Крайние меры - Макеев Алексей Викторович (электронные книги бесплатно .txt) 📗
Но тут второй резким ударом по запястью вышиб у Белоеда пистолет и, схватив Степана Владимировича за правую руку, начал с неожиданной силой выкручивать ее. Белоед извернулся, чуть присел и локтем свободной руки с маху угодил под кадык твари, во внешнем облике которой уже не было ничего человеческого. Вампир, выходец из могилы.
– На! Получи, урод! Ага, достало! А вот тебе еще, сучье отродье! И вот так!..
Урод захрипел, ослабил хватку. Строитель изо всех сил дернул головой назад, и ведь попал же! Его затылок расплющил нос и губы противника, послышался мерзкий хруст. От страшной боли тот крутанулся на месте, рыгнул кровью пополам с выбитыми зубами, выпустил руку Белоеда и рухнул на своего напарника, вторично свалив его на пол. Но счет два – ноль в пользу Белоеда продержался недолго.
Сражаясь с зомби, Степан Владимирович не мог не раскрыться для их командира. Тип с мордочкой хорька дождался-таки удобного момента. Он вдруг оказался на расстоянии вытянутой руки от Белоеда и, выбросив вперед свою дубинку, сильно ткнул ее концом под дых строителю.
– А-а-ах! – выдохнул Степан Владимирович, сгибаясь пополам. – Ма-а-ать вашу…
Ноги его подломились, и он бессильно рухнул на пол, с трудом ловя воздух перекошенным ртом. Тут же на его ребра обрушился страшный удар ногой. Раздался сухой треск, в грудной клетке что-то екнуло, последние остатки воздуха были выбиты из легких.
Дикая боль раскаленной иглой прошила позвоночный столб. Потолок над Белоедом крутанулся сумасшедшей каруселью, перед глазами вспыхнули разноцветные кольца. Он тогда не потерял сознания, но все тело стало каким-то ватным, словно лишилось всех костей. Возбужденные голоса доносились как будто сквозь толстый слой воды или войлока, глухо и невнятно.
Степан Владимирович тяжело вздохнул, вспомнив неутешительный финал схватки. Нет, не мог он устоять против троих, годы дают о себе знать. Вот и сидит теперь здесь взаперти, ожидая, когда за него примутся вновь. Самочувствие… Соответствующее – будто под танком побывал. Ноги затекли, сломанные ребра ныли все сильнее, боль в затылке дырявила череп тупым сверлом. Бывал Белоед во всяких, порой смертельно опасных переделках, но никогда еще не чувствовал такого опустошения и безысходности. Словно судьба совершила роковой поворот, словно удача, его надежная союзница, навсегда отвернулась от него, и ее ветер перестал дуть в его паруса… Что может быть мучительнее сознания собственного бессилия?
Белоед сплюнул в угол черный сгусток свернувшейся крови, дышать стало легче. Боль, раскалывавшая черепную коробку, чуть поутихла, отступила.
Голова Белоеда неожиданно просветлела, мозги работали все лучше. Ну-ка, припомним, что было потом. О чем говорили эти двое, когда его привязали к стулу, а пара покалеченных молодых отморозков куда-то незаметно исчезла?..
– Посмотри, Виктор, на этого старого маразматика! – услышал Степан Владимирович сквозь звон в ушах холодный, презрительный голос. – Борец, понимаешь, с Вселенским Злом в моем лице. С пистолетом заявился, судить и карать! Только вот ничего убойнее рогатки до сей поры в руках не держал, придурок ископаемый. Плесни воды в его глупую рожу, пусть очухается. У меня к нему несколько вопросов. К тебе, кстати, тоже.
Вода, выплеснутая ему в лицо человеком с мордочкой хорька, холодной струйкой затекла под рубашку. Белоед с трудом поднял глаза и столкнулся с презрительным, ненавидящим взглядом.
– Сперва, как обещал, отвечу на твой недоуменный вопрос. Я затем и дал тебе кредит, что хотел, чтобы организацией холдинга занялся именно ты!
– Я? Какой смысл? Нет, сперва я думал… – растерянно прошептал Белоед занемевшими губами. – Что ты ищешь свою выгоду, хотя бы со сбытом некондиции. Думал, что…
– Зря. Оч-чень напрасно.
– Что – зря? – Степан Владимирович совершенно растерялся, перестал что-либо понимать. Прежде всего: зачем вообще нужен этот разговор? Почему он все еще жив, почему его не убили немедленно?
