Лига правосудия - Макеев Алексей Викторович (е книги .txt) 📗
Отключив телефон, Гуров обвел всех усталым взглядом и предупредил:
– Если еще кто-то попытается меня остановить, стреляю на звук.
Но разве могли эти понявшие, что грозу пронесет стороной, и поэтому разом оживившиеся мужики так просто отпустить своего спасителя, и Косарев радостно предложил:
– Лев Иванович! Может, с устатку по маленькой?
– Сопьюсь я тут с вами, – пробормотал он, с трудом поднимаясь. – Я лучше спать пойду. Да и вы не особо увлекайтесь, а подготовьте мне все документы, чтобы я их с собой забрать мог.
– Пойдем, Лев Иванович, я тебя провожу, – предложил Фомин.
Как оказалось, это было нелишним, потому что Гуров отправился к себе в автоматическом режиме. Когда он наконец добрался до своего временного жилья, то вынужден был все-таки поесть – Фомин с матерью его так уговаривали! А вот для душа у него сил уже не осталось. Да и как разделся и лег в постель, Гуров тоже не помнил.
А приехавший в Москву Крячко был полон сил и энергии, энтузиазм бил в нем ключом. Подъехав к месту встречи в одном из переулков старой Москвы, где его возле отделения Сбербанка уже ждал Пантелеич, Стас усмехнулся:
– Странное место ты выбрал.
– Зато тебе потом далеко ходить не придется, – объяснил тот, сев к нему в машину, и показал на находившийся на другой стороне массажный салон.
Пантелеев, несмотря на солидный возраст, был все еще капитаном. Будучи человеком старой закваски, он многого в современной жизни, и в частности в работе полиции, не одобрял, чего не находил нужным скрывать, так что повышение ему не светило. Но это его нимало не расстраивало – у обоих его сыновей был собственный бизнес, и своими заботами они отца с матерью не оставляли. Мечта у Пантелеева была только одна – дослужить до пенсии, а потом с внуками заниматься, а то у их отцов из-за вечной занятости до них руки не доходили.
– Ну, повествуй, – попросил Стас.
– Держи, – сказал Пантелеев, протягивая ему листки. – Пока ты ехал, я кое-что в архиве посмотрел и отксерокопировал.
Крячко начал читать: «Светлана Николаевна Суховей, 1980 года рождения, приехала покорять столицу из провинции, в частности, из Воронежской области в 1997 году…» Куда уж она там собиралась поступать, неизвестно, но, скорее всего, в театральный, потому что была довольно смазливая. Ну а дальше история известная: в институт провалилась, возвращаться домой не захотела и, в конце концов, оказалась в проститутках.
– Мы ее три раза задерживали, – сказал Пантелеев, увидев, что Крячко все прочитал. – Ее землячка, которая давно уже путанила, Светку тоже в этот бизнес пристроила. Ну, ты сам знаешь, как тогда делалось – снималась квартира, превращалась в бордель, куда девочки на работу ходили. Сообщат соседи, у которых этот бардак уже в печенках сидит, в милицию, накрывали их, а через некоторое время они уже в другом месте обосновывались. Причем почему-то очень наш район любили и сейчас любят. Тебе это ни о чем не говорит?
– Мы с тобой это положение изменить не в силах, так что давай не будем себе нервы жечь, – поморщился Стас. – Лучше дальше рассказывай!
– Девка наглая была до невозможности, хамка первостатейная. Я потому ее так хорошо и запомнил, что она мне как-то раз трусами своими в лицо запустила, да еще и смеялась при этом. У других-то хоть какой-то стыд остался, а этой – хоть бы что! Последний раз я ее видел в 2003-м, где-то зимой, точнее не вспомню.
– А человек, который о ней много рассказать может, кто? – поинтересовался Стас.
– Это мамка их, Татьяна. Они ведь так всем скопом по квартирам и кочевали. Кто-то из девок уходил, кто-то приходил, но основной состав не менялся. А сейчас Танька администратор в массажном салоне, возле которого мы и стоим.
– То есть тот же бордель, – кивнул Крячко. – А твои же его и «крышуют». Ладно, пойду я и поговорю с этой Татьяной.
– Ну а я тебя здесь подожду, музыку послушаю.
