Мщение справедливо - Леонов Николай Иванович (читать книги регистрация TXT) 📗
– Ждем. – Гуров положил трубку. – Со следователем нам повезло.
– Мы вообще счастливчики. – Крячко сложил документы и фотографии в папочку, перебросил ее на стол Гурова. – Лев Иванович, ты как полагаешь, мы с тобой вполне нормальные или все-таки того?.. – Он прокрутил пальцем у виска. – О чем угодно мы способны говорить несерьезно. Убили человека, мы подшучиваем друг над другом, пикируемся.
– Ты видел, как работает патологоанатом? Как он разговаривает, распиливая человеческий череп, слышал? Конечно, следует следить за собой, не превращаться в циников. Однако, извини, Станислав, за повторы, но что выросло, то выросло. Лучше мы уже не станем.
Старший следователь горпрокуратуры Игорь Федорович Гойда был невысок, округл, быстр в движениях и аккуратен в словах, умный, дотошный, в меру циничный. Они познакомились с Гуровым около двух лет назад, работая по убийству горничной на фазенде тогдашнего спикера парламента, особо не сдружились, но симпатизировали друг другу, что во взаимоотношениях сыщика и прокурорского чиновника случается не часто.
Когда Гойда вошел, Гуров взял у него плащ, уступил свое место, предвидя, что Станиславу придется писать, а сам Гуров, слушая, любил расхаживать по кабинету.
– Здрасьте, здрасьте, орлы-сыщики, – сказал Гойда, зябко потирая свои маленькие ладошки и усаживаясь на предложенный стул. – Значит, в такой обстановке вы и творите свои беззакония. – Ловко открыл портфель, выхватил из него канцелярскую папку с тесемочками.
– Творим, Игорь Федорович, кто без греха? Знакомься, мой напарник Станислав Крячко. – Гуров кивнул на друга. – А это, Станислав, наш новый начальник, следователь-важняк, зануда и буквоед, но дело знает.
– Знакомы. Ты, Лев Иванович, обеспамятовал. И то, скажу, почти два года минуло, а делов-то провернулось: парламент разогнали, расстреляли, Думу собрали, Чечню изничтожили. – Он встретился взглядом с Гуровым, замолчал и продолжал деловито: – Заместитель министра финансов Скоп Игорь Михайлович убит выстрелом из винтовки в 19 часов 12 минут 24 марта 1995 года на веранде дачи, принадлежащей на правах личной собственности вице-премьеру правительства России Барчуку Анатолию Трофимовичу. Пуля пробила лобную кость, застряла в черепе. Смерть наступила мгновенно. Выстрел произведен с расстояния сорока восьми метров, винтовка брошена на месте выстрела. После изъятия пули и проведения соответствующей экспертизы доказано, что найденная винтовка является орудием убийства.
Гойда собрался добавить, мол, картина, в принципе, знакомая, выполнена простенько и со вкусом, но, глянув в хмурые лица сыщиков, воздержался, пробормотал невнятно, что должно было означать матерную ругань.
– Продолжай, не стесняйся, – сказал Гуров, присаживаясь на край ничейного стола.
– В момент убийства на веранде находились хозяин, президент коммерческого банка, сопредседатель множества чего, миллионер Якушев, имя-отчество запамятовал, председатель одного из комитетов ЛДПР Олег Кузьмич Еркин.
– Где-то я похожую фамилию слышал, – пробормотал в задумчивости Крячко.
Еще бы! Разве забудешь фамилию родного министра! Гуров глянул на друга презрительно, сказал:
– Извини, Игорь Федорович.
– Свои люди, – кивнул Гойда и продолжал: – Помощник Президента Юрий Олегович Ждан и заместитель начальника охраны Президента Егор Владимирович Яшин. Жены отсутствовали, мальчишник собрали по случаю обмывания данной дачи. В доме находились еще двое из прислуги, четыре охранника сидели на кухне. Выстрела никто не слышал, винтовка была с глушителем. Никто ничего не видел, у всех стопроцентное алиби.
– «Следствие закончено – забудьте!» – сказал Крячко, положив подбородок на скрещенные ладони.
– Ты заткнешься? – тихо спросил Гуров.
– Младшего обижаете, я лишь напомнил название знаменитого итальянского фильма. Фамилию маэстро забыл. Ну, извини!
Гуров махнул на Крячко рукой, повернулся к Гойде, спросил:
– И что у тебя имеется?
– Труп и начальство, что же еще?
– Мои коллеги неделю копали и ничего?
