Секреты Лос-Анджелеса - Эллрой Джеймс (книги без сокращений .txt) 📗
– Извините, сержант, ничего нет.
Еще один звонок в дорожную полицию. И здесь поджидает сюрприз: автовладелицы по имени Шерон Костенца в Калифорнии нет и никогда не было. Джек мчится в Норт-Хейвенхерст – и обнаруживает, что дома за номером 1649 там нет.
Все в одну точку. Бобби привлекался за проституцию, по этой телеге Костенца внесла за него залог, проститутки пользуются фальшивыми именами, проститутки снимаются для порножурналов. Кстати, нет ли в Норт-Хейвенхерсте борделей?
И Джек идет по домам.
Десяток коротких интервью – и он получает адреса двух местных притонов: 1611 и 1654.
18:10.
Хозяйка дома 1611 при виде полицейского делает морду ящиком. Шерон Костенца, Бобби Индж, Бергероны – нет, никого не знает. Джек показывает фотографии в блокноте – результат нулевой. Девушки тоже ничего сказать не могут. Бандерша в доме 1654 рассыпается в любезностях и готова сотрудничать – но и для нее, и для ее шлюх имена и лица подозреваемых что китайская грамота.
Еще один бургер – и снова в Западный Голливуд. Проверка кличек и прозвищ в полицейской картотеке тоже ничего не дает. Еще один тупик.
19:20. Проверять больше нечего. Джек едет на Норт-Хэмел и припарковывается наискосок от входа в квартиру Бобби Инджа.
На улице тихо: прохожих нет, редко-редко проедет машина. Шумно и оживленно здесь станет ближе к ночи. Джек прокручивает в голове порнокартинки, курит, ждет.
В 20:46 мимо проезжает автомобиль – едет медленно, жмется к тротуару. Джек ждет. Через двадцать минут незнакомец появляется снова. Должно быть, ждет, когда в окнах загорится свет. Если ему нужен Бобби, то Джек ему поможет.
Он торопливо проходит через двор, оглядывается в поисках свидетелей – слава богу, никого. Зубчатым концом наручника поддевает дверь: дерево крошится и легко поддается. Джек нащупывает на стене выключатель, включает свет.
Та же чистенькая комнатка, та же неубранная постель. Джек садится у двери и ждет.
Тоскливо тянется время: четверть часа, полчаса, час. Наконец – осторожный стук в окно.
Пригнувшись, чтобы посетитель его не увидел, Джек отвечает жеманным пидорским голоском:
– Входите, открыто!
На пороге появляется элегантный красавчик.
– Вот черт! – вырывается у Джека.
Тимми Валберн, известный также как Мучи-Маус, – любимый мужчина Билли Дитерлинга.
– Тимми! А ты какого хрена здесь делаешь?!
Валберн прислоняется к стене, кокетливо выдвинув бедро. Страха не чувствуется.
– Пришел в гости к другу. Бобби не употребляет наркотиков, так что ты беспокоился понапрасну. И кстати, разве это территория городской полиции?
Джек закрывает дверь.
– Кристина Бергерон. Дэрил Бергерон. Шерон Костенца. Тоже твои друзья?
– Не знаю таких. В чем дело, Джек?
– Вопросы здесь задаю я. Начнем с самого простого: где Бобби?
– Не знаю. Неужели я пришел бы сюда, если бы знал, что…
– Ты спишь с Бобби? У вас роман?
– Мы просто друзья.
– А Билли об этом знает?
– Джек, ты становишься бестактным. Мы с Бобби просто друзья. Не уверен, что Билли об этом знает, но мы дружим, и не более того.
Джек достает блокнот.
– Что ж, тогда у вас должны быть общие знакомые.
– Ошибаешься. Бобби меня со своими друзьями не знакомит.
– Ладно. Тогда – где вы познакомились?
– В баре.
– В каком?
– «Берлога Лео».
– А Билли знает, что ты у него за спиной бегаешь по барам для голубых?
– Ты бестактен, Джек. Кажется, ты забыл, что я не какой-нибудь бандит из тех, которых ты лупишь по физиономиям на радость желтой прессе. Я законопослушный гражданин, плачу налоги и могу подать на тебя жалобу за незаконное проникновение в частную квартиру…
Пора сменить тему.
– Порнуха. Роскошные глянцевые альбомы с фотографиями. Есть натуралы. А есть и гомосексуальная тематика. Любишь такие штучки, Тимми?
У актера чуть дергается веко – словно хочет и не решается подмигнуть.
