Допрос безутешной вдовы - Каминаси Кунио (читать книги без TXT) 📗
– Каким это боком, позвольте спросить? – Ирина недоуменно стреляла серыми очами то по мне, то по капитанше, явно не понимая, с какой стати в серьезный разговор двух достойных и, главное, разнополых, то есть способных прийти хотя бы к одной, определенной форме консенсуса, вмешалось это бесполое создание с малюсенькими глазками, тяжелым подбородком и обгрызенными космами плохо прокрашенных волос.
– Ниигатским, – хладнокровно пояснило создание.
– Ниигатским? – переспросила Ирина.
– Да, Катаяма-сан. В отличие от Минамото-сана, – она кивнула в моем направлении, – я работаю в управлении полиции не Хоккайдо, а Ниигаты, так что меня ваши отношения с мужем касаются самым непосредственным образом.
– И почему это вас касаются? – не сдавалась гордая Катаяма.
– Потому что вот уже вторые сутки в Ниигате вашего мужа нигде нет: ни дома, ни на работе – нигде.
– Вторые сутки?… – ухмыльнулась Ирина.
– Да, вторые сутки, – невозмутимо парировала Аюми. – А по японским законам, если местонахождение гражданина не устанавливается его семьей или коллегами по работе в течение более чем семидесяти двух часов, полиция обязана объявить его без вести пропавшим и немедленно начать его розыск.
– Понятно, – скривила свои жаркие алые губы Ирина. – И кто же вам заявил о том, что его нигде нет? Родня или ребята из конторы?
– Будем считать, что «ребята из конторы», в которой он не появлялся эти два дня, хотя его там ждали подчиненные. Вы ему вчера или сегодня случайно не звонили?
– Сегодня нет, не звонила… – после секундного замешательства ответила Ирина.
– А вчера? – поинтересовалась въедливая Мураками.
– Послушайте! – Ирина, видимо, вспомнила наконец золотую истину о том, что атака – это лучшая оборона. Точнее, контратака. – Вы же пришли про этого Селиванова спрашивать! При чем здесь мой Ато?!
– Ну как же! – Я решил несколько разгрузить не в меру словоохотливую Аюми. – У вас в Ниигате муж, вы приезжаете в Саппоро, встречаетесь в первый же вечер с другим мужчиной…
– Я не понимаю! Вы что, из полиции нравов, что ли? – Она продолжала возмущаться.
– У нас, в Японии, нет никакой полиции нравов, Ирина, – просветил я ее. – Пока нет…
– Тогда в чем же дело?
– Прежде всего, дело в том, что вчера вечером в гостинице «Альфа» был убит Владимир Николаевич Селиванов, с которым вы разговаривали за два часа до его смерти. – Я решил напомнить ей, что, по большому счету, шутит она с огнем – пока тлеющим, но в любую минуту готовым вспыхнуть на горе всем японским и русским буржуям.
– Я вам сказала, что я его видела первый раз! – В ней, чувствуется, начала просыпаться тигрица.
– Мы это слышали, – стараясь не пробудить в себе льва, ответил я. – А во-вторых, капитан Мураками абсолютно права в том, что, если ваш муж до завтрашнего вечера не объявится, мы должны начать его розыски. И я не понимаю, почему вы по этому вопросу храните молчание.
– Какое молчание?!
– Где ваш муж, Ирина? – тоном строгой учительницы химии спросила Мураками.
– Я не знаю, где мой муж! Я уехала из Ниигаты позавчера вечером, ночью, вернее, и с тех пор я его не видела! – Она постепенно переходила на крик.
– В воскресенье вы его видели? – Мураками продолжала вспахивать свой ниигатский участок.
– Конечно, – скривилась она в кислой улыбке. – Видела любезного своего!…
– Судя по вашему тону, Катаяма-сан, мой вопрос о том, любите ли вы вашего мужа, не такой уж и пустой, да? – Аюми оставалась по-прежнему строгой и непреклонной.
– Вы с ним когда-нибудь спали? – Ирина вдруг в течение двух секунд преобразилась, и теперь перед нами была уже не свирепая тигрица, а уставшая трепетная лань.
– С кем? – опешила Мураками.
– С Ато моим, – вздохнула она и отвела в сторону резко потускневшие глаза.
– Что вы такое говорите! – возмутилась Аюми. – Как я могла с ним спать?!
– Как бабы с мужиками спят? – опять кисло улыбнулась Ирина. – Вы вообще-то замужем?