– Думал зря. Это занятие не для тебя. Оно уже дурно повлияло на твое здоровье. "То ли еще будет!" – как пела одна популярная попсовая исполнительница. Идея создания ассоциации витала в воздухе, ты, к несчастью, сумел заинтересовать ею многих. Но тебя, дурака, я мог держать под контролем и наблюдением, а вот кого-то другого… Хотя бы Димку Николаева из «Артели»… Тоже смог бы, но пришлось бы тратить время и средства. Ты же был у меня под плотным колпаком, я каждый твой шаг знал, ничтожество! И поэтому всегда бил по самым уязвимым точкам.
– Значит, все-таки Валера, – с болью пробормотал Степан Владимирович. – И ты его убил.
– Ага. Предал твой любимец тебя и продал! А затем, когда с тобой уже было покончено, у Егорова вдруг взыграла совесть. Он посмел мне угрожать! Вот Витеньке и пришлось устроить твоему главбуху ма-аленькую неприятность со смертельным исходом. Но, – он повернулся к "хорьку", – Витя, у меня есть к тебе серьезные претензии! Кто утверждал, что неплохо разбирается в компьютерах? Не ты ли? И что мы имеем? Файлы журналиста, тобой собственноручно уничтоженные, каким-то непонятным образом всплывают не где-нибудь, а в ГУ угрозыска! Мало того, если бы не этот придурковатый правдолюбец, то мы бы даже не знали, что они всплыли! Как такое могло случиться? Уж не скорешился ли ты за моей спиной с ментами, Витюша? Я ведь и наказать могу. Сурово.
Тот, кого он называл Витюшей, человек с мордочкой хорька, возмущенно засопел, открыл рот, собираясь возразить. Но был остановлен:
– Ладно, не оправдывайся, я пошутил. Не с твоими грехами к ментам соваться, прощения все едино не вымолишь. А как случилось то, что случилось, мы у правдолюбца спросим. Мы умеем спрашивать.
Две последние фразы предназначались явно для Белоеда. Но тот словно бы пропустил угрозу мимо ушей.
– Ты убил и журналиста, – по-прежнему тихо, почти шепотом проговорил Степан Владимирович, обращаясь скорее к самому себе. – Теперь убьешь меня.
– Чего ждем, шеф? – Злобная тоска в глазах «Витюши» сменилась радостным предвкушением. – Давай я его прямо сейчас… обработаю.
– Еще успеется. Чуть погодя. Да, Степан, я его убил. И ты отправишься по той же дорожке. Но каким будет твой путь на тот свет? Он может оказаться быстрым, легким, а может… Знаешь, почему я говорю тебе все это? Нет! Не только потому, что хочу кое-что узнать от тебя. Мне просто доставляет удовольствие смотреть на твою перекошенную рожу, видеть, как ты мучаешься! Как тебе больно. Нет, не физически. Я тебя гораздо сильнее достану! Ты, по своей дурости, по наивности своей не мог даже представить, какой удар нанесла бы мне ваша «мамка». Потерять монополию на поставку стройматериалов малым фирмам – это полбеды. Но вы, объединившись, перекрыли бы поток мигрантов! Что, догадался, наконец? Эк тебя перекорежило.
– Сволочь, гнида, – бессильно прошептал Белоед. – Вот зачем ты навязал мне македонцев. Они готовили крупномасштабную интервенцию «диких» гастарбайтеров из бывшей Югославии, а ты наварил бы на этом. Теперь мне все понятно!
– Да-а? Ни хрена тебе не понятно, для этого не твои мозги требуются. Не «бы», а уже наварил, к твоему сведению. И еще наварю, когда такие болваны, как ты, под ногами путаться перестанут. И не только с югославов. Кстати, задействован был только Рада, Ванька на подхвате, он толком ничего не знал. Еще из-за Бибирево переживал, теленок.
– Ты даже не преступник. – Голос Степана Владимировича был едва слышен. – Ты хуже. Страшнее. Ты настоящий дьявол, хозяин последнего, самого страшного круга ада. Девятого. Круга предателей.
"Ведь он же ненормальный! – вспыхнуло в голове у Белоеда. – Ведь он в самом деле испытывает наслаждение оттого, что делает мне больно! А я еще удивлялся рассказу полковника о том, в каком виде обнаружили труп Леонида и каким жутким способом его убили… Ведь полным психом надо быть, чтобы до такого додуматься!"
– Шеф, вы увлеклись, – раздался голос Виктора. – Задавайте ему свои вопросы, а я… помогу. Мне не терпится заняться нашим гостем всерьез!
