Плутоний для «Иисуса» - Незнанский Фридрих Евсеевич (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
— Понятно, — кивнул Турецкий. — Как хоть секта называется, не знаешь?
— Да откуда?!
— Хорошо. Тогда попробуй объяснить мне, почему и кому может быть интересен твой банк. И что от него может понадобиться религиозной секте?
— Ну, Саня, чем банк может быть интересен?! Деньгами, конечно! Кому-то нужен крупный кредит, кому-то платежеспособный партнер… да мало ли какие дела можно крутить на пару с банком. А наше заведение еще свежее. Мы ни с кем по-крупному не связывались. Как-то поначалу чеченцы наехали — хотели, чтобы я их человека к себе в заместители взял. Но пока мы их за нос водили, война началась, не до нас им стало. А что касается этих сектантов, то им от меня, скорее всего, кредит нужен офигенный или поручительство под кредит: мол, если что, «Дюк» по их счетам заплатит. Они же сейчас все в политику лезут, как будто здесь не Вольта с ракетами, а сплошной Клондайк! Скажи лучше, что посоветуешь.
— Относительно банка — ничего, сам дока. Что касается сына, может быть, стоит подать официальное заявление в милицию и объявить розыск…
— Это я понимаю, — упрямо дернул головой Бибарцев. — Я хотел бы без особого шума…
— Почему? У тебя парень засвечен в милиции?
— Да нет, Бог миловал! Понимаешь, если начинать канитель обычным порядком, обязательно случится утечка информации. А любая негативная информация обязательно отражается на имидже банка. Человек умом понимает, что случай частный, фирма никак не пострадает, но чисто подсознательно пойдет в другое место.
— Я тебя понял. В частный сыск не думал обращаться?
— К ним я всегда успею!
— Тогда есть только такой вариант: какому-нибудь оперу из уголовного розыска в порядке статьи 127-й процессуального кодекса я дам поручение о производстве розыскных действий, о ходе выполнения коего он будет докладывать не своему непосредственному начальству, а только мне. Тогда и интенсивная работа будет вестись, и лишней огласки не будет. Но нужен такой человек, чтоб можно было ему доверять. У меня, честно говоря, такого товарища больше нет в розыске…
— Погиб? — выдержав небольшую, но почтительную паузу, спросил Бибарцев.
— Что ты, Бог с тобой! Не ужился с начальством, свое сыскное бюро открыл. Что ж, если государевы опричники не помогут, к нему можно будет обратиться. Профессионал и не жлоб…
— Постой, у меня, кажется, есть один такой на примете, — задумчиво произнес банкир. — И, кстати, в вашем МУРе служит…
— Кто такой?
— Опер. Капитан Майер.
— Майер?
Турецкий знал почти всех сыскарей в городском уголовном розыске, но эту фамилию слышал впервые.
— Он недавно в Москве, — пояснил Бибарцев. — Одесский немец, что уже само по себе колоритно!
— Хорошо. Переговори с ним. Если согласится, свяжись со мной…
Александр Борисович Турецкий в том же великолепном автомобиле возвращался в Генпрокуратуру и размышлял: хватило бы у него выдержки искать своего ребенка, пусть и взрослого уже, не спеша и втихаря, чтоб только не пострадал источник обогащения? И однозначно ответить на этот вопрос самому себе не мог.
Глава вторая
В ИГРУ ВСТУПАЕТ МАЙЕР
Если кто не видел капитана Марка Майера, а только слышал его голос, сказал бы с уверенностью, что разговаривает коренной одессит в восьмом поколении с доброй примесью еврейской крови. Если кто видел меланхолично жующего резинку и молчащего капитана Майера, сказал бы однозначно, что сия белокурая бестия, немного похожая на Дольфа Лундгрена, родилась и выросла среди альпийских лугов Германии и Швейцарии или где-нибудь в суровой, продуваемой северными ветрами Скандинавии.
На самом же деле Марк был сыном немца и белоруски, родился в Мурманске, вырос и выучился в Одессе, потому что папа служил на флоте и был большим докой по радиоперехвату, оттого и бросало его высшее командование с флота на флот, с моря на море. Заранее готовясь к выходу в отставку, Майер-старший выхлопотал себе квартирку в Москве, хотя сам еще дослуживал во Владивостоке. Закончивший к тому времени юридический институт Майер-младший взялся квартирку сторожить, а заодно работал оперуполномоченным в Московском уголовном розыске.
