Дублер - Кивинов Андрей Владимирович (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
– Нет у тебя ни хрена.
– А это дело твое – верить или нет. Не хочешь – не верь.
В дверь заглянул нетерпеливый Геворкян.
– Вам долго еще?
– Погоди, Эдик, – окончательно севшим голосом ответил Караваев, махнув рукой. – Пару минут еще.
– Хорошо, засекаю.
Валера ухмыльнулся.
– Как, Каравай, нравится шестерить? Охе-рел ты совсем, я смотрю. Шавкой на поводке служишь.
– Ты еще лекции почитай. Вон, Дубову можешь читать, а мне не стоит. Где бумаги?
– Да Дубов в сотню раз честнее тебя. Он хоть не прячется, не шухарится. Да и не бандит он, по большому счету. Извилин в башке маловато, любит повыпендриваться да покривляться. Предки обеспечили от и до – и тачкой, и баксами, мог бы по Канарам круглый год ездить. Но Вадику адреналина в кровь захотелось, вот он в ментуру и подался. Не к бандитам, кстати, а в ментуру. Но ничего, дурь-то, она с годами выветривается. А вот у тебя. Каравай, уже ни черта не выветрится, как ни кувыркайся. А теперь слушай меня очень-очень внимательно.
Если с Аленой что-то стрясется, я тебя и твоих мудил-хозяев с того света достану, в педи-гри-комплект-меню превращу. Как хочешь, так их и уговаривай, но бумаги я отдам, только когда буду уверен, что ей ничего не угрожает. После я называю место, где они лежат, а сам остаюсь у вас. Все, других условий не будет. Прием граждан закончен, унесите бутерброды.
Караваев моргнул пару раз, кашлянул в кулак и исчез за дверью. Валера закрыл глаза. Запястья горели огнем, пальцы онемели. Он не пытался высматривать опытным глазом лазейки в стенах, не кувыркался по полу в попытке освободить руки, не прыгал в окно, живописно разбивая стекло. Вся эта мишура годится для безумного боевичка. Ему сейчас надо одного – чтобы они убрались от Алены.
Вернулся адвокат.
– Виктор передал ваши условия, Валерий. Он даже выступал гарантом вашей порядочности. Скажите, бумаги находятся в доступном месте?
– Вполне. Их может найти любой и поинтересоваться содержанием.
– Но пока не находили?
– Не уверен.
– Будем надеяться на лучшее. Вашу жену сейчас оставят в покое. Но, как вы сами предложили, мы не расстаемся, пока не получим документы. Вы же понимаете, реклама тоже гарантирует…
– Кончай кривляться, укачивает хуже, чем в самолете. Тоже мне, эстет. Звони своим лучше.
Геворкян набрал номер, приказал людям покинуть квартиру Валеры.
– Теперь набери городской.
– Пожалуйста, можете поговорить с Еленой Сергеевной. Мы не собираемся делать из вас лоха.
Валера прижал ухо к трубке. Низкий звук зуммера.
– Алло, алло…
– Алена, это я. Они ушли? Да не реви ты, все в порядке. Они ушли, спрашиваю?
– Да, ушли,
– До свиданья сказали?
– Сказали.
– Иди закрой двери и больше никому не открывай, даже мне. Успокойся и разогрей котлеты, я скоро вернусь.
Валера кивнул адвокату, тот выключил трубку.
– Все в порядке? Претензий к фирме нет? Надеюсь, что и у нас к вам претензий не будет. Итак?
– Сейчас… Эх… У нас в коридоре стенд висит. На нем министр при народе со свитой. В смысле, фотографии. Он недавно в Питер приезжал. Каравай знает. Документы за этим стендом.
– Что за чудеса? Вы сказали, их может найти любой.
– Конечно. Если ко мне нагрянут с обыском – за стенд не полезут. Но вот если снимут министра, сразу снимут и стенд. Бумажки выпадут и волей-неволей вызовут интерес. Понятна идея?
– Хм… Хорошо. Виктор съездит за ними и привезет. С вами посидит Николаша, почитает вам вслух детектив, чтобы не скучали.
– Лучше любовный роман с веселыми сценами. Тащусь.
– Да, чуть не забыл впопыхах. Раз уж мы нашли общий язык… Кто все-таки рассказал вам про встречу в «Фортуне»?
– В таком случае и у меня к вам есть вопрос. Что это за бумаги и кому они нужны? По-моему, вполне равноценный обмен информацией. Раз уж язык общий.
Адвокат улыбнулся.
