Полное блюдце секретов - Кивинов Андрей Владимирович (е книги TXT) 📗
– Ага, сейчас сбегаю.
– Пойдем в актовый, там никого, тут не дадут поговорить.
Выйдя из кабинета, Дима сказал:
– У него деда в сороковом расстреляли. А бабка еще жива. Так он хоть так… Не обращай внимания.
– Да у нас, в общем, тоже оригиналы имеются.
Небольшой актовый зал действительно оказался пуст. Они сели на первый ряд.
– Слушаю.
– Я звонил в ваш убойный отдел. В девяносто третьем их еще не сформировали, поэтому обстоятельства того дела они знают только по бумагам. А так как я догадываюсь, как пишутся бумаги, то решил лучше к тебе. Это твоя «земля»?
– Да, все верно. Я и начинал по той истории. Паскудное дельце. До сих пор ту квартиру помню. И не забуду, наверное. Мрак… Закурим?
– Давай. Извини, стрельну.
– Ничего.
Дима протянул Белкину пачку сигарет.
– Дом был уже расселен. Почти расселен. Две семьи всего не выехали. Ну, если точно, одна как раз выезжала, на чемоданах сидела, а вторая… Это где-то в октябре было, в начале.
– Да, я в курсе.
– Их бродяга один обнаружил. Тогда много нищих по дому ползало. Кто ночевал в пустых квартирах, кто просто шакалил, вещички забытые искал, чтоб продать… Я всякое видел, но такое! Ты был в этом доме?
– Нет.
– Пугающее строение. Колонны, темные лестницы, подвальные решетки. Вроде чей-то бывший особняк. Трехэтажный. Ну, ладно, это все так, музыка… Квартира располагалась на третьем этаже. Дверь хоть и старинная, но крепкая. Сломана не была. Хозяева сами открыли.
Женщину нашли на пороге. Она, наверное, и открывала. Пулевое в грудь. Похоже, из ружья или обреза. Пуля – жикан, охотничья. Полспины вынесла. Мужчина, ее муж, лежал в кровати. Мы потом узнали, он не ходил, инвалид. С ногами что-то или с позвоночником.
Ему разнесли голову топором. Лежащему. Хорошо, хоть без мучений, суки.
Дима сплюнул под ноги.
– А третий труп?
– Девчонка. Не совсем, конечно. Двадцать три года. Ей хуже всего. Ее последнюю.
Шестнадцать ножевых. И самое паскудное… Оттрахали… Вскрытие дало. Симпатичная девчонка. Мы думали, дочь ихняя. Оказалось, невестка будущая. Она помогала им, хозяйке одной тяжело было с неподъемным мужем. Иногда оставалась. В ту ночь как раз… Скорей всего, это случилось ночью. Судебный медик определил. Даже если она и кричала, никто не услышал дом-то пустой. Да и одеты все были в ночное.
– Невестка? А сын?
– Сын сидел. Он «откинулся» месяц спустя, в ноябре.
– Мотивы убийств?
– Трудно сказать. Можно было бы грешить на бродяг, из квартиры пропало много вещей, Сразу в глаза бросалось. Знаешь, валялся блок питания от магнитофона, а магнитофона не было. Все шкафы вывернуты, вешалки пустые на полу. Без разбора гребли. Семья не очень богатая, точнее, совсем не богатая. Ни антиквариата, ни шмоток дорогих, ни техники. Могли грабануть, воспользовавшись тем, что дом пустой. А там как повезет. Что найдем, то и возьмем. С другой стороны, БОМЖи не использовали бы огнестрельное оружие, для них это дорогое удовольствие.
– Наркоши? Они любят такие местечки для тусовок. И обычный грабитель вряд ли стал бы насиловать.
– Возможно. Я тогда подергал своих людей. но безуспешно. Никто не слышал про этот налет, Хотя, конечно, это ни о чем не говорит. Могли не знать. А под дозой, конечно, запросто… Страха нет.
– С сыном-то говорили? Может, его заморочки? Не поладил с кем на зоне. По какой статье он мотал?
– Сто восьмая, первая.
– Хорошая статейка. Что натворил?
– В восемьдесят седьмом в драке кого-то ткнул ножом. Но парень не блатной, нигде до этого не светился. Ему тогда двадцатник, кажется, был. Шесть лет «звонком» отмотал.
Сказал, что с судьей не повезло.
– С судьей везет тому, кому везет с деньгами.
– Согласен. Когда он еще сидел, мы запрос на зону направили, чтоб его там допросили по поводу убийства родственников. Ответа мы не получили. Это и понятно. Меньше чем через месяц парень освободится, придет и сам все объяснит. Собственно, так и получилось. На зоне ему и не сказали ничего. Не хотели, наверное, расстраивать. Он когда дверь увидел опечатанную, сразу к нам. Тяжелый разговорчик получился. Сашка, который над Лениным стебется, ему транквилизатор кольнул, чтоб не свихнулся парень сразу. Тут есть, от чего свихнуться. Семью и невесту потерял.
