Реализация - Константинов Андрей Дмитриевич (книги онлайн полностью .txt) 📗
– Вот только не надо пропадать отражению. Это уже чересчур…
Спустя несколько минут ему полегчало. Штукин наложил на шею повязку из найденного бинта и результатом остался почти доволен. Кровь сквозь марлю не проступала.
Он присел на край ванной и понял, что ребра болят очень сильно, и болят как-то неправильно. «Что-то там сломалось», – понял Валера и осторожно снял футболку. Он увидел огроменную гематому неправильной формы. Дотрагиваться до этого кровоподтека было больно…
Штукин умыл разбитое лицо, стараясь резко не наклоняться к крану. После умывания ему снова полегчало. Он опять посидел на краешке ванной. Внезапно ему вспомнилась непонятно где услышанная фраза: «Если стоять на облаке, держа в руках зеркало, и лететь со скоростью света, то увидеть свое отражение невозможно». Валера посмотрел в зеркало и удивился, какая странная хрень лезет ему в голову. Он осторожно встал, щелкнул замочком и вышел из ванной. Вера неподвижно сидела на кухне. Штукин подошел к ней и, имея в виду свое разбитое лицо, попытался сострить:
– Почище, чем у Шарапова!
– Ты уверен? – грустно спросила Вера.
– В чем?
– В том, что как у Шарапова, – ответила Вера, не вставая с кресла. – А мне кажется, что как у Фокса…
Пока Штукин был в ванной, она даже и не подумала открыть кожаный баул, чтобы посмотреть, что там. Вера и так догадалась, что там деньги. Штукин пришел избитый, окровавленный, с сумкой денег… Она вспомнила начало девяностых годов, своего мужа Питошу и его друзей той поры. Большинство этих друзей уже лежали на разных кладбищах. Вера знала, что на тот свет их отправило не государство руками КГБ – ФСБ – МВД, а они сами выдавали друг другу билеты в один конец. Она вспомнила, как однажды принесли домой Питона с проломленной головой. Ей стало тоскливо и муторно. Все, что она видела в прошлом, помогало ей, не знавшей ничего, предвидеть конец и в этой истории…
Штукин нашел в холодильнике бутылку минералки и жадно выпил ее почти залпом. Потом он со стоном опустился на корточки перед Верой и попросил:
– Слушай… Дай ключ от квартиры… той, что на Московском. Денька на два. А?
– И там будут лежать деньги, – усмехнулась Вера.
– Вер, на пару дней, а? Мне только оклематься малехо…
– А потом придут ребята с кокардами, – продолжала Вера, глядя сквозь Штукина.
Валерка насупился:
– То есть выпутывайся сам? Да?
Вера устало усмехнулась и встала:
– Конечно, бери… Хотя мы вместе одну и ту же хату не брали, чтобы и выпутываться вместе…
Ей вдруг вспомнилось, как у Питоши в 1992 году случилось помутнение в мозгах – очень характерное для того времени. Он тогда заявлял, что только разговор с ним стоит минимум стольник баксов. А потом его привезли с проломленной головой, видимо, с кем-то Питоша не сошелся в цене…
Вера вышла в прихожую, порылась там где-то и вернулась на кухню с ключами, которые вложила в ладонь Валере.
– Вера, тебе ничего не грозит… – обрадованно начал Штукин.
Вера перебила его, с трудом удерживаясь от слез:
– Мне давно ничего не грозит. Не грозит выпить чашку кофе с ближайшей подругой. С мужем не грозит улыбнуться, с ним, в основном, гогочешь. С тобой если что и грозит, то лишь опознание трупа в своей квартире. Извини! Мне грозит только шикарный бюстгальтер за сто евро… а груди стареют…
Валера не нашелся, что ответить. Вера не выдержала и все же заплакала – тихо, почти без всхлипов. Обнимать и утешать ее Штукин не стал.
Через минуту она вытерла слезы и спросила:
– Чем я еще могу помочь?
В ее голосе не было любви. Штукин тоже ничего не чувствовал. Кроме боли в ребрах, смертельной усталости и такой же тоски.
– Ничем, спасибо, – тихо ответил Валера.
– Тогда иди, – попросила она. – Дай о себе знать, как сможешь.
Штукин прошел в прихожую и поднял кожаный баул. Вера не пошла его провожать.
– Спасибо, – еще раз сказал Валера, открыл дверь и вышел.
Вера подошла к окну, посмотрела, как Штукин вышел из подъезда, и долго провожала взглядом его покачивающуюся фигуру…
Потом она подошла к музыкальному центру и поставила диск со старинными романсами в исполнении Вари Паниной.
«Как хорошо, как хорошо, как хорошо мне…» – зашипели динамики. Вера упала на диван и разрыдалась в голос – можно было бы сказать, что разрыдалась несколько театрально, если бы не была в доме одна…
Правда, в одиночестве она оставалась не очень долго. Минут через двадцать звонок входной двери защебетал соловьем. Вера даже решила, что это вернулся Валера, и бросилась открывать. Но это был не Штукин. На пороге стоял сильно запыхавшийся Якушев…
…Когда Егор поймал на вокзальной площади такси и помчался в Питер, он еще не знал, где искать Штукина. В машине уже Якушев начал думать. Он ведь все время после той стычки у озера и разговора с Ильюхиным изучал распечатки мобильного телефона Валеры. Он не просто их изучал, он учил их наизусть, устанавливая каждого абонента. И Якушев обратил внимание на интересную особенность – судя по соединениям, у Штукина не было друзей, практически не было людей близких, с кем бы он часто общался. Волк-одиночка. Куда бросится волк-одиночка, чтобы отлежаться? Добравшись до центра города, Якушев так и не нашел ответа на этот вопрос. Он понимал, что к себе домой Валера не сунется, что он, как хороший опер, обязательно просчитает те варианты, где его будут искать. Егор зашел в кафешку и взял себе двойной эспрессо. Кофе взбодрил его, и Якушев заказал еще одну чашку. Осенило его, когда он раздумывал над тем, а не заказать ли третью. Егор вспомнил в распечатках телефоны Веры – домашний и мобильный…
Выскочив из кафе, Якушев стал ловить такси. Он ни в чем не был уверен, но его вела ненависть и невероятно обострившееся «верхнее чутье»…
…Когда Вера открыла ему дверь, Якушев все сразу понял по ее лицу. Он протиснулся в прихожую, прикрыл дверь и спросил, бездарно и фальшиво разыгрывая бытовую ситуацию:
– Здорово, Вер… Извини, Штука заскакивал?
Вера тоже все поняла, хотя ничего бы не смогла объяснить толком даже под пыткой. Выдав себя полностью, она переспросила:
