Казанскй треугольник (СИ) - Аввакумов Александр (прочитать книгу TXT) 📗
Чувство неподдельного возмущения переполняло ее. Она и раньше догадывалась, что муж в последнее время перестал с ней делиться, стал замкнутым и скрытным.
«Да, не думала я, что он прячет от меня сбережения. По всей вероятности, хочет сохранить ценности только для себя в случае развода», — подумала она. Действительно, имея такую заначку, он всегда мог рассчитывать на себя, даже в случае расторжения брака. И не только с ней, но и с любой другой женщиной. «Подлец! Подлец!»
Она аккуратно закрыла дощечкой отверстие в полу, нажала на нее и услышала, как вновь щелкнул замочек. Она брезгливо помыла руки и налила себе чаю, чтобы как-то успокоиться.
Максим накануне своего отъезда в Москву заглянул к ней днем. Они обменялись лишь парой слов, и он уехал. Настроение было испорчено. Еще утром она так рассчитывала на Максима, что он заедет за ней, и они весь день проведут вдвоем, и вдруг он уезжает!
Она села в любимое кресло, поджав озябшие ноги. Только сейчас она поняла, что ей очень не хватало Максима. В последние дни он вдруг стал для нее так же необходим, как необходимо солнце для всего живого. Или как воздух — без него Светлане нечем было дышать.
И сейчас, мысленно разговаривая с ним, она гладила его волосы. Светлана закрыла глаза и вдруг почувствовала необъяснимую тяжесть внизу живота. Эта тяжесть медленно поднималась все выше и выше, пока женщина не почувствовала, что не владеет своим телом и разумом. Она сидела в кресле и боялась пошевелить рукой, ей не хотелось терять эти ощущения. Она представила, как впивается своими разгоряченными губами в его губы. Что происходило с ней дальше, она помнит плохо. Все кружилось перед глазами, тело словно потеряло вес и медленно парило в воздухе.
Открыв глаза, пытаясь восстановить дыхание, она встала и направилась к плите. Пока вода в кастрюле нагревалась, женщина разбирала сумку с продуктами. А потом вновь уселась в кресло. Необъяснимая легкость по-прежнему растекалась по всему ее телу. Разум продолжал упорно бороться с нахлынувшими чувствами, настойчиво напоминая, что она замужем, что у нее законный муж и то, что она делает, — просто предательство. Чувства твердили совсем иное — ну и пусть, пусть, пусть! Ты любишь его, и это главнее всего на свете!
«А может, это не любовь? Может, похоть? — немного успокоившись и приведя в порядок чувства, Светлана решила: — Пусть похоть, пусть что другое, это все равно лучшее в ее жизни за последние пять лет!»
Она прибралась в комнатах и стала готовить ужин. Покончив с этим занятием, она села в кресло ждать. Ждать мужа. Он пришел, как всегда, слегка выпивший. Ни слова не говоря, он пошел в спальню переодеваться.
Сергей Иванович ужинал без аппетита, было видно, что есть он не хочет и только чувство обязанности заставляет его глотать пищу. Поковырявшись для приличия вилкой в тарелке, он отодвинул еду.
— Не нравится ужин? — спросила жена.
Ермишкин не ответил и посмотрел на нее так, словно видел в первый раз. Женщины всегда чувствуют подобные взгляды мужчин, которые как бы заново оценивают, словно сравнивают с кем-то.
В чью пользу было это сравнение — Светлане было все равно. Она поняла, что человек, которого она любила, неожиданно стал для нее совершенно чужим и безразличным.
Его манера держать вилку и нож в руках показалась ей в тот момент до того смешной, что вызвала непроизвольную улыбку. Заметив это, Сергей Иванович встал из-за стола, ушел к себе и уселся перед телевизором. Шли новости, и генеральный секретарь ЦК КПСС Горбачев под одобрительные крики из зала распекал на съезде Ельцина. Веки Ермишкина налились свинцом, и он потихоньку заснул.
