Большая расплата (ЛП) - Пенни Луиз (онлайн книга без .txt) 📗
Это маленькая, но красноречивая деталь. Шеф-инспектор Лакос по опыту знала, убийства иногда вытекают из крохотных, зачастую незаметных вещей. Убийства почти никогда не становились следствием каких-то грандиозных событий, скорее они случались как результат накопления критической массы мелких обид, пренебрежения и лжи. Шрамов. До поры, пока рана не делалась смертельной.
Она посмотрела на юного кадета Смита, только что претворившегося, что он не англо, и поняла о нём кое-что ещё.
Он гей, с тревогой подумала она.
Гей это нормально. Англо — тоже нормально. Даже гей англо — нормально. Но англо гей в Академии Сюртэ — это нечто другое. Не удивительно, что парень инстинктивно пытается претворяться.
Она посмотрела на Гамаша, все еще одетого в пижаму и халат, спокойно сидящего на эймсовском стуле. Ей стало интересно — в курсе ли Гамаш. Она решила что да, в курсе.
— Кадет Смит в моем классе, — сообщил коммандер. — Ты же иногда посещал собрания в тех комнатах?
— Oui.
— Расскажи нам, что произошло, — попросила Лакост обыденным тоном.
— Я нес профессору Ледюку его утренний кофе и тосты. Постучал, и когда никто не ответил, я дернул за ручку. Было не заперто, и я открыл дверь.
У Лакост сразу возникло несколько вопросов, но она сдержалась, не стала перебивать.
— И сразу же конечно увидел его.
Он снова покраснел, пытаясь удержать эмоции и подкатившую тошноту.
— И что ты сделал? — спросила Лакост.
— Я выскочил в холл и стал звать на помощь, — он смотрел на коммандера. — И уронил поднос.
— Естественно, — сказал коммандер. — Я бы тоже уронил.
— Ты входил в комнату? — спросила шеф-инспектор Лакост.
— Нет.
— Ни на шаг? — настаивала она, давая понять, что в этом не было бы ничего страшного, но кадет отрицательно покачал головой.
Это было бы последним, на что соблазнился бы молодой человек.
— А почему ты принес кофе профессору ЛеДюку? — спросил Бовуар.
— Мы делаем это каждое утро. Амелия Шоке и я по очереди. Меняемся через неделю.
Гамаш слегка пошевелился и вздохнул.
Для него это новость, подумала Лакост.
— Вы в курсе, что коммандер Гамаш упразднил практику доставки первокурсниками завтраков профессорам? — поинтересовался Бовуар.
— Профессор ЛеДюк так нам и сказал, но уверил, что это традиция. Что это поможет укреплению уважения, порядка и субординации. Сказал, что традиции в Академии Сюртэ сформировались не просто так и их важно поддерживать.
Парень говорил, очевидно, без всякой задней мысли, что эти слова некоторым образом оскорбляют коммандера — еще одна красноречивая, деталь, характеризующая студента. Но более всего она свидетельствовала о презрении Сержа ЛеДюка к коммандеру.
И стремлению ЛеДюка навязать свое мнение студентам.
Бовуар не смотрел на Гамаша, но видел его своим боковым зрением. Лицо коммандера выражало лишь спокойное внимание. Однако поза изменилась, стала более напряженной.
— Не все традиции хороши, — продолжил Бовуар. — Эта унижает первокурсников. Вы здесь для обучения и станете агентами, вы не прислуга. В свою бытность первокурсником я ненавидел эту традицию. И мне даже интересно, что вы, похоже, не возражаете.
— Профессор ЛеДюк объяснил, что Амелию и меня специально выбрали.
— А он как-то объяснил, в чем состоит ваша избранность? — спросила Лакост.
— Мы самые многообещающие.
— Понятно, — проговорила Лакост.
Изабель повернулась к Гамашу, но он покачал головой в знак того, что у него нет вопросов, хотя слушал он юношу внимательно и смотрел пристально.
— Дверь в комнаты профессора ЛеДюка была открыта, — продолжила Лакост. В этот момент ее айфон завибрировал, но она проигнорировала сообщение. — Насколько это обычно?
— Он часто первым делом по утрам отпирал дверь, чтобы мы могли войти.
— И что ты делал, попадая к нему в комнату? — спросила Лакост.
— Оставлял поднос и уходил.