– Что ж… Вы знаете, конечно, суворовский принцип, не утративший актуальности, – каждый солдат должен знать свой маневр. Солдат не должен командовать, он не должен разрабатывать планы сражений. На это есть генералы и фельдмаршалы. К сожалению, этот принцип довольно часто нарушается – командовать начинают солдаты, что ни к чему хорошему не приводит. Да вы и сами это знаете. Но люди умные сей принцип все-таки соблюдают. Понимаете, Валерий, о чем я? Я выполняю исключительно свой маневр. Как и Николаша, как и Витя. Я не знаю общего плана игры, поверьте. И хорошо, что не знаю. Спокойнее буду заходить в подъезд. Я вступил в игру не на старте. После того как арестовали вашего коллегу. К его аресту, кстати, я не имею никакого отношения.
– А к смерти?
– То же самое, клянусь. Мой маневр – достать бумаги. И все. Я понятия не имею, кому они нужны. Там, в «Фортуне», я впервые увидел заказчика.
– Но тебя же кто-то попросил?
– Конечно. Но, как говорится, это нетактичный вопрос. Есть границы дозволенного. К тому же имя вам ничего не скажет, потому что он тоже выполнял свой маневр.
– Не боишься замены, а? Солдат-то убивают, а генералы получают победу.
– Не боюсь. Я опытный солдат. А опытные солдаты требуются любому генералу.
– А вот и нет, – в свою очередь улыбнулся Валера. – И насчет неведения – это смешно. Все ты прекрасно знаешь… Чтобы взорвать одного банкира, вовсе не обязательно минировать целый квартал. Документы эти не в качестве салфеток понадобились Денежки, товарищ адвокат, милые такие бумажки, которые все любят, особенно если их очень много.
– Вы, Валерий, тоже не исключение из правил.
– Конечно, я не ханжа. Только получать их можно по-разному. Но это для газетного интервью базары. Ослабьте мне лучше наручники, ужасно некомфортно.
– Вы обещали рассказать про «Фортуну». Кто сдал?
– Тоже, кстати, нетактичный вопрос. Стукачков своих светить не принято, стукачки, они тоже люди, иногда и не сволочные вовсе. Но тебе сдам, потому что на этот раз исключение получилось. Сволочной стукачок. Ты сам себя сдал, уважаемый. Пейджер мой на столе видишь?
Адвокат повернул голову.
– Ну?
– Он сейчас отключен. Сделай одолжение – вруби и прочти последнее сообщение.
Геворкян взял в руки аппарат, воспроизвел текст.
– Кто это тебе передал? – показательная вежливость вмиг слетела.
– Ну, не мне… Тебе. Знакомый текст, верно? Понял, кто передал?
– О дьявол…
– Не угадал. Как раз этот товарищ здесь ни при чем. Такие фокусы ему не под силу. Параллельный пейджер. Все, что отправлялось тебе, тут же шло мне. Можешь проверить.
– Я их, сук, разорю!.. Они гарантировали тайну переговоров!
– Реклама тоже гарантирует.
Валера подмигнул. Адвокат расстроился. Еще бы… Плохо, когда посторонним становится известно, что тебя кое-кто называет «мой кудрявый козлик». Причем явно не жена, а какая-то «твоя мартышка». «Его называли козленком в отряде, враги называли козлом!»
– Ну, гляди, мусорок, если не найдем бумаги… Сырым схаваем.
«Козлик» кинул пенсне и поскакал к выходу.
– Наручники-то… Сколько ж можно?
«Козлика» заменил Николаша с книжкой. «Как закалялась сталь» – прочитал Валера на обложке. Малыш, наверное, был фанатом революционной прозы.
– Про что?
Николаша хлопнул по книге.
– Боевичок. На лотке сказали. Сейчас заценю. Я вообще-то больше концептуальную прозу уважаю. Когда можешь сублимировать прочитанное в общую идею и выработать по жизни стратегию реально.
– Ой, блин…
Валера прислушался. За дверями Геворкян шептался с Караваем, объясняя, видимо, где хранятся заветные бумаги. «Сейчас Каравай помчится в отдел – быстрее, чем к кассе в день получки, – поднимет стенд, увидит, что кроме дохлых мух и слоя пыли там ничего не присутствует, отзвонится „козлику“, тот застучит копытами и велит любителю концептуальной прозы меня сублимировать. Больно-то как будет. Надо было их подальше куда-нибудь заслать. Сказал бы, что документы в камере хранения центрального вокзала Улан-Удэ. Пускай бы ехали, проверяли. С другой стороны, и били бы после сильнее. Эх, попал».
