Леди, леди, это я! - Макбейн Эд (книги бесплатно без регистрации txt) 📗
– Я никуда ее не водила. Всю субботу я провела здесь, лежа в постели.
– А кто же отвел ее туда, миссис Гленнон?
Молчание.
– Это сделала Клер Таунсенд?
– Нет. Эйлин пошла туда сама. Клер не имеет к этому никакого отношения.
– Это неправда, миссис Гленнон. Клер сняла комнату на Первой Южной улице и при этом она воспользовалась именем Эйлин. Мы пришли к выводу, что комната эта предназначалась для Эйлин, чтобы дать ей там возможность оправиться после операции. Разве это не так, миссис Гленнон?
– Я ничего не знала насчет комнаты.
– Но мы обнаружили этот адрес здесь, у вас! И записка эта прямо указывала на то, что Эйлин должна была встретиться с Клер в субботу. В котором часу они должны были встретиться, миссис Гленнон?
– Ничего я этого не знала.
– А зачем это Эйлин могло понадобиться снимать себе меблированную комнату? Почему она не могла вернуться сюда, к себе домой?
– Я ничего не знаю об этом.
– Это Клер устроила ей аборт?
Молчание.
– Она умерла, миссис Гленнон. Ничем из того, что вы сейчас расскажете, вы уже не можете повредить ей.
– Она была очень хорошая девушка, – сказала миссис Гленнон.
– Вы это говорите о Клер или о своей дочери?
Молчание.
– Миссис Гленнон, – сказал очень тихо Карелла, – неужели вы думаете, что мне это приятно – говорить здесь с вами об абортах?
Миссис Гленнон только молча посмотрела на него, но ничего не сказала.
– Неужто вы думаете, что мне хочется разговаривать сейчас о чужих беременностях? Неужто вы думаете, что мне приятно говорить о вещах глубоко интимных, которые касаются жизни и чести вашей дочери? – Он устало покачал головой. – Ее убил какой-то мужчина, миссис Гленнон. Он просто убил ее, как какую-нибудь скотину на бойне. Прошу вас, помогите нам разыскать его, неужели вы откажетесь?
– И вам очень хочется, чтобы произошло еще одно убийство?
– О чем это вы?
– Так вам хочется, чтобы убили еще кого-то?
– Не понимаю.
– Вы же видели моего сына. – Она скорбно покачала головой и снова погрузилась в молчание.
– А причем здесь ваш сын?
– Вы же сами видите, что он сделал с этим вашим дружком, который сидит тут, правда? А сделал он это только за то, что он приставал ко мне с расспросами. А как, по-вашему, что он сделает, если узнает, что Эйлин... что ее...
– Так за кого вы боитесь, миссис Гленнон?
– За моего сына. Он же наверняка убьет его.
– Кого он убьет?
– Ну... отца ребенка.
– Кто же он? Назовите его.
– Нет, – она отрицательно покачала головой.
– Миссис Гленнон, мы же – полицейские, – сердито сказал Мейер. – Мы вовсе не собираемся говорить вашему сыну...
– Я знаю наш район, – сказала с убеждением миссис Гленнон. – Здесь все как в маленьком местечке. И уж если полиция знает что-то, то об этом скоро узнают все. А тогда мой сын сам разыщет этого человека и наверняка убьет его. Нет. – Она снова покачала головой. – Можете посадить меня в тюрьму, если вам этого так хочется, можете задерживать меня как соучастницу... или как это там у вас называется. Делайте что угодно. Можете говорить, что это я собственными руками убила свою дочь. Можете действовать. Но я не хочу новой крови на моих руках. Нет.
– А Клер знала обо всем этом?
– Я не знаю, что знала, а чего не знала Клер.
– Но она же подготовила все для того, чтобы ваша дочь...
– Я не знаю ничего о том, что она делала.
– А не мог этот парень взять и жениться на вашей дочери, миссис Гленнон? – задал вопрос Мейер.
Молчание.
– Ну, я задам вам еще только один вопрос, – сказал Карелла. – И всей душой надеюсь, что на него вы дадите ответ. Я хочу, чтобы вы знали, миссис Гленнон, что мне крайне неприятно и неловко разговаривать с вами на все эти темы. Я очень не люблю говорить об этом. Я даже думать не люблю о таких вещах. Но я знаю, что ответ на этот вопрос вам безусловно известен, и я хочу, чтобы вы обязательно ответили на него.
Молчание.
– Кто сделал ей аборт?
Молчание.
– Кто?
Молчание.
И вдруг она резко произнесла:
– Доктор Мэдисон. Это в Маджесте.
– Благодарю вас, миссис Гленнон, – мягко сказал Карелла.
