Тайна Гарстонов (ЛП) - Бейли Генри Кристофер (бесплатные полные книги txt) 📗
— Ну, знаете, так трудно сказать, в какой момент испортилась лампочка, — сказал Белль, оглядывая свод.
Пол в этом месте был выложен массивными дубовыми досками. Стены были покрыты такой же дубовой облицовкой. Белль старательно оглядел пол и стены и не нашел ничего.
— Благодарю вас, милорд, — сказал он, — не буду вас больше задерживать. Я только взгляну еще на комнату миссис Гарстон и потом я хочу поговорить с некоторыми из ваших слуг. Не будете ли вы добры сказать им собраться в какой-нибудь комнате?
— Отдайте им ваши распоряжения сами, — сказал Кройленд. — Зайдите, доложите мне перед тем, как уйдете, — и он удалился.
— Можете идти, сестра. Вы мне понадобитесь еще впоследствии, — сказал Белль.
Когда Мая удалилась, он взял лампочку в руку и стал ее разглядывать. Потом он подошел к выключателю и зажег свет во всем коридоре.
— Поглядите-ка, — сказал он, — жертву нашли убитой в единственном месте, где лампочка не горела.
— Какой же из этого вывод? — спросил Ганн.
— Ах, если бы я знал! — ответил Белль и пошел дальше.
ГЛАВА 16
Перед завтраком
Комната миссис Гарстон, освещенная утренним солнцем, пребывала в беспорядке. Полицейский врач не только не содействовал устранению беспорядка, но еще его более увеличил и, заперев за собою дверь, лишил возможности убрать комнату.
— Так и не знаешь, нарочно ли кто-нибудь тут все перебудоражил, или же старательно ничего не трогали, — проворчал Ганн. — Поглядите-ка на ее лекарства. Тут их целая лавка. Она, наверное, принимала все капли, которые ей попадались под руку.
— Наверное. Что же, упакуйте все и пошлите доктору для осмотра. Только я уверен, если тут применялись наркотики, вы их на столике не найдете. Кто бы это ни сделал, он не оставит за собой следов.
— Не скажите! Всякий может сделать ошибку, — сказал Ганн.
— Ключи на ночном столике, — ответил Белль, продолжая осматривать комнату. — Ничего как будто не заперто. А вот шкатулка для драгоценностей. Она заперта. Недурные в ней вещи, — продолжал он, открывая шкатулку. Но если у нее были любовные письма, там их больше нет. А об этом что вы думаете?
Ганн подошел к открытому ящику конторки, в котором лежал плоский кожаный футляр.
— Я не знаю.
— Как будто ящик этот поспешно закрывали, так что футляр был защемлен. Скажем, что-нибудь другое вытаскивали из этого ящика.
— Но никто не мог войти. Ивис увез с собой ключ.
— О, Боже, — засмеялся Белль. — Ивис закрыл дверь после того, когда дело было уже обделано. До его прихода было достаточно времени, чтобы стащить что угодно.
— Думаете вы, что кто-нибудь вошел в комнату, чтобы совершить кражу, и прикончил ее?
— Не знаю. Может быть. Или кража была совершена после ее смерти.
— Ее принесли сюда сразу. Потом Кройленд и сиделка оставались здесь, пока не пришел Ивис.
— Так они говорят.
— Что же, вы подозреваете Кройленда и сиделку?
— Почему же нет? — спросил Белль.
Ганн был смущен.
— В конце концов, вы не можете быть уверенным, что здесь украли что-нибудь.
— Я не могу этого доказать, — согласился Белль, — но я это знаю. Посмотрим, что осталось. — Он открыл кожаный футляр и вынул из него три старых фотографии: младенца, мальчика и молодого человека.
— Честное слово, — воскликнул Ганн. — Это Альфред Гарстон.
— Совершенно верно, Альфред Гарстон в трех возрастах. Мать хранила фотографии. Господи помилуй. Чувствуешь себя порядочным скотом. Бедная женщина. Что она в сущности знала? — он тяжело вздохнул. — Ну, не стоит так говорить. Посмотрите, что из этого следует: ее убили и что-то взяли из ящика где она хранила фотографии Альфреда. Наверное, там были письма от него. Это связывает убийство с попыткой скрыть что-то относительно Альфреда. Вы спрашиваете, не подозреваю я Кройленда и сиделку? Кто знает!
— Да, — заметил Ганн, — Кройленд ввел в дом сиделку, которую мать его не хотела иметь. Мать его убита. Он и сиделка — тут как тут при ее смерти. А тут еще украдено что-то, относящееся к его брату. Для Кройленда дело принимает неприятный оборот.
