Крайние меры - Макеев Алексей Викторович (электронные книги бесплатно .txt) 📗
"А ведь он прав, – подумал Гуров. – Действительно, если вспомнить некоторые малоаппетитные детали, то психологический портрет преступника вырисовывается далеким от нормы. Я этот аспект как-то пропустил, а зря. Ай да молодец Станислав!"
Хороший сыщик просто обязан уметь «подрываться» под явный, поверхностный мотив поведения. Должен копать глубже, искать за первым второй, тайный мотив, а иногда и третий – подсознательный. Каков он может быть в данном случае? Лютая ненависть к жертве? Сомнительно. Не успел бы Леонид Рашевский вызвать ее к себе! Он занимался делами строительных фирм сравнительно недавно, и по всему выходило, что убийцу своего он раньше не знал и вышел на него буквально накануне своей страшной гибели. Тогда что подвигло преступника на такую изощренную жестокость? Может быть, он вообще весь род человеческий ненавидит, может быть, ему попросту в радость людские страдания? А ведь очень может быть! Но, если в самом деле так, то это важно, это дает еще одну зацепку, еще один узелок сети, в которую убийца должен угодить.
– Ты полагаешь, что убийца – психопатологический тип? – спросил Лев. – С задатками маньяка, если уже не маньяк? Со склонностью к садизму? Смелое предположение, но что-то в этом есть!
Крячко вновь достал из кармана пачку сигарет с верблюдом, выщелкнул длинную палочку, закурил и глубоко задумался. Гуров поглядывал на "друга и соратника" сквозь замысловатое кружево дыма, окутывающее Станислава. Лев не хотел торопить его с ответом: пусть поразмышляет! Авось опять придет в голову что-то нестандартное.
– По крайней мере, – прервал, наконец, молчание Крячко, – я допускаю такую возможность. Тогда, согласись, у нас появляется еще одно направление сыска. В начале девяностых, когда в нашем министерстве царил жуткий бардак, я, как ты помнишь, два года отсиживался на вольных хлебах. Был чем-то вроде частного детектива.
Гуров кивнул. Еще б ему не помнить, если и самому пришлось в то же время и на тот же срок расстаться с управлением, где стало невозможно работать. Потом Орлов постепенно навел порядок, но тогда… Вспоминать страшно, что творилось! Но к чему бы это Станислава на воспоминания потянуло?
– Я в то время как-то раз разматывал весьма поганое дельце, – задумчиво глядя на тоненькую струйку дыма, поднимающегося от кончика тлеющей сигареты, продолжал Крячко. – Пятнадцатилетняя дочурка одной крупной шишки, столпа, так сказать, возрожденной российской экономики и к тому же депутата тогда еще Моссовета, вляпалась в очень дурную компанию. Из которой, когда дуреха слегка опомнилась, ее добром отпускать не спешили. Нетрадиционное сексуальное поведение, то да се, «голубые-розовые», садисты-сатанисты, к тому же с привкусом насилия. Быстренько нарисовался компромат, которым папашу стали шантажировать. Фотографии, пара видеокассет… Да еще требовать солидную сумму за возвращение дочурки в целости и сохранности. К властям он обращаться, естественно, не захотел, сунулся ко мне. Клиент поставил задачу…
– Компромат изъять, а непутевое чадо из грязных лап вырвать, – докончил фразу Гуров. – Знакомо до тошноты. Классика своего рода.
– Точно так. Задачу я выполнил и вот тогда же волей-неволей познакомился с московской садомазохистской тусовкой. Есть у них около Белорусского вокзала на Грузинском Валу что-то вроде клуба. Днем работает как несколько экзотический ресторан для любителей пощекотать себе нервы, а вот поздним вечером и ночью – только для своих, избранных. Называется "Жиль де Рэ".
– Это соратник Жанны д’Арк? – поинтересовался внимательно слушающий друга Гуров. – Герой осады Орлеана?
