его совсем недавно. Эх, молодеет склероз, молодеет.
Но нет! Смерть склерозу! Она вспомнила. В этом доме жила сутулая Юля. А что, если Карина знает ее? Ведь они почти ровесницы. И не поведает ли она о ней что-нибудь занимательное? Например, о связи с Никитой.
Светочка вернулась в подъезд, поднялась на этаж, нажала кнопку звонка.
— Что-то забыли? — Карина опять перешла на «вы».
— Карин… Ты, случайно, не знаешь Юлю Некрасову. Из тринадцатой квартиры. Конопатая такая.
— Со сколиозом?
— Да.
— Конечно, знаю. В параллельных классах учились.
— С кем живет?
— Раньше с матерью. Она утонула в прошлом году. Странно как-то. Вроде трезвая была, а с моста упала. А сейчас у Юльки парень какой-то, я их постоянно вместе вижу. Лет тридцать, симпатичный. А почему вы спрашиваете?
— Она на учете состоит. Как наркоманка. Не знаешь, сейчас употребляет?
— Ой, так это давно было! А сейчас ни-ни. Не нюхает, не колется, не курит.
— Точно?
— Конечно! Сама говорила. Вот на днях буквально. Она ж как и я. В положении. На третьем месяце. Да и по ней видно. Раньше как скелет ходила, а сейчас нормальная.
— А с Никитой ты ее не встречала? С Сапрыкиным. Участковым.
— Не видела, если честно.
— Хорошо, Карина, спасибо. Завтра жду звонка.
Выйдя из подъезда, Светочка присела на лавку.
Нестыковочка, однако. Юля приходила к Никите якобы за дозой. При этом сама давно завязала. Не исключено, доза нужна для сожителя. Что там у нас еще за красавец, после появления которого трезвые мамы падают с моста и тонут. И не навестить ли молодых людей? А что, имею право. Я — участковый инспектор. Это мои прямые обязанности — знакомиться с гражданами. Тем более судимыми. Проверять условия быта, санитарные нормы, заполнять анкеты. Тем более что тринадцатая квартира в соседнем подъезде, далеко идти не надо. Да и дождь переждет.