Проснулся от сигнала телевизора — вещание закончилось. В спальне свет ночника освещал спящую фигуру жены. Сон снял с ее лица напряжение, и оно было прекрасным. Однако ее красота уже не пьянила его, никакого желания он не испытывал, глядя на ее оголенные колени и плечи. Стараясь не разбудить, он откинул свое одеяло и аккуратно прилег.
Я сидел у себя в кабинете. Минут десять назад я провел оперативку с личным составом отдела. Несмотря на то что отдел работал из последних сил, оперативная обстановка в республике оставалась сложной. Повсеместно отмечался рост имущественных преступлений. Сотрудники отдела не вылезали из командировок, но реально повлиять на обстановку не могли.
Вот уже около месяца длилось мое противостояние с заместителем начальника управления Носовым. Вызвав меня вчера вечером, Носов потребовал объяснений в связи ростом имущественных преступлений в республике.
Я в этот день был свидетелем, как министр попросил его как руководителя управления уголовного розыска объяснить причину этого роста. Я внимательно наблюдал за картиной, было очень любопытно, что ответит Носов. Он тяжело поднялся со стула и начал плести какую-то ахинею. Министр слушал минуты три, а затем резко прервал на полуслове. В тот момент Носов был подобен школьнику, который не выучил урок, но изо всех пытается что-то сказать.
Видя, что его ответ не только не устраивает министра, но и вызывает скептические улыбки других руководителей министерства, Носов покраснел и стал заикаться.
Не получив вразумительного ответа, министр поднял меня.
— Что вы можете сказать по этой проблеме? Она, наверное, вам ближе, чем Носову? Вы ведь не первый год работаете в министерстве, в уголовном розыске, и должны свободно ориентироваться в этой проблеме, — произнес министр и недобро взглянул на меня.
Мой доклад длился чуть более десяти минут. По всей вероятности, мне удалось довести до сведения присутствующих, что несмотря на значительный рост преступлений, которые имели под собой в основном социальное значение, сотрудниками уголовного розыска было раскрыто значительно больше преступлений исходя из абсолютных цифр. Зная цифры и свободно оперируя ими, я сыпал и сыпал.
— Может, ты и прав, — резюмировал министр. — Мы, как статисты, отталкиваемся лишь от цифр, забывая учитывать политическую и социальную составляющие преступности. Я, пожалуй, соглашусь с вами, товарищ Абрамов! Последнее штатное расписание вашего отдела, да и уголовных розысков в районах было утверждено еще лет десять назад. Тогда еще никто и не думал, что будет перестройка и у нас появятся кооператоры и буржуазия.
— Как вы заметили, Виктор Павлович, нагрузка на одного сотрудника уголовного розыска только за последний год выросла на двести восемьдесят процентов, а ваш прогноз на конец года вообще меня потряс. Спасибо за доклад. Мы сделаем правильные выводы, не сомневайтесь.
Я сел и достал носовой платок.
Носов смотрел на меня, как солдат на вошь. Его взгляд не сулил ничего хорошего.
Вечером в своем кабинете он позволил себе то, чего не мог позволить вчера на совещании, — обвинил меня в том, что я специально так хорошо и аргументированно доложил министру, чтобы унизить его, Носова, в глазах руководителей министерства.
Я пытался что-то объяснить, но он не слышал. Не давая мне вставить ни слова, он говорил, все больше и больше распаляясь.
Пришлось стоять и слушать. Многое я тогда узнал о себе! Он говорил долго и, лишь заметив, что я его уже не слушаю, приказал подготовить развернутую аналитическую справку по этой проблеме. Плюхнувшись в кресло и махнув рукой, мне дали понять, что разговор окончен.
Я шел по коридору и, словно идиот, улыбался.
«Да, милый мой, вот ты и подставился под министра, — думал я. — Владение обстановкой в республике, умение анализировать цифры, ситуацию и делать выводы наследственным путем не передаются! Можно получить должность и звезды, но опыт в сыске по блату не получишь!»
Поравнявшись с кабинетом начальника управления, я увидел, что дверь открылась и показался Юрий Васильевич Костин. Он пригласил меня зайти.
— Давай, присаживайся, — он показал на стул. — Молодец! Министр тобой доволен. Четко сегодня отрапортовал, я даже не ожидал такой прыти.
