Город греха - Эллрой Джеймс (книги бесплатно без .txt) 📗

Конклин легонько пнул Пистона, собака поднялась и побрела в свой загон.

— Мистер, мои клиенты — молодые парни на пикапах и ниггеры, которые хотят заиметь самого злого пса в квартале.

— А среди ваших клиентов не попадался человек совсем другого типа, непохожий на остальных?

Конклин так захохотал, что чуть не проглотил свою зубочистку:

— Давно, во время войны, на мою вывеску клюнули киношники. Пришли и сказали, что хотят для себя дома снять небольшой фильм: две собаки в одежде и в масках дерутся насмерть. Я продал ребятам двух двадцатидолларовых псов по сотне за штуку.

— И что, сняли они фильм?

— В «Граумане» никаких афиш я не видал, так что, почем мне знать? На береговой стороне каньона есть санаторий, там киношники лечатся от наркоты и пьянства. Небось туда и ехали, а тут откуда ни возьмись — моя вывеска…

— Среди них был высокий седой мужчина? Конклин пожал плечами:

— Я уж не помню. Один смешно говорил — акцент вроде европейский. Да я и вижу неважно. Ну, будут еще вопросы?

На девяносто пять процентов гипотеза кровавой приманки отпадает. Может, это избавит его от кошмарных снов. Разбираться с голливудским случаем бессмысленно.

— Спасибо, мистер Конклин. Вы мне хорошо помогли.

— Рад, что угодил, сынок. Заезжайте еще. Бы Пистону понравились.

Дэнни поехал к себе в участок, заказал гамбургер, чипсы и молоко, хотя голоден не был. Позвонил доктору Лейману в городской морг.

— Нортон Лейман у телефона.

— Это Дэнни Апшо, доктор.

— Я как раз хотел сам вам звонить. Сначала ваши новости или мои?

В этот момент в голове у Дэнни вертелась шальная мысль: а что, если это Пистон объел тело Мартина ГЪйнза. Он швырнул недоеденный гамбургер в корзину для бумаг и сказал:

— Сначала мои. Теперь я уверен: следы от зубов принадлежат человеку. Я только что разговаривал с человеком, разводящим бойцовых собак, и он сказал, что ваша гипотеза о приманке собаки кровью допустима, но все это требует длительной и сложной подготовки, и я думаю, убийство не было организовано до такой степени. Он сказал, что лучшей приманкой для собаки была бы кровь суки во время течки. Может быть, имеет смысл взять пробы тканей вокруг ран на предмет присутствия там посторонней крови?

Лейман вздохнул:

— Сегодня утром Мартина Митчела Гойнза кремировали. Вскрытие проведено, за сорок восемь часов никто не затребовал его тела. Прах ты и в прах возвратишься. Но у меня есть и хорошая новость.

«Черт!» — Дэнни подумал и сказал:

— Слушаю.

— Меня заинтересовали резанные раны на спине жертвы, и я вспомнил книгу Хордона Кинзла. Знакомы с ней?

— Нет.

— Кинзл — патологоанатом, который начинал работу в неотложной помощи медицинского управления. Его интересовали телесные повреждения без летального исхода, и он издал книгу с фотографиями и описаниями ранений, нанесенных человеком. Я просмотрел эту книгу. Порезы на спине Мартина Митчела Гойнза идентичны порезам, нанесенным с помощью палки зутера — бруска два на четыре с вставленным в конец лезвием бритвы. Палки зутеров были в ходу в 42-43-м годах. Их использовали антимексиканские банды и полицейские, чтобы резать костюмы зутеров, которые тогда были модны у латиносов.

Просмотреть в городской полиции и в округе дела об убийствах с использованием палок зутеров.

— Хороший ход, доктор, — сказал Дэнни. — Спасибо.

— Рано меня благодарить. Я просмотрел дела, прежде чем позвонить вам. Убийств с помощью палок зутеров не зарегистрировано. Мой приятель из полиции говорил мне, что девяносто девять процентов столкновений и драк между белыми и мексиканцами оставались незафиксированными, а сами мексиканцы эти чертовы палки против своих не применяли, это было против правил. Но все-таки попробуйте этот ход.

Халатом душил, руками или поясом удавил, зубами грыз, а теперь еще и резал палкой зутера. К чему столько зверств ?

— Увидимся в аудитории, доктор.

Дэнни положил трубку и направился к машине: он был как на иголках. У машины, опершись на капот, стоял Джон Лембек; его лицо распухло от синяков и стало фиолетовым, глаз заплыл.

— Ох и дали мне там прикурить, мистер Апшо, — сказал Лембек. — Я не хотел бы, чтобы Дженис морочила вам голову, но уж так меня там лупили. Но я добро не забываю, мистер Апшо. Так что если хотите поквитаться, я понимаю…

Дэнни сжал правый кулак и хотел было пустить в ход, но вспомнил Бута Конклина с его питом и остановился.

Сигары были гаванскими, и их аромат заставил Мала пожалеть, что бросил курить, а зажигательная речь Германа Герштейна под аккомпанемент улыбок, кивков и смешков Дадли Смита — что он сейчас не в полицейском училище Лос-Анджелеса, где отбирал кадетов на роль молодого радикала-идеалиста. На это , ему был отведен один-единственный день, который не дал результата даже отдаленно близкого к нужному, а начинать допросы, не имея своего человека под рукой, было бы ошибкой. А Эллис Лоу и Дадли так распалились на психиатрических кляузах Лезника, что уже рвались в бой — подавай им этих профсоюзных активистов Моидо Лопеса, Сэмми Бенавидеса и Хуана Дуарте, занятых в роли индейцев на съемках фильма «Окровавленный томагавк». Между тем речь Герштейна тоже начала его заводить.

Владелец «Вэрайэти интернэшнл» прохаживается позади своего большого стола, размахивая сигарой, а Мал думает о том, как некстати снова вторгся в его жизнь Базз Микс.

— …и что я еще скажу вам, джентльмены: пассивное сопротивление и прочее политическое дерьмо УАЕС толкает тимстеров надрать красным задницы, что профсоюзам пойдет на пользу, а нам — во вред.

Коммунисты любят выставить себя пострадавшей стороной. Они с улыбкой съедят сколько хочешь дерьма, словно это бифштекс из вырезки, и попросят еще, подставят другую щеку, а потом вцепятся тебе в жопу. Вот как эти пачукос на двадцать третьей площадке. Зутеры с профсоюзными билетами считают, что у них лицензия срать где хотят и что их дерьмо не воняет. Если это не так, то Элеонора Рузвельт вовсе не лесбиянка, а?

Дадли Смит заржал жеребцом:

— Это та еще лярва. По слухам, любит черненьких. И кто не знает о слабости покойного Франклина к маленьким черным терьерам. Мистер Герштейн, мы с лейтенантом Консидайном хотели бы поблагодарить вас за вклад в паше дело и теплое гостеприимство в столь ранний час.