Черная моль - Адамов Аркадий Григорьевич (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT) 📗
Плышевский устало провел рукой по лбу, поправил очки и с хрустом потянулся. Надо заняться делами.
День прошел в привычных хлопотах.
А вечером в квартире Плышевского раздался неуверенный, короткий звонок. Олег Георгиевич в халате и теплых меховых туфлях сам открыл дверь. На пороге стоял тщедушный человечек в железнодорожной форме, с опухшим, угреватым лицом — Масленкин. Они уединились в кабинете.
Масленкин еще не ушел, когда в передней снова прозвенел звонок. На этот раз дверь открыла Галя. По ее радостному восклицанию Плышевский догадался: пришел Козин.
Через полчаса, незаметно выпроводив Масленкина, Плышевский вошел в столовую. Козин что-то с увлечением рассказывал Гале. Перед ним на столе стоял стакан чая, в блюдце лежал нарезанный кекс.
— Ну, дочка, дай-ка нам что-нибудь посолиднее! — весело сказал Плышевский, здороваясь с Козиным. — Дорогой гость у нас.
Галя с заметной неохотой выполнила его просьбу, и на столе появилась бутылка коньяка.
Первую рюмку выпили молча, жестом пожелав друг другу здоровья и удачи. Вторую — за Галю. Только после третьей или четвертой рюмки, когда щеки Козина заметно порозовели, взгляд стал веселым и дерзким, Плышевский спросил:
— Ну-с, так как наши дела, Михаил Ильич?
— Дела? — загадочно улыбнулся Козин и покосился на Галю. — Могу вас обрадовать, все в полном порядке. Преступники арестованы и в убийстве сознались.
— Что?! — Плышевский опешил от неожиданности.
— Представьте!
— Это Миша сделал! — с наивной гордостью заметила Галя.
— Ну, положим, не я один, — скромно возразил Козин. — У меня тоже начальники есть.
Плышевский пришел в себя быстро. «Ты, — язвительно подумал он, — ты, брат, осел. Здесь работала рука поопытней и поумней».
— У вас, вероятно, очень опытный и знающий начальник? — поинтересовался Плышевский.
Козин подумал было, что отвечать на такой вопрос не стоит. Но взяло верх раздражение на Коршунова, да легкий хмель от выпитого коньяка уже туманил и будоражил мозг.
— О начальниках плохо не говорят! — желчно ответил он.
— Тем более, если они того не заслуживают, — как бы дразня его, заметил с усмешкой Плышевский.
— Мой-то? Это еще как сказать! — И, уже не скрывая своей неприязни, Козин добавил. — Прыткий, конечно, и неглупый.
— Ну, ну, это уж вы сгоряча, дорогуша, — посмеиваясь, ответил Плышевский.
— Не верите?
— Нет. Вот если бы самому на него посмотреть. Хоть издалека…
— Ну что ж, — распалился Козин. — Приходите в эту субботу в «Сибирь». Знаете? Даже познакомлю. Его фамилия — Коршунов.
Плышевский невольно вздрогнул.
— А что он там будет делать, ваш Коршунов?
— Папа! — неожиданно вмешалась Галя. — Может быть, об этом нельзя спрашивать?
В продолжении всего разговора девушка сидела молча, с беспокойством следя за разошедшимся Козиным.
— Ты права, дочка, — сухо согласился Плышевский. — В самом деле, бросим этот разговор.
— Галочка, ты зря беспокоишься, — самоуверенно возразил Козин. — Я-то уж как-нибудь знаю правила конспирации.
Вечер закончился весело и непринужденно. Уходя, Козин настолько осмелел, что в передней даже попытался обнять Галю.
— Ты меня очень удивляешь, Миша, — шепнула она, мягко отстраняя его руки.
И Козин вдруг почувствовал какой-то скрытый смысл в этих, казалось бы, простых словах. Ему снова почему-то стало не по себе, как тогда, когда он однажды перехватил ее взгляд. Он неловко простился и вышел.
Как только Козин ушел — это было около одиннадцати часов вечера, — Плышевский перенес телефон в кабинет и позвонил Фигурнову.
— Оскар Францевич, ты? — почему-то понизив голос, спросил он.
— Мое почтение, Олег Георгиевич, — проворковал в ответ Фигурнов. — Чем могу быть полезен?
— Повидаться бы надо. Новости есть.
— Душа моя! Второй день не выхожу. Голос сел. А мне в большой процесс входить. Трагическая ситуация, смею заверить. Каждый час полощу горло, сырые яички глотаю.
