Оборотень - Незнанский Фридрих Евсеевич (книги полностью txt) 📗
— Ну опять проторчим тут до ночи и ни с чем уедем.
— Хорошо бы жена его опять куда-нибудь потащила, — отозвался Бояркин. — Может, ей такое условие поставить…
Ни один, ни другой не испытывали ни малейшего энтузиазма.
— Сколько нам еще с ним маяться? — мрачно спросил Паша. — Сегодня «С открытым забралом» по телевизору пропускаем.
— Сивыч говорил, неделю вроде, — ответил Бояркин. — Если только не продлят заказ. И чего ей приспичило его выслеживать? Тоже мне сокровище…
— Ладно, — ухмыльнулся Паша. — Твоя бы вдруг стала куда-то ходить, а тебе не докладывать, ты бы тоже занервничал.
— Ну уж в «Глорию» не пошел бы, — отозвался Бояркин, — сами бы разобрались.
Они замолчали. Снова потянулось томительное ожидание. Хорошо, что в июне поздно темнеет, и Петя с Пашей по очереди утыкались в «Страшную газету», которую Паша купил, пока стоял на красный свет у Рижского вокзала. Газета раздражала своей тупостью и полным неправдоподобием материалов, но ничего другого не было, и Бояркин читал и про мутантов, про мальчика с собачьей головой и прочую чушь.
Внезапно Паша толкнул его локтем в бок.
— Вышел!
Петя отбросил газету. Действительно, мордатый вышел из подъезда и теперь открывал дверцу своих «Жигулей», явно собираясь куда-то на ночь глядя. Вот это уже было на что-то похоже.
Паша приготовился, и машина наблюдения мягко соскользнула С тротуара через минуту после того, как оттуда съехали «Жигули», за рулем которых сидел Б-17.
Он явно направлялся к центру. Проехав площадь трех вокзалов, он вырулил на Садовое кольцо, откуда затем свернул на Цветной бульвар. На Трубной площади они застряли на светофоре и чуть не потеряли своего объекта, но, по счастью, около «Узбекистана» образовалась плотная пробка. В конце концов Б-17 припарковал свои «Жигули» на углу Дмитриевского переулка и Петровки, как раз напротив Петровского пассажа. Места на еще одну машину не было.
— Что-то не похоже, чтобы он к любовнице собрался. Или она у него продавщица? — заметил Паша, притормаживая. — Догоняй, а я попробую где-нибудь здесь втереться.
— Черт его знает, — недоуменно пожал плечами Бояркин и, выбравшись из «Москвича», поспешил за мордатым.
Объект тем временем направился по Петровке в центр, миновал Большой театр и оказался в небольшом скверике с фонтаном посередине. Бояркин шел следом за ним, стараясь предугадать, куда объект пойдет дальше.
В скверике перед театром Б-17 остановился, нервно огляделся и сел на скамейку, заложив руки в карманы. Со стороны могло показаться, что он просто прогуливался в округе и решил присесть. Но Бояркин-то знал, что объект приехал сюда специально, значит, у него назначена с кем-то встреча. Петя не удивился бы, если бы увидел того типа из «Жигулей» первой модели. Он уже давно убедился, что объект занимается какой-то сомнительной деятельностью, а дура жена, у которой воображение не идет дальше своего носа, вообразила, что если муж что-то скрывает, то, значит, непременно речь идет о любовнице.
Раздумывая об этом, Петя остановился у другой скамейки позади объекта. Прошло несколько минут. Никакого движения не было — Б-17 все так же сидел на скамейке, никто к нему не подходил.
— Молодой человек, — внезапно услышал Петя совсем рядом, — вы не меня ждете?
От неожиданности Петя вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял субъект неопределенного возраста со светлыми волосами, которые торчали на голове ежиком. Он был в яркой футболке, которая как-то не вязалась с тощей гусиной шеей и впалой грудью, на которой болтались модные темные очки на цепочке.
— Молодой человек, — снова повторил странный тип каким-то нелепо высоким голосом, — чудесный вечер, не правда ли? — И он кокетливо повел тощими плечами.
Петя отпрянул, на миг забыв даже об объекте.
— Вы, кажется, ошиблись, — сказал он.
— Вы уверены? — спросил тип. — А то мы могли бы провести этот вечер вместе. — И он придвинулся к Пете поближе.