– Спину мне прикрываешь? – напрямую спросил Крячко и получил такой же прямой ответ:
– Ты, Василич, давно уже высоко сидишь, от земли оторвался. Эти сопляки, оборзевшие и обнаглевшие, думают, что раз у них корочки и пистолет, так они уже цари природы! Не сталкивался ты еще с ними, видать!
– Как сказал тигр, глядя на нового дрессировщика: «Пожуем – увидим!» – усмехнулся Крячко.
В якобы массажном салоне звучала негромкая, приятная музыка, да и обстановка была обволакивающе-располагающая, но впечатление портил громила в форме охранника. Увидев Стаса, который, судя по одежде, никак не походил на клиента заведения и мог попасть туда только по ошибке, громила направился к нему и был встречен раскрытым удостоверением, которое Крячко только что не сунул ему под нос.
– Татьяну позови, – приказал он.
– Да вон она стоит, – показал охранник на стройную, довольно молодую и привлекательную женщину. – А чего надо?
– А что мне надо, я ей и скажу, – отрезал Крячко.
Привлеченная их разговором, женщина подошла к ним, и Стас, показав ей удостоверение, объяснил:
– Поговорить надо.
– Я на работе, – настороженно ответила она.
– Предпочитаете на Петровке? Поехали.
– О чем разговор хоть?
– Не бойтесь, о временах давних, – успокоил ее Крячко. – Так что давайте сядем рядком да поговорим ладком.
– Хорошо, проходите вот туда, – показала на стоявшие вокруг журнального столика кресла женщина. – Но у меня не очень много времени.
– А вот продолжительность нашего разговора будет зависеть исключительно от вас: он может закончиться здесь, а может – и в другом месте, но в этом случае я не гарантирую, что вы вернетесь как на работу, так и домой. Выбирайте! – жестко произнес Стас.
Вместо ответа она прошла к столику и села в кресло, а вот Крячко подвинул свое так, чтобы видеть весь холл, в том числе и охранника, а за спиной у него была стена – отнюдь не лишняя предосторожность в подобного рода заведениях. Он положил перед Татьяной фотографию женщины и спросил:
– Никого не напоминает? – И, пока та разглядывала снимок, предупредил охранника: – За телефон не хватайся, не поможет.
– Странное какое-то лицо, – пожала плечами Татьяна, долго рассматривавшая фотографию. – Словно она не живая и не мертвая. Нет, не знаю.
– Тогда, может, из вот этого что-то покажется знакомым? – Крячко разложил перед ней фотографии драгоценностей, и та, только мельком глянув на них, изменилась в лице. – Хватит Ваньку валять! Ведь узнали же!
– Что с ней? – спросила женщина, кивая на снимок.
– Внешность воссоздана по черепу, – объяснил Стас.
– Доигралась, значит, сучка драная! – с ненавистью бросила Татьяна. – А я-то все гадала, кто браслет мой увел.
– А вот теперь ты мне все подробно расскажешь, – резко перешел на «ты» Стас. – И учти, что натворила эта мразь такие дела, что тебе для собственного же блага нужно быть предельно откровенной. Ее анкетные данные я уже знаю, так что это мне неинтересно.
– Людка ее привела – они из одного города, – начала рассказывать Татьяна. – Светка мне сразу не понравилась – мутная девка, сука, каких мало. Но в работе была безотказная, да и от клиентов у нее отбоя не было. Были у нас девки и покрасивее, но вот что-то такое в ней мужики находили. Она сначала где-то в пригороде ошивалась, а потом они с Галькой квартиру на двоих сняли. Галька девка серьезная была. Отец у нее алкаш был, вот мать всю семью на себе и тащила. А как умерла, отец тут же бабу привел, стали на пару бухать. Галька в Москву и сбежала. Она во всем себе отказывала, каждую копейку на книжку несла – копила на то, чтобы потом как-то в жизни устроиться и сестренку младшую, которая в Твери осталась, к себе забрать. Серьги вот эти, – постучала ногтем по снимку Татьяна, – Галькины, единственная ее память о родной матери. Она их никогда на работу не надевала, дома держала. И пропали они в тот день, когда Светка исчезла, а вместе с ней не только они, но и те деньги, что Галька не успела на книжку положить. Светка тогда больной сказалась и на работу не вышла. Галька домой вернулась, а там!.. – Татьяна развела руками. – Насчет денег Галька тогда не очень расстроились – их-то заработать можно, а вот из-за сережек убивалась так, что от слез не просыхала.
