Волга впадает в Гудзон - Незнанский Фридрих Евсеевич (книга регистрации TXT) 📗
– Что, большое приданое? – усмехнулся Турецкий.
– Ее папаша – известный в Великобритании конезаводчик. Этим, по-моему, все сказано. Кстати, тот жеребец, которого преподнесли нашему президенту, выращен как раз на одном из его заводов. У меня пока все, оперативные действия по первому покушению курирует господин Дубинский.
Володя Дубинский, услышав, что он «господин», на мгновение смешался, но тут же взял себя в руки и начал свой доклад с краткого пересказа опроса Сибиркина.
– Врет на каждом шагу, кого-то явно боится до смерти и вообще скользкий тип. Да вы, Александр Борисович, вероятно, и сами пришли к тому же выводу, если успели прослушать пленку – я вам ее утром передал.
Турецкий кивнул и поинтересовался:
– Как думаете, Владимир Владимирович, где именно он солгал, после того как якобы раскололся относительно Иванова?
– Мне показалось, – после недолгого колебания осторожно ответил тот, – что на самом деле он знает этого бесследно исчезнувшего менеджера, заменявшего Левина, гораздо лучше, но не говорит об этом. Возможно, и о том, что предстоит везти Иванова в клуб, он тоже знал заранее...
– Почему вы так думаете? – заинтересованно сощурился Александр Борисович.
– Этого Григорьева он страшно боится. Чтобы так испугаться человека, даже если тот угрожал ему в самых недвусмысленных выражениях, его нужно знать дольше, чем ту неделю, которую менеджер проработал в клубе. А с другой стороны, если он знает не больше, чем говорит, с какой бы стати этому псевдо-Григорьеву ему угрожать, вообще запугивать? Он же заранее знал, что исчезнет, так что смысла заставлять Сибиркина молчать просто нет.
Турецкий одобрительно кивнул:
– Абсолютно с вами согласен! К тому же можно почти с полной уверенностью говорить о том, что Григорьев и подполковник Степанов, забравший Иванова из больницы по подложным документам, – одно и то же лицо. А там он «следил», не задумываясь о том, что его в дальнейшем будет кому опознавать. Как думаете почему?
– Есть у меня версия, но... в общем, довольно фантастическая, – смущенно улыбнулся Владимир.
– Давайте, не стесняйтесь. В конце концов, и орудие несостоявшегося тогда убийства тоже довольно-таки фантастическое. Ну и?
Дубинский слегка порозовел и кивнул.
– Знаете, я долго размышлял над его словесным портретом. Собственно говоря, в наше время внешность – дело переменчивое, причем переменить ее можно в течение нескольких минут. Я специально знакомому режиссеру звонил, поспрашивал его между делом. Вот смотрите сами: основное, что мы знаем о внешности этого Григорьева-Степанова, – лицо круглое, с высокими скулами, брюнет, глаза серо-зеленые. Ну насчет цвета волос и даже глаз и говорить не стоит. Кстати, в больнице он еще и при усах был. Но я выяснил, что даже овал лица, особенно умеючи, можно подправить, сложнее только со скулами. Ну и рост, фигура – тут все описания тоже сходятся к одному.
– Вы хотите сказать, что исчезнувший Григорьев-Степанов, появляясь в клубе, менял свою внешность? – Турецкий слегка закусил губу.
– Во всяком случае, с моей точки зрения, похоже на то. А это значит, что в клубе среди сотрудников есть люди, которые его знали или по крайней мере видели раньше в натуральном виде. Словом...
– Только не говори мне, Володя, – встрял Померанцев, – что данного фигуранта надо искать в среде артистов! Знаешь, сколько бродит по Москве безработных актеров? А если к ним еще и гримеров добавить...
Валерий для убедительности в ужасе зажмурился. Но на Дубинского его реплика особого впечатления не произвела.
– Ничего подобного говорить я не собираюсь, – спокойно возразил он. – Просто хочу с точки зрения хотя бы косвенного отношения ко всем этим штучкам просеять сотрудников клуба. Собственно говоря, с помощью Вячеслава Ивановича мы это уже начали делать, хотя о результатах я пока не знаю, не успели поговорить на эту тему. Но по меньшей мере одного человека, я имею в виду подходящего, можно сказать, там видно за версту.