Тут только Бояркин начал кое-что понимать. Ему вдруг сделалось очень неприятно и захотелось немедленно покинуть этот садик.
— Отойди, — только и сказал он.
Видимо, тип что-то понял, потому что, ни слова не говоря, сразу же отошел. Петя огляделся. Вокруг на скамейках сидели, стояли у фонтана, разглядывали друг друга такие же странные, не поймешь на кого похожие создания. Бояркин занервничал. «Вот тебе и любовница», — подумал он. Если бы не задание, он тут же бы унес отсюда ноги, но слежка есть слежка.
В этот момент к объекту Б-17 подсел очень молоденький хорошенький мальчик. Несколько минут они сидели молча, не обращая друг на друга внимания, затем мальчик что-то спросил у мордатого, кажется, поинтересовался, который час. Объект ответил. Вскоре между ними завязалась беседа, говорили они тихо, и Петя ничего не слышал. Через несколько минут объект поднялся со скамейки, вслед за ним пошел и мальчик.
Еще через минуту Петя Бояркин также покинул садик у Большого театра, решив во что бы то ни стало упросить Вячеслава Ивановича, чтобы его сняли с наблюдения за этим объектом. Такое было выше его сил.
— Девушка!.. — Облокотившись на прилавок, Алексей Снегирев всунул голову в галантерейный киоск. Продавщица, занятая разговором с подругой, едва покосилась на него, ожидая, чтобы покупатель перешел к делу, и Алексей не замедлил: — Девушка, у меня к вам жгучий вопрос!.. — Теперь на него смотрела не половина одного глаза, а целых четыре, и он продолжал: — Посоветуйте дураку: какие бусы пойдут яркой платиновой блондинке с синими глазами?..
Милым дамам потребовалось некоторое усилие, чтобы хоть отдаленно вообразить себе подобное существо.
— Бирюзовые! — наконец авторитетно заявила подруга.
— А лазуритовые не лучше? — спросил Алексей. — Темненькие такие?
Женщины посмотрели на прилавок, потом друг на друга, и продавщица осведомилась:
— А сколько ей лет? Алексей чуть призадумался.
— Да около тридцати…
— Тогда можно лазуритовые, — кивнула головой продавщица. — Тогда можно.
— Спасибо, девушки, — заулыбался Алексей. — Ну вот так выручили.
Дело происходило на Ленинградском вокзале, где наемный убийца околачивался уже часа полтора. Он покинул гостеприимный кров Лубенцова с более чем достаточным запасом времени и окольными путями отправился на вокзал, зайдя по дороге в общественный туалет — переодеться. Причины не доверять Евгению Николаевичу у него, впрочем, не было.
И вот он ждал поезда, а в кармане у него лежал билет на СВ, только что купленный с рук. Завтра утром он будет уже в Питере.
Покрутившись еще немного на открытом и относительно свежем воздухе, Алексей пошел в зал ожидания. Там уже было не протолкнуться. По каналу «3x3» вот-вот должна была начаться близкая сердцу народному передача «С открытым забралом», и никто из тех, кому вокзальные дела позволяли ее посмотреть, своего шанса упускать не желал. В углу мерцал над головами плохо работающий телевизор; в непосредственной близости от него толпа была плотнее всего. Оседлавший чемоданы народ горячо обсуждал, с кем сегодня познакомит своих почитателей Алена Ветлугина. Естественно, у кого-то нашлись знакомые, близкие к телевидению, и они совершенно точно сказали. «Ну и что, зато мама приятельницы своими ушами слышала по радио в утренней передаче…»
Алексей был единственным на весь густонаселенный вокзал человеком, который действительно знал, кого любимица всей страны станет нынче подкармливать знаменитым своим пирогом. Он мог бы даже побиться об заклад на деньги, каким на сей раз окажется этот не поддающийся прогнозам пирог.
С яблоками.
И выставит его Алена на круглый стол, застланный обширной клетчатой скатертью, под яркую лампу в круглом оранжевом абажуре.
А гостем передачи будет наемный убийца.
Алексей, как и договаривались, просмотрел видеопленку, предназначенную для эфира, и без обиняков заявил, что отражением своего образа в искусстве отнюдь не доволен.
Алена, решив, что он собрался накладывать вето, легла за свое творение костьми. «Я вашу анонимность обеспечила?» — воинственно поинтересовалась она. Мало кто из осведомленных о роде его занятий отваживался так на него нападать, и ему понравилась ее смелость.