Сидя в машине, направляющейся в неблизкую Маджесту, уже добравшись до моста, старого как мир и покрытого копотью и грязью, Мейер с Кареллой все еще продолжали обсуждать, что же все-таки могло произойти.
– Чего я никак не могу понять, – сказал Карелла, – так это, чего ради Клер оказалась впутанной во все это.
– Мне это тоже кажется странным. Это совсем на нее не похоже, честное слово, Стив.
– Но ведь это совершенно точно, что именно она сняла эту комнату.
– Тоже верно.
– И она должна была встретиться с Эйлин, значит, она наверняка знала, что Эйлин собирается сделать аборт.
– Это точно, – сказал Мейер. – Но тут какое-то странное противоречие. Ведь она работник социальной службы... и при этом очень хороший работник. Она же прекрасно должна была понимать, что склонение к аборту противозаконно. Она знает также, что хоть какое-либо участие в этом означает соучастие в преступлении. Предположим, что она каким-то образом умудрилась не знать таких вещей, будучи работником социального обеспечения, но ведь она должна была понимать это, будучи девушкой полицейского. – Мейер огорченно замолчал. – Как ты думаешь, она разговаривала на эту тему с Бертом?
– Не знаю. Но я думаю, что нам все равно придется рано или поздно поговорить с ним об этом.
– Да, незавидная перспектива.
– Да уж... черт побери, – сказал Карелла, – ведь работники социального обеспечения как раз и стараются убедить будущих матерей-одиночек родить ребенка, чтобы потом его могли усыновить бездетные пары. Так с чего бы это Клер?..
– Скорее всего тут дело в этом сынке, – напомнил ему Мейер. – Психованный парень, который обязательно разыщет отца этого ребенка и тогда...
– Но ведь парень у Клер – полицейский, – сказал Карелла. – Она могла бы как-то подготовить нас к этому. Мы могли бы нагнать такого страху на этого молодого Гленнона, что он не стал бы и носа совать в эти дела. Нет, все это просто не укладывается у меня в голове.
– Или, если посмотреть с другой стороны, – сказал Мейер, – почему бы Клер не обратиться к отцу ребенка и не поженить их? Не понимаю. Я просто не могу поверить, чтобы она могла оказаться впутанной в эту историю. Не верю и все тут.
– Будем надеяться, что этот доктор прольет хоть какой-нибудь свет на нашу проблему, – сказал Карелла. – Какой там у него указан адрес в телефонном справочнике?
– Я переписал его целиком: А. Д. Мэдисон, доктор медицины, – сказал Мейер. – Дом 1163 по Тридцать седьмой улице. Маджеста.
– Это недалеко от того места, где была найдена эта девчонка, да?
– Да.
– Ты полагаешь, что она пошла туда, выйдя от врача?
– Не знаю что и думать.
– Что-то мне не верится. Она ведь собиралась встретиться с Клер в Айсоле. Едва ли она стала бы зря торчать там, в Маджесте. А кроме того, я не думаю, что ей так сразу стало по-настоящему плохо. Господи, знаешь, Мейер, у меня ум за разум заходит.
– Просто ты никуда негодный детектив, и этим все объясняется.
– Это точно. Но самое обидное, что этим ничего не объясняется, по крайней мере для меня.
Тридцать седьмая Авеню оказалась спокойной и тихой улицей, с богатыми особняками, украшенными портиками с колоннами и отгороженными от тротуаров солидными коваными оградами. Общее впечатление от нее было – покой и достоинство. Такая улица вполне могла бы находиться где-нибудь в Бостоне или в Филадельфии – тихая и спокойная улица, надежно укрытая от шума и суеты двадцатого века. Впечатление это, однако, на поверку оказывалось ложным. Как-никак, именно на этой улице проживал некий доктор А. Д. Мэдисон, промышлявший незаконными абортами.
Нужный им дом был расположен в самом центре квартала. Солидный кирпичный особняк, почти ничем не отличающийся от соседних домов, с такой же невысокой кованой оградой и с такими же точно белыми ступенями, ведущими к входной двери, выкрашенной в светло-зеленую краску. Прямоугольная бронзовая табличка была расположена прямо над бронзовой кнопкой звонка. На табличке была выгравирована надпись: “А. Д. Мэдисон, доктор медицины”. Карелла позвонил. Здесь помещалась приемная врача, а это означало, что дверь не заперта. Поэтому, позвонив и не дождавшись ответа, он нажал на бронзовую ручку, и они с Мейером оказались в большом вестибюле. В дальнем углу стоял письменный стол, а за ним, у стены – полки с книгами. Стены приемной были оклеены дорогими обоями, а на одной из них даже красовалась репродукция Пикассо и пара еще каких-то картин. Низкий журнальный столик был завален свежими номерами газет и журналов.