– Ты имеешь в виду бывшую модельку, ныне бизнесменшу? – Померанцев пожал плечами и покосился на внимательнейшим образом наблюдавшего и слушающего Турецкого. – Пока все, что о ней сумел нарыть Яковлев, скорее против такого предположения, чем за него. Правда, он только начал, но... Словом, наиболее существенный доход от клуба получает как раз эта дама, а дела ее ведет не она сама, а ейный любовник некий Аркадий Шварц, которому она, по свидетельству некоторых близких знакомых, смотрит в рот и ловит каждое слово, а желания этого альфонса выполняет с опережением, прежде чем ему вообще чего-либо пожелается. Учтите, разрабатывать как даму, так и ее любовника мы только начали, и с Вячеславом Ивановичем пока тоже на данную тему пообщаться толком не успели. Может, сами что-нибудь скажете?
Валерий повернулся к Грязнову, который, бросив на него очередной хмурый взгляд, молча кивнул и демонстративно развернулся в сторону Турецкого.
– Скажу... Я сегодня, Саня, можно сказать, целый день на эту Голубинскую потратил, едва от компа не ослеп, а после в старом архиве рылся, пока аллергия не началась. Сдается мне, слава богу, не зря.
– Мы слушаем тебя очень внимательно, – кивнул Турецкий.
– Ну особо, конечно, не обольщайся, финиш по-прежнему тонет в тумане, но все же... Помнишь, около восьми лет назад было у нас кошмарное дельце об убийстве бизнесмена Красницкого и его семьи?
– Как не помнить, – нахмурился Александр Борисович, – если не ошибаюсь, семь трупов, а убийц так и не нашли.
– Шесть... Я говорю, что трупов было шесть, седьмого, мальчонку одиннадцатилетнего, откачали, хотя и с трудом. Он был, да так и остался, единственным свидетелем по этому треклятому делу.
Вячеслав Иванович снова развернул стул к остальным участникам совещания.
– Вы, ребятки, тут по преимуществу молодые, чтобы о деле Красницкого помнить, тем более и по сей день оно как зависло тогда, так и висит... М-да!.. Короче, по словам парнишки, убийц в дом впустил сам хозяин, было их трое, все в масках, одна – так утверждал сынишка Красницкого – женщина. Именно она расстреляла в упор, судя по всему абсолютно хладнокровно, стариков – отца и мать супруги Красницкого и младших девочек-близняшек. Кто убил самого бизнесмена, мальчик не знает, поскольку его расстреляли первым, сразу как только он, видимо, открыл им двери, его так и нашли – на пороге холла...
Существенно то, что парнишка слышал, как к этой бабе обращался один из ее подельников, назвав ее Голубкой. Сукин сын интересовался, всех ли «кончать». Такая вот история...
В дальнейшем, когда мы просеивали окружение погибших, среди всех знакомых женского пола под такую кликуху подошла соответственно своей фамилии только Голубинская. Как понимаете, никаких доказательств тому, что она и Голубка – одно и то же лицо, не было и нет. Мало ли с кем дружила жена Красницкого? Ну и с ней тоже – познакомились на каком-то показе.
– Я помню, – вмешался Турецкий, хмуро смотревший все это время в темное уже по-ночному окно, – ваша наружка, Слава, за ней тогда чуть ли не месяц моталась.
– Точно, – кивнул Вячеслав Иванович, – а потом еще пару месяцев Денискины ребята из «Глории». Ни-че-го! Точно так же и по сей день не всплыло ничего из драгоценностей, исчезнувших тогда из дома Красницких. Биография Голубинской зацепок тоже не дала, разве что насторожило ее тогда довольно близкое знакомство с основным конкурентом бизнесмена. Какое-то время он содержал эту Регину, но на момент убийства она уже вовсю крутила роман со своим нынешним скульптором.
– Он у нее что, действительно скульптор? – спросил Турецкий. – Я такого рода детали успел подзабыть...
– Ну теперь уже бывший, – кивнул Слава Грязнов. – Я специально интересовался, уже лет пять он не выставляется. Живет за ее счет, хотя среди знакомых слывет бизнесменом. Но во всяком случае, пока никаких следов его бизнеса не обнаружено.
Александр Борисович задумчиво обвел глазами своих сотрудников и какое-то время молча тасовал бумаги на своем столе. Его взгляд упал на Галю Романову, которая вопреки полученному разрешению никуда не ушла. Да и остальные выглядели не менее утомленными, чем она.