— А когда он сам присутствовал? — наконец заговорил Гамаш.
— Он благодарил меня и я уходил.
Шеф-инспектор Лакост, пробежав глазами по сообщению в айфоне, поднялась.
— Merci, кадет Смит.
Она обратилась к Гамашу и Бовуару:
— Доктор Харрис здесь. Присоединитесь ко мне?
— Полагаю, самое время принять душ и переодеться, — ответил Гамаш. — Подойду через несколько минут.
Он повернулся к Натэниелу.
— Подожди здесь, пожалуйста. Приготовь себе кофе, если хочешь, — Гамаш указал на кофеварку и полный графин на буфете. — Скоро вернусь.
Лакост и Бовуар оставили Натэниела готовить кофе, в то время как коммандер Гамаш отправился в душ.
Он вскорости появился, умытый, свежевыбритый, переодетый в костюм и галстук. Увидев коммандера, Натэниел поднялся на ноги.
Гамаш жестом попросил его сесть, налил себе кофе и присоединился к кадету.
Солнце уже поднялось, освещая мрачный мартовский пейзаж за окном — заплаты сугробов перемежались клочьями серого кустарника. Еще месяц назад это была чудесная страна первозданного чистого снега, изрисованного тропами — следами от лыж и снегоступов. А ещё через месяц природа оживёт весенними красками полевых цветов и яркой зеленью молодой листвы.
Но пока за окном было что-то похожее на зомби-лэнд.
— Итак, кадет Смит, как обстоят дела с расследованием по делу о карте?
Он задал вопрос на безупречном английском, с легким британским акцентом, и жестом показал на картинку в рамке на стене.
Натэниел либо не ожидал подобного вопроса, либо его удивил выбор языка, но он снова покраснел.
— Pardon? — переспросил он по-французски.
Гамаш улыбнулся.
— Быть англо нормально. Если не будешь правдив сам с собой, как распознаешь правду в других? Я спросил про карту. Ты и трое других кадетов занимались расследованием.
— Мы прекратили, — ответил Натэниел, снова по-французски. — Мы, понимаете, были очень заняты курсовыми.
Они попали в странное положение, как часто и случается в Квебеке, когда франкоязычные говорят на английском, англо же, напротив, на французском.
— И как ты поступил со своей копией карты? — спросил Гамаш.
— Карты? Не знаю. Она где-то в вещах, полагаю.
Коммандер Гамаш склонился к парню. Ровно настолько, чтобы пересечь личное пространство кадета Смита.
— Вы тут не для того, чтобы вести светскую беседу, молодой человек. У любого моего вопроса есть цель, и сейчас более чем когда-либо. Мы тут убийство расследуем, а не устраиваем кофейную вечеринку.
— Так точно, сэр! — Натэниел, округлив глаза, перешёл на английский.
— Хорошо. А сейчас еще раз: как ты поступил со своей копией карты?
— Не помню.
Смотря в лицо коммандеру, он снова покраснел.
— Правда, не помню. Не думаю, что выбросил. Она где-то в моем столе в спальне.
— Иди и найди ее, пожалуйста, — сказал Гамаш, поднимаясь. — И у меня еще один вопрос.
— Да?
— Бывал ты хоть раз в спальне профессора ЛеДюка?
— Что вы имеете в виду?
— Вы знаете, кадет, что я имею в виду. Ни в чем вас не виню. Ни юридически, ни морально закон не нарушен. По крайней мере, с твоей стороны. Но мне необходимо знать.
— Нет, сэр. Я никогда не был в его спальне.
Гамаш изучающее смотрел на молодого человека, выглядевшего сейчас так, словно голова его пылала в огне.
— Каковы были твои отношения с профессором ЛеДюком?
— Что вы имеете в виду?
— Я знаю, тебе страшно. И у тебя есть все причины держать личное при себе, особенно в этих стенах. В прошлом Академия не была толерантным учреждением. И я считаю, что ты очень смелый, раз поступил сюда.
— Не понимаю, о чем вы.
Гамаш улыбнулся и кивнул.
— Просто помни, сейчас здесь расследуют убийство. Твои секреты всё равно выйдут наружу. А я даю тебе шанс рассказать мне всё с глазу на глаз.
— Нечего рассказывать.
Гамаш понизил голос, хотя они были в комнате одни.
— Я пойму, — сказал он. — Доверься мне, пожалуйста.