— Вот именно. И к тому же… Это еще что? — Кто-то постучал в дверь. Белль понизил голос: — Это все случается, когда недавно совершилась другая кража, связанная с его братом. Ну, кто там?
Он отворил дверь. Появилась служанка миссис Гарстон.
— Что вам угодно?
Вид у нее был непривлекательный. Серо-желтое лицо было бледнее обыкновенного. Темные глаза казались бусинками. Она близко подошла к Беллю.
— Я хочу говорить с вами, сэр. Я хочу вам рассказать про прошлую ночь.
— Очень вам благодарен! Кто вы?
— Меня зовут Джонс, сэр. Я служанка миссис Гарстон, если позволите, сэр. Я провела с ней пятнадцать лет. Она была такая милая и добрая хозяйка. Я хочу сказать вам всю правду про прошлую ночь. Бедняжка моя. Никто кроме меня не знает правды.
— Вот как! — Белль закрыл дверь. — Ну, говорите всю правду о прошлой ночи.
Миссис Джонс заговорила скороговоркой:
— Вот как было, сэр. Я пришла помочь госпоже устроиться на ночь. Я всегда это делаю сама, потому что сиделка никогда не делает ничего, как следует. И она так ее боялась. Она всегда так плакала, бедная овечка! И я нашла ее в ужасном виде. Я не знаю, что с ней делала эта сиделка, но я никогда не видела ничего подобного. Она со всеми такая вежливая, бедняжка. Но я знаю, я слышала своими собственными ушами, она говорила сиделке: «Вы хотите моей смерти». Она это говорила, сэр! Бог слышит мои слова. Она говорила: «Я знаю, вы хотите моей смерти». Я тогда не обратила на это внимания. Я знала, что эта сиделка грубо с ней обращается. Я только хотела успокоить бедняжку, а теперь, теперь… — речь ее оборвалась и бусинки глаз впились в лицо Белля, чтобы разглядеть, произвела ли она на него впечатление.
— А теперь вы над этими словами задумались? — сказал Белль. — Сообразите немного. Почему эта сиделка могла желать ее смерти?
— Не мое дело об этом говорить, — служанка стала говорить медленнее. — Я не знаю, зачем эта сиделка к нам приехала. Хозяйка ее не хотела и не любила ее. С тех пор, как прибыла эта сиделка, у хозяйки не было спокойной минуты.
— Что же делала эта сиделка?
— Я не буду говорить о том, чего я не знаю. Это не моем духе. Мне кажется, сиделка эта все время ее донимала, все время приставала к ней.
— Но зачем же?
— Это не мое дело. Я уже сказала вам. Я не знаю, зачем она приехала. Я исполняю только свой долг перед хозяйкой. Есть вещи, которые я не могу позволить скрыть. Я должна сказать вам, сэр, что после событий этой ночи я пошла в комнату сиделки — посмотреть, не могу ли я ей чем-нибудь помочь, — ее там не было. Никогда не знаешь где ее найти. Но она разорвала какое-то письмо, и я увидела его обрывки. Сердце у меня перевернулось. Я сохранила его для вас. Видите, сэр, вот они.
Белль прочел отрывки из письма Томми. «Самые серьезные основания… после того, что произошло с Кройлендом, я хочу вас видеть немедленно… вещи, которых я не могу написать».
— И это все, что вы нашли?
Она кивнула.
— Жаль. Больше ничего у вас нет? — она покачала головой. — Тогда можете идти и придержите свой язык. Хорошенько помалкивайте, а то я могу стать неприятным.
— Я не болтлива. — Служанка покачала головой и вышла.
— Вот ведьма! — сказал Ганн.
— Бедная старуха. Между такой служанкой и этой хитрющей сиделкой и Кройлендом. Ну, давайте продолжать. Может быть, в доме еще найдется какая-нибудь веселая публика. Мы должны тщательно наблюдать, не сносится ли кто-нибудь в доме с кем-нибудь во вне. Не спросить ли сестру Дин: кто этот субъект, который хочет ее видеть насчет того, что произошло с Кройлендом?
— Не стоит! — с улыбкой сказал Белль. — Сейчас мы больше не будем допрашивать сиделку. Зачем пугать бедную девушку. Если она выскользнет, чтобы встретиться с этим типом, это нам только на руку. Скажите вашим людям, чтобы они наблюдали за всяким, кто выходит из дому.