Ничего полезного он не рассказал. На зоне, конечно, были конфликты, особенно в первый год. Но где их нет? И никто из-за таких конфликтов мочить целую семью не станет. Определилась более-менее по вещам пропавшим, да и то старым. Новых он сам не видел. Там, представляешь, даже ломаный фотоаппарат унесли. Марамои.
Димка затушил окурок о подошву.
– Одну идейку он, правда, подкинул. В последнем письме, которое он получил от родителей, говорилось, что у них проблемы с расселением дома. Дом неожиданно пошел под расселение им стали предлагать смотровые, но отец, проживший здесь с рождения, и думать не хотел с переезде. Тогда им кто-то якобы стал угрожать Мол, съезжайте побыстрее, если жить хотите. Но вполне возможно, угроз не было, парень сказал что отец имел странности в характере и мог сгущать краски. Я сходил на всякий случай в исполком. Мне сказали, что дом идет на капитальный ремонт в связи с его дряхлостью.
Никаких угроз, в принципе, и быть не могло. И имеются прецеденты, когда люди остаются. Для них же хуже. Отключат свет, телефон, воду Потом сами кусают локти. Та семья? Да, им предлагали очень хорошие варианты в новостройках. И никуда бы не делись, съехали, ecли бы… Короче, «глухарек» остался.
– А девушка чем занималась?
– Она не ленинградка. Жила в общежитии от прядильной фабрики, где работала. Они деньги на свадьбу копили, сын присылал понемногу Она у них в семье уже как своя была, поэтому и ночевала.
– А где сейчас парень?
– Честно говоря, не знаю. Он приходил» потом пару раз, спрашивал, поймали кого или нет. Но я с ним не разговаривал, просил Сашку Знаешь, тяжело с людьми говорить, которым ничем не можешь помочь. Вроде как виноватым себя чувствуешь. Что я могу? Из адреса парня выписали, когда сел. Он вроде говорил, что уедет из города. Чтоб забыться. Так что где он сейчас, я не знаю.
– В доме-то, кстати, бордель устроили, знаешь?
– Еще б не знать. Добавили мне работенки. Элитный клуб, мать его.
– А в плане предусматривалось, что дом пойдет под увеселительное заведение?
– Понятия не имею. Как раз это меня не очень-то интересовало. Вряд ли, думаю. Сейчас многие организации и фирмы скупают бывшую жилую площадь в центре города. Слушай, у тебя что, информация есть по этому убийству?
– Нет, ничего нет. У нас на «земле» Мотылевского грохнули, слыхал, наверное. По поводу этого дома он имел запутки с другой группировкой. Вернее, доходы от вновь испеченного предприятия не поделили.
– Во, уже началось. Деятели. Конечно, доходное местечко. Я туда ходил знакомиться.
Все же моя «земля». У них там даже проститутки для гостиницы официально в штате.
Прям отель пятизвездочный. Не удивлюсь, если наркоту можно купить у портье.
Рассадник триппера и бандитизма. Ну, ладно, у меня там люди вызваны; если у тебя все, я пошел. Собственно, я больше ничего и не знаю. Мы тогда покрутились с месяцок плотно, были сигналы, но все не то оказалось. Ну, а чем дальше, тем глуше. Новые «мокрухи», новые разбои. Более перспективные дела. Короче, «глухарь».
– Данные сына есть?
– В деле должны быть. Либо в прокуратуре. Брякни в убойную.
– По осмотру не помнишь? Следы, пальцы?
– Пальцев полным-полно было, все заляпано, ребятки не шибко тихарились. И обувка тьма. Толку-то? На кого примерять?
– Ты мне не подскажешь адрес паспортной службы?
– Ты думаешь, это из-за дома? Сомневаюсь. Какой смысл? Это налет, перешедший в убийство. Кураж в пьяном угаре.
– Да, возможно…
– На, если хочешь, сходи, поговори. Паспортный там же на Рябиновой, через дом.
Белкин кивнул и протянул руку Морозову. Он не стал излагать свои мысли и версии. Он видит этого человека впервые и не дает гарантии, что он тут же не побежит с докладом в бордель, который только что страстно обличал. Никому не верь. А если и не побежит, какой ему интерес до чужой «мокрухи»? Это Вовчика интерес. Вроде как в картах. Игра на интерес. С очень нехилой ставочкой. А показывать свои карты при таких ставочках просто глупо. Вот и не будем. Кругом одни шулера. Никому не верь. Никому…