– Молодец, – одобрительно хмыкнул Станислав, – историю знаешь. Этот фрукт был к тому же маршалом Франции. Но прославился не этим, а тем, что в своем родовом гнездышке зверски замучил около полутысячи человек. Во славу Сатаны. За что и был сожжен на костре. Прототип Синей Бороды, совершенно жуткая личность, куда там маркизу де Саду! Культовый герой для упомянутых придурков ненормальных. Притон этот, насколько мне известно, функционирует до сей поры и даже филиалами на окраинах обзавелся. А тогда… Мог я закатать пяток гавриков обоего пола на весьма нехилые сроки, но… Профессиональная этика не позволила: это нанесло бы моральный ущерб нанимателю. На суде могли всплыть такие забавные подробности поведения его дочери, что папе после этого только в петлю лезть. Дочурку никто ведь на аркане в эту выгребную яму не тащил, и поначалу ей милые развлечения с перевернутыми распятиями, цепями, наручниками и плетками пришлись очень даже по вкусу. С официальными структурами я был тогда не связан, так что… Словом, спустили все на тормозах. Но появились у меня некоторые «знакомства» в этой препоганой среде. И сохранилась по сей день возможность прижать весьма серьезно самую «головку» этих шалунов. Есть такая особенность: в их кругу все и всех прекрасно знают. Если говорить не о «шестерках», а про что-то из себя представляющих людей. Добившихся положения в обществе, а их там немало.
– Даже так? – удивился Лев.
– Как ни жаль… Иначе эта шелупонь не поднялась бы. Почему, ты думаешь, городские власти не прихлопнут этот гнойник, почему играют в либерализм? Ведь подобные садо-мазо-сатанистские развлечения не для слабонервных, мягко выражаясь! Такие игры уже стоили жизни нескольким молодым придуркам. Скажу тебе откровенно – никакой жалости к ним я не испытываю. Потому что, по моему глубокому убеждению, не должна эта нечисть осквернять своим существованием Землю. И, заметь, каждый раз эти смерти, камуфлированные под самоубийства, сходили кому-то с рук! Даже если начиналось следствие и возбуждалось уголовное дело, то до суда не доходило ни разу. Однако у меня с той поры остались некоторые материалы… Даже их простое опубликование может очень больно прищемить хвосты отдельным мелким бесам с солидным общественным весом, извини за нечаянный каламбур. Но чтобы вытрясти из некоторых моих «крестников» какие-то сведения, – Крячко на секунду умолк, подбирая наиболее точное выражение, – мне нужно знать, о ком идет речь. Хотя бы приблизительно. Профессия, возраст, внешний вид… Склонности – в их поганом смысле. Ты понимаешь?
– Вполне. Но мало что пока могу тебе сказать. То, что наш фигурант связан со стройиндустрией, так это точно. А вот дальше… Увы, домыслы. Теперь ты послушай, как у меня беседа с председателем правления проходила.
Гуров кратко пересказал Станиславу содержание своего разговора с Белоедом.
– Вообще говоря, он мне понравился. Это хитрый, осторожный, слегка жуликоватый, однако… "добрый внутри" мужик. Но! Создалось у меня такое впечатление, – закончил Лев, – что Белоед от меня что-то скрыл. Скорее всего, две загадочных буквы "С.Х." ему о чем-то или о ком-то напоминают. Завтра попытаюсь его дожать. Поступим так: я утром съезжу на встречу с Татьяной Дубравцевой, а затем отправлюсь к Белоеду в офис. Есть надежда, что после этих двух разговоров ситуация немного прояснится. Возможно, появятся зацепки, с которыми тебе уже будет иметь смысл выходить на своих добрых знакомых из садистской тусовки. А ты, пока я разговорами заниматься буду, свяжешься с ребятами, которые расследуют убийство главбуха. Вот тебе их координаты. Если решишь, что имеет смысл это дело у них забрать, то смело выходи на Орлова. Есть между двумя этими убийствами связь, не может не быть!
– Не хотелось бы вешать себе на шею еще и это, – поморщился Крячко. – Конечно, как ты любишь выражаться, на каждого верблюда грузят столько, сколько он может унести, а спины у нас широкие, но…
– Я же ясно сказал: на твое усмотрение. Мне почему-то кажется, что, раскрыв одно из этих преступлений, мы автоматически раскроем и второе. По крайней мере, пусть они продублируют все оперативные материалы, акты экспертиз и прочее. Теперь далее. Когда закончишь с этим делом, выходи на ГУБЭП и управление Мосгортехнадзора. Выясни, кто конкретно ведет дело по обрушению в Бибиреве, и встреться с ними. Нам необходимы все материалы по этому делу.
– А нашими предположениями о том, что в Бибиреве, возможно, была предпринята диверсия, мне с ними поделиться?