— Тридцать лет тебя знаю, и каждый раз перед большим процессом у тебя голос садится! — засмеялся Плышевский. — А потом соловьем разливаешься.
— Нет, нет! — энергично запротестовал Фигурнов. — Тут случай особый. Председательствующим по данному делу будет Кротов. Процесс исключительно трудный. Так что, Олег Георгиевич, душа моя, приезжай ко мне…
— Ладно уж! Жди.
Через полчаса он подъезжал в своей машине к дому на Молчановке.
Фигурнов встретил гостя в передней. Это был очень подвижной невысокий старик с седой гривой волос, хрящеватым, с горбинкой носом и глубоко запавшими черными, очень проницательными глазами на смуглом лице с выступающими скулами.
Плышевский по-хозяйски уверенно прошел в большой кабинет, уставленный массивной мебелью, и удобно расположился в мягком кресле у громадного письменного стола. Фигурнов, поджав под себя ногу, уселся напротив.
— Дело, Оскарчик, по-моему, осложняется, — начал Плышевский.
Фигурнов слушал подчеркнуто внимательно, склонив набок голову и полузакрыв глаза. В этот момент он чем-то напоминал большую сонную птицу.
Когда Плышевский кончил, Фигурнов еще с минуту сидел в той же позе, потом театральным жестом провел рукой по лбу и сказал:
— Этот самый Козин для вас, конечно, клад, но только на данном этапе. Надо тянуть дальше. Ведь он там, у себя, плотва. А надо бы подцепить щуку. Козин, смею заметить, — это только информация, не больше. А, к примеру, начальник его, Коршунов, что ли, — это уже опора, поддержка. Вот он, фигурально выражаясь, и есть щука.
— Гм… Соблазнительно. Но голыми руками такого, кажется, не возьмешь.
— Люди есть люди, душа моя. И у любого индивидуума есть потребности. Они, эти потребности, всегда требуют удовлетворения. У этого Коршунова тоже имеются потребности. Их надо нащупать и… удовлетворить. Это первый пункт. Второй: надо нащупать его больные, слабые места. Они могут быть в одной из двух сфер: служебной или личной. Этот Коршунов — человек молодой и, конечно, честолюбивый. Угроза компрометации по службе, если она возникнет, — сильное оружие. И второе — любовь, женщины. Смею уверить, они играют в жизни каждого человека гораздо большую роль, чем у нас принято думать. Он женат? Кто она?
Плышевский пожал плечами.
— Плохо, душа моя. Ты ничего о нем не знаешь. Так работать нельзя.
— Мне не нравится это совпадение, — озабоченно произнес Плышевский. — Почему «Сибирь»? Почему вечер в субботу? И главное, встречу с Масленкиным я уже не в состоянии отменить. Может быть, мне просто не ходить туда?
— Напротив! Иди! Совпадение случайное, смею тебя уверить. А увидеть и прощупать этого Коршунова весьма полезно. Весьма!
— Ну, хорошо. А что передать Вадиму?
— Доброхотову? Нижеследующее. Пункт первый: убийцы найдены и признались. Пункт второй и самый главный: чтобы он больше не показывался в «Сибири». Я абсолютно убежден: охота идет за ним.
Плышевский задумчиво барабанил по столу длинными холеными пальцами, потом одобрительно посмотрел на Фигурнова.
— У тебя ясная голова, Оскарчик. У тебя по-прежнему удивительно ясная голова.
Фигурнов тонко усмехнулся и развел руками.
В то утро Нине Афанасьевой передали, что ее вызывает Зотов. Это было неожиданно и для первого раза страшновато.
Нина тайком оглядела в зеркало свое скромное синее платье с ослепительно белым крахмальным воротничком и поправила волосы.
Когда она вошла в кабинет, Зотов разговаривал с Гараниным.
— Ну, вот и Афанасьева, — тепло произнес он, взглянув поверх очков на девушку. — Присаживайтесь. Как ваша матушка?
— Спасибо, Иван Васильевич. Немного лучше.
— Отлично. Это очень важно, когда тыл, так сказать, в порядке… А вам, Ниночка, предстоит завтра быть веселой, общительной и — как вам объяснить? — красивой, что ли, — продолжал Зотов. — Ну, ну, не удивляйтесь! Сейчас вам все станет ясно. Дело в том, что завтра вечером вы отправляетесь в ресторан. Некоторым образом кутить.