Знакомство с банкиром Бибарцевым произошло у Марка при обстоятельствах для банкира неприятных, а для Майера — вполне обычных, рабочих, хотя и не лишенных некоторой изюминки.
Дело было вечером. Марк в составе дежурной оперативной группы отдыхал после выезда на банальное бытовое убийство: мужики выпивали в подвальном помещении водку, затем после небольшой ссоры один другому нанес семнадцать колото-резаных ран.
Около полуночи дежурная группа отправилась на квартирную кражу. Странная была эта кража-грабеж, или это потерпевший, гражданин Бибарцев С. Н., от расстройства говорил как-то сбивчиво и непонятно. Во всяком случае, дежурный получил сообщение, что дверь в квартиру Бибарцева взломана, а в квартире находятся двое детей, совершенно хозяевам незнакомые…
Квартирка у Бибарцевых оказалась небольшая, трехкомнатная, но ладненькая, со вкусом отделанная и обставленная. Хозяин сидел на кухне в обществе двоих ребятишек, одетых весьма затрапезно. Один лет восьми, другому — не больше пяти. Пацаны робко смотрели на хозяина, а руки тем временем проворно порхали к большой коробке с конфетами, стоящей посреди стола, и таскали оттуда темно-коричневые бочоночки ассорти, один в рот, другой в карман…
Жена Бибарцева беспокойно ходила по гостиной, ей хотелось убедиться, что из ценностей пропала самая малость, но не решалась, пока не поищет следы преступления милиция.
Марк бегло осмотрелся в квартире, понял, что воры наследили незначительно, и, оставив эксперта колдовать над отпечатками пальцев на полировке мебели, пошел к хозяину.
— Добрый вечер! — сказал он, наблюдая от дверей кухни, как перепуганные мальчишки, словно заведенные, безостановочно жуют и жуют дармовые конфеты.
Бибарцев кивнул молча, не желая ни подтверждать, ни опровергать слова оперуполномоченного, характеризующие вечер.
— Эй вы, охрана! — строго приказал Марк детям. — Ну-ка перестаньте жрать сладости, а то тут начнут жужжать пчелы!
Те послушно убрали ручонки под стол и молча следили за высоким громогласным милиционером круглыми глазенками.
— Разрешите присесть?
— Да-да, пожалуйста, — торопливо, спохватившись, предложил Бибарцев.
— Расскажите, как и что произошло.
Сергей Николаевич управился за минуту: пришли из гостей примерно полдвенадцатого, смотрят, а дверь не заперта. Вошли. В квартире незнакомые дети сидят и жрут конфеты. Чего здесь делаете? — последовал вполне уместный вопрос. Шли, говорят, увидели, что дверь открыта, заглянули — никого нет, вот и решили хозяев подождать, посторожить…
— Настоящие тимуровцы! — с сарказмом заметил Марк.
Дети, не знавшие, кто такие тимуровцы, помалкивали.
— Теперь вы, бейбусы, говорите! — приказал Марк.
Младший только таращился и сглатывал еще, наверное, сладкую слюну. Затараторил старший:
— Мы, дяденька мент, от друга шли, смотрим — дверь открыта, а по лестнице два мужика бегут и чемодан тащат. Ну мы сразу догадались, что это воры, и решили посторожить здесь, пока хозяева придут…
— А конфеты на столе были?
Мальчишка взглянул мельком на Бибарцева и сказал неохотно:
— Не… В шкафчике.
— Зачем туда лазили?
— Можно мы домой пойдем? — вместо ответа заканючил мальчишка.
Вслед за ним начал похныкивать и младший — не то его друг, не то брат.
— Ну-ка цыц! Пока не скажете, кто вас научил слово «мент» говорить, никуда не пойдете!
Старший потупился и негромко произнес:
— У нас батя так говорит…
— Оно и видно!
С этими словами Марк встал, вышел из кухни в гостиную, чтобы спросить у Бибарцевой, чего она недосчиталась после визита незваных гостей. Похищенного оказалось немного — три золотых колечка и тридцать тысяч рублей.