– Какие-то машины проверяют, ничего конкретного. Когда поедешь смотреть?
– Завтра поутру. А чего ФСК вцепилась? Почему не вызвали сразу территориальных розыскников? Что-то казалось? Что-то блестело?
– Лев Иванович, у них поймешь? В чем дерьмо – тебе понятно. Высоких гостей надо работать, а они – «да», «нет», «не знаю», «занят». Ясно, стрелок пришел со стороны, но непричастность всех присутствующих я принять не могу, а работать не дают. Потому и контрразведчики отступили.
– Теперь нужен мент-говновоз, который бы всю эту ароматную кучу на себя взвалил и тащил до упаду. Чуть погодя все спустят в канализацию.
– Ты в горловину не пройдешь, у тебя плечи широкие. – Крячко поднялся из-за стола и неожиданно застучал костяшками пальцев по столу. – Этих людишек надо заставить исповедоваться. Нужен железный характер. А железнее тебя – только отбойный молоток, и то, как ты сам любишь повторять, «это вряд ли»!
– Знаешь, за что я тебя особенно люблю? – усмехнулся Гуров.
– Знаю! – Крячко вытер ладонью пот со лба, встряхнул мокрыми пальцами. – Признаю, ты гений. Но для них ты – никто. Про себя я не говорю. Ты же понял, они Петра хоронят – первого сыщика России. И вообще, дискуссия закончена. С самолета мы прыгнули, не хочешь открывать парашют – не открывай, я тебя на себе донесу. Ребята, хотите свежий анекдот?
Гойда смотрел на друзей изумленно, затем неуверенно сказал:
– Мне нравится ваш оптимизм, но сложность в том, что эти люди и в прокуратуру не являются, а уж в милицию не придут абсолютно точно.
Гуров задумчиво улыбался и молчал. Крячко в своем эмоциональном всплеске выдохся и уже жалел о сказанном, и не оттого, что испугался, а сочувствовал Гурову, который на самом деле отнюдь не железный и вообще – «на хрена козе баян?».
– Нормальные люди с возрастом умнеют, – пробормотал он. – Видно, я принадлежу к иной категории.
– Это вряд ли, – спокойно возразил Гуров. – Ты просто хитрый мужик, знаешь, чтобы меня запрячь, надо сначала разозлить. У нас есть сто причин заниматься этим делом. Во-первых, приказано, чего вполне достаточно. Исповедоваться, конечно, никого не заставишь. Не те люди. Игорь, говоришь, они в прокуратуру не являются?
– Все вежливо, Лев Иванович, звонит помощник, приносит извинения, мол, готовят срочный документ для Президента, или другое вранье, и просит встречу отложить.
– Я понимаю. – Гуров кивнул. – Мы люди не гордые – сами залетим на огонек.
– Не примут. – Гойда развел руками. – Десяток способов существует. Позавчера я в приемной вице-премьера Барчука попытался шуметь, так он сам, лично, из кабинета вышел, извинился, я чуть со стыда не сгорел.
– Ничего, у нас предохранители здоровые, выдержим, – заметил Крячко.
– Игорь, у высокопоставленных свидетелей просматривается очень слабое место. Когда они данный факт как следует усвоят, мы козырями сравняемся.
– Какое место? Чего ты задумал? Докладывай, следствие ведет прокуратура.
– Обязательно. Вот ты и дай мне поручение повторно произвести осмотр места преступления.
– Что ты там найдешь?
– Вдохновение.
– Об узком месте сейчас не скажешь?
– Без вдохновения не получится, – серьезно ответил Гуров. – Они тебя так сразу закрутили, что ты ослеп. Со мной такое случалось неоднократно. Завтра поутру мы со Станиславом выезжаем на фазенду господина Барчука. Ты, господин полковник, на своем ворованном «Мерседесе» заезжаешь за мной в восемь.
– Подаренном, – огрызнулся Крячко.
– Известно, каждый жулик утверждает, мол, не украл, подарили.
Видимо, у Гурова созрел некий план, который с каждой минутой сыщику нравился все больше, и он весело продолжал:
– Игорь Федорович, тебе известно, что мы отсюда сбегали в частный сектор? Решили обогатиться за счет знаний, полученных на службе Отечеству. Но остатки совести пробудились, и мы возвернулись, но корысть уже заела. Я, как более скромный, прихватил у «капиталистов» «Жигули», новенькую седьмую модель, а господин Крячко, истинно русская душа, упер «Мерседес-190».