– Вообще-то это мое личное дело, – огрызнулась Мураками, – но для вашего сведения я не замужем.
– Заметно, – грустно констатировала кислая Клеопатра, скептически оглядывая антисексуальный экстерьер своей землячки.
– За неимением моего давайте вернемся к вашему мужу, – тоном, не терпящим возражений, потребовала Аюми.
– Я приехала сюда, на Хоккайдо, чтобы отдохнуть от своего мужа, и именно поэтому, где он сейчас находится, меня абсолютно не волнует. – Ирина по-прежнему с тенью ехидной улыбки на прекрасном лице продолжала изучать внешний вид засидевшейся в девках доблестной капитанши Мураками.
– Отдохнуть? – попросила Мураками пояснить семейную ситуацию, которая для меня лично элементарно читалась с листа, безо всяких пояснений и комментариев.
– Да, отдохнуть, – кивнула Ирина и пустила в ход единственно доступное в данной ситуации средство сопротивления если не мне, то, по крайней мере, девице Мураками. – Мне слюни его надоели, понимаете? И визги его поросячьи!…
– Визги? – переспросила несколько потухшая Аюми, понявшая, что разговор зашел на те территории, где она чувствует себя не столь уверенно, как на поприще оперативно-розыскной работы.
– А он у меня, когда кончает, визжит как свинья, – буднично поведала нам с Аюми роковая женщина и демонстративно медленно положила свою роскошную левую ногу на не менее роскошную правую.
– А слюни? – вмешался я.
– И слюни пускает, как та же свинья…
– Какое это отношение имеет к вопросу о его пропаже? – спросила красная, как плоть чавычи, Мураками.
– Никакого, – все так же хладнокровно откликнулась Ирина. – Это имеет отношение к вашему вопросу.
– Вопросу? – Похоже, Аюми, услышав из женских уст прозаичный постельный глагол, потеряла всякую ориентацию в ею же самом сформированном хронотопе.
– Ну вы же спросили меня, люблю ли я своего мужа, да? – хмыкнула Ирина. – Забыли уже?
– Значит, вы его не любите? – вернулась к начальному пункту своего допроса Мураками.
– Я хотя и русская, но, извините, не извращенка, – призналась Катаяма. – Так что увольте…
– Увольте? – пожала плечами по-прежнему пылающая стыдливым жаром Аюми.
– Прикиньте сами, – Ирина сняла левую ногу с правой и поджала их под диванчик параллельно друг другу, – вы под него через ночь ложитесь, потому что ему кончить надо, а он, свинья, при этом не только сделать это три часа не может, он еще вас всю слюнявит и на ухо вам визжит, как будто он не сексом занимается, а поросят рожает. Как, после этого я должна его любить?
– Ирина, – осторожно кашлянул я, – секс, безусловно, дело важное, красивый и приятный секс, я имею в виду, но что хочет сказать Мураками-сан, гораздо шире.
– А что хочет сказать Мураками-сан? – хмыкнула Ирина. – Она же, по-моему, про любовь спрашивала, нет?
– Мы вчера в Отару с вами этой темы уже касались, – я вспомнил о нашем импровизированном рандеву в «хилтоновском» кафе, – поэтому давайте все-таки попробуем посмотреть на проблему шире.
– Шире не бывает! – качнула она прекрасной головкой. – Вы думаете, почему Ато на мне женился? Вернее, для чего?
– Для чего? – спросила въедливая Мураками.
– Чтобы трахать меня, – уже знакомым будничным тоном проинформировала нас циничная Ирина. – А воротнички там мылом натирать, брюки через тряпку гладить, икебану из хавки вашей гнусной на подносе подавать – это уже дело десятое.
– Как же десятое? – я сымитировал обиду за наших японских жен и еще более – за нашу родимую японскую кухню, воскресив в памяти утреннее ароматное натто.
– Да так, десятое! Для домашних дел он на японке бы опять женился – и весь разговор!
– «Опять»? – удивился я.
– Катаяма-сан до Ирины-сан был женат на Катаяме Норико, девичья фамилия Мори, – ответила за Ирину Мураками.
– Они что, развелись? – спросил я пустоту впереди и справа от себя, так и не решив, к кому из двух дам обратить этот вопрос.
– Когда у Катаямы-сана начался роман с Ириной и он стал постоянно ездить к ней на Сахалин, Норико-сан в конце концов не выдержала измен мужа и подала на развод, – бойко отчиталась Аюми.