– Ты от этого кайф ловишь? Вы с Билли берете такие журналы с собой в постель?
Но Тимми уже вполне овладел собой.
– Не надо быть таким гадким, Джек. Постарайся быть повежливее, хоть это и не в твоем стиле. Вспомни, что я значу для Билли и что значит Билли для сериала, который дал тебе возможность прославиться. Вспомни, с какими людьми знаком Билли и что он может сделать…
Тем временем Джек неторопливо раскладывает на столе журналы и папки подозреваемых. Поворачивает лампу, чтобы было лучше видно.
– Взгляни на эти снимки. Если кого-нибудь узнаешь, скажи. Больше мне от тебя ничего не нужно.
Валберн театрально закатывает глаза к потолку и принимается за осмотр. В фотографии вглядывается с любопытством, костюмированные сцены изучает подняв брови, с видом знатока. Джек стоит напротив, впившись глазами ему в лицо.
Последней идет книжка с оргиями. Взгляд Тимми отмечает чернильную кровь на фото, но его лицо по-прежнему спокойно, только на шее вздувается и дергается жила. От Джека это не ускользает.
Наконец Валберн пожимает плечами.
– Извини, Джек. Ничего не могу тебе сказать.
Актер он и вправду хороший. Не зря его держат на телевидении.
– Никого не узнал?
– Никого.
– А Бобби?
– Бобби узнал, разумеется, ведь он мой друг.
– И больше никого из них не знаешь?
– Никого, Джек.
– Может быть, какие-то знакомые лица? Видел их в барах, где тусуются парни вроде тебя?
– Парни вроде меня? Джек, ты не первый год в Индустрии. Пора бы уже научиться называть кошку кошкой и не париться по этому поводу.
Ладно, пропустим.
– Тимми, ты со мной неоткровенен, и мне это не нравится. Не надо со мной играть. Здесь ведь не Фантазиленд, и я тебе не Утенок Дэнни.
– Джек, я актер, а не телепат. Хотя бы намекни, каких признаний ты от меня ждешь.
– Не признаний, Тимми. Реакции. Я пятнадцать лет служу в полиции и такого дерьма еще не видел – а ты на него смотришь глазом не моргнув. Как будто оргии по десять человек, чернильная кровь и прочие прелести – это для тебя обычное дело.
Валберн элегантно пожимает плечами.
– Дорогой мой Джек, я живу и работаю в Голливуде. Я одеваюсь в костюм грызуна на потеху детишкам. Не думаю, что что-то в этом городе способно меня удивить.
– Не уверен, что дело в этом.
– Я говорю правду. Никогда раньше не видел этих журналов и не знаю никого из натурщиков.
– У таких парней, как ты, обширные связи. Знаком же ты с Бобби Инджем – а он явно этих ребят знает. Я хочу посмотреть твою записную книжку.
– Нет, – быстро отвечает Тимми.
– Да, – отвечает Джек. – Иначе в «Строго секретно» появляется статья о твоей сердечной дружбе с Билли. «Педерасты в полицейских сериалах и детских мультиках» – как тебе такой заголовок?
Тимми улыбается.
– Тогда ты вылетишь из Индустрии. Макс Пелтц ждет от тебя такта и деликатности. Не стоит его разочаровывать, Джек.
– Так записная книжка у тебя с собой?
– Нет. Джек, вспомни, чей сын Билли. Вспомни, сколько ты сможешь зарабатывать в Индустрии, когда уйдешь в отставку…
– Давай сюда бумажник, – тихо и раздельно говорит Джек. Он с трудом сдерживается. – Быстро. Пока я тебе личико не попортил.
Пожав плечами, Валберн достает бумажник. В нем Джек находит то, что искал: визитки, имена и телефоны, нацарапанные на клочках бумаги.
– Хотелось бы получить все это назад.
– Держи, Тимми. – Джек протягивает ему опустевший бумажник.
– Знаешь, Джек, в один прекрасный день ты крупно вляпаешься. Очень крупно.
– Я уже крупно вляпался – и не прогадал. Вспомни об этом, если надумашь стукнуть на меня Максу.
Тимми усмехается и выходит изящной, чуть разболтанной походкой.
И снова по пидор-барам: имена (без фамилий), номера телефонов. Никто ничего не знает. Одна визитка: «Флер-де-Лис. 24 часа в сутки – все, что пожелаете. ГО – 01239» вызывает у Джека смутные воспоминания. Никаких приписок от руки на визитке нет. И все же… Джек пытается припомнить – нет, не вспоминается.
