Майами Блюз - Уилфорд Чарлз (список книг txt) 📗
Фредди припарковал машину на самой крыше многоэтажного гаража и отправился на прогулку вдоль «мили чудес» на Корал Гейблз. Все бутики и магазины на этой улице принадлежали белым, но ассортимент владельцы подбирали, ориентируясь на вкусы латиноамериканцев. Женская одежда была кричащих цветов, отделанная рюшами и воланами, а мужские костюмы были сшиты из синей или голубой ткани в тонкую полоску. Похожие на вывешенные в витринах рубашки и галстуки Фредди видел давным-давно, когда ходил на бега в Санта-Аните. Публика на бегах предпочитала именно такие рубахи и галстуки. Вообще, улица Корал Гейблз напоминала Фредди восточную часть Лос-Анджелеса, — только Лос-Анджелес гораздо беднее и грязнее.
Фредди зашел в магазин спортивных товаров и купил три пластмассовые «летающие тарелки». Потом вернулся на крышу гаража, где оставил машину, содрал с «летающих тарелок» целлофановую упаковку и запустил их по очереди через улицу. «Летающие тарелки» покатились по асфальту, подпрыгивая под колесами снующих по Лежен-роуд автомобилей. Фредди видел раньше «летающую тарелку» только в Сан-Квентине. Два зэка вечно перебрасывались ею в тюремном дворе. Фредди любил наблюдать за ними. Они начинали смеяться, если вдруг кому-то из них удавалось поймать «летающую тарелку» на лету. Если же один из них промахивался, то зэки хохотали еще громче. Фредди тогда очень хотелось хоть разок бросить «тарелку». Но те два зэка никому не давали свою игрушку. И, естественно, никто не осмеливался попросить их одолжить на минутку «летающую тарелку».
Однако сейчас, запустив целых три «тарелки», Фредди не испытал никакой радости. Возможно, эта игрушка все-таки предназначена для двух человек.
Фредди заплутал в университетском городке, еле выбрался оттуда и с трудом нашел Миллер-роуд. В итоге домой он добрался только в половине седьмого. Он сбросил свои покупки на кушетку, вручил Сьюзи подарок, получил он нее поцелуй в щеку, потом заметил новый засов, проверил его и велел Сьюзи купить машинное масло, чтобы засов стал ходить посвободнее.
Сьюзен рассказала Фредди о визите сержанта Мозли и вручила ему оставленную сержантом визитку. Френгер попросил Сьюзи повторить фразу сержанта про фотографию в альбоме слово в слово.
— А он не уточнил, какой именно альбом — «федеральный» или «местный»?
— Нет. Он сказал, что ты поймешь, что он имел в виду.
— Зря ты ему рассказала про свою работу и про Пабло.
— Я думала, он об этом и без того знает.
— Сьюзи, лучший способ общения с полицейскими — молчание. Запомни это. Пабло тебе не звонил?
— Нет. Вернее, не знаю. Было два звонка, но я не стала снимать трубку. Я не знала, что говорить, если это окажется Пабло.
— Хоть что-то ты сделала правильно. Бери свою сумочку. Мы едем на встречу с сержантом Мозли.
— А как же ужин?
— Возьмем его с собой. Поедим в машине.
Фредди отыскал в шкафу большую картонную коробку с рыболовными снастями, принадлежавшими Мартину, вытряхнул ее содержимое на пол вручил коробку Сьюзен, а сам пошел принимать душ. Сьюзен быстренько сложила кастрюльки и столовые приборы в коробку, управившись раньше, чем Фредди вышел из ванной. Он переоделся в новый костюм и новые туфли, и сунул в карман пиджака револьвер 38-го калибра. Он знал, что пола у пиджака оттопырится, но ему было на это наплевать. Заткнутым за пояс он револьвер никогда не носил. У него был один приятель в Сан-Диего, который носил «пушку» за поясом, и однажды с ним приключился очень неприятный инцидент.
Фредди собирался, — как говаривали черномазые в Сан-Квентине, собираясь кого-нибудь взгреть, — «выбить, в натуре, этому ублюдку все зубы, на хрен!»
Глава 12
Как только Хок вошел в вестибюль отеля «Эльдорадо», навстречу ему кинулся, вскочив со своего потрепанного кресла, старик Цукерман. Он вручил Хоку аккуратно сложенную салфетку, улыбнулся беззубым ртом и снова уселся в кресло, которое стояло у самого входа. Хок поблагодарил старика и сунул салфетку в карман. Старику Цукерману было уже под восемьдесят, и он днями напролет дежурил у входа, всучивая салфетки каждому, кто переступит порог отеля — в том числе и владельцу гостиницы, мистеру Беннету. Эту «работу» старик придумал себе сам, просто чтобы ощущать себя живым. Запас салфеток у старика был неиссякаем, поскольку он тырил их из близлежащей забегаловки, куда ходил обедать.
Отель представлял собой обветшавшее здание в стиле арт-деко, которое вот уже десять лет как собирались снести. Планом реконструкции Майами предусматривалось разрушить весь южный Майами-Бич, однако дальше плана дело пока не пошло, и владельцы предназначенных к сносу строений плюнули на все: гостиницы не ремонтировались и не убирались. Хозяева старались следить только за тем, чтобы не нарушались правила пожарной безопасности. За свой номер Хок ничего не платил, поскольку в свободное от основной работы время бесплатно выполнял в «Эльдорадо» работу охранника. Несмотря на «халявное» жилье, Хок намеревался через пару месяцев слинять из «Эльдорадо». Надо только поднакопить немного деньжат.
С деньгами у Хока Мозли было туго. Половина зарплаты уходила на алименты жене и дочерям. Еще он ежемесячно платил страховые взносы и отчислял изрядную сумму в пенсионный и профсоюзный фонды. После всех этих вычетов Хоку оставалось на жизнь примерно 1 000 долларов в месяц. Он и на эту сумму мог бы жить припеваючи — за жилье платить не надо, кредит за машину выплачен, — если бы не медицинские счета. Месяц назад бывшая жена прислала Хоку счет от ортодонтиста, который исправлял прикус двум дочерям Мозли. Счет оказался на какую-то чудовищную сумму, и Хок поначалу решил похерить его, но тогда экс-супруга пригрозила подать на Хока в суд. Хок сдуру согласился при разводе взять на себя расходы на лечение дочек, но исправно оплачивал все счета от врачей. Исправление прикуса Хок считал не медицинской, а косметической процедурой, но судиться с бывшей женой не хотел, и потому отправил ортодонтисту чек на пятьдесят долларов, письменно заверив его, что со временем обязательно погасит оставшийся долг в 1 750 долларов.
Задрипанный вестибюль производил гнетущее впечатление. Восемь старух сидели полукругом перед телевизором, который был наглухо прикручен к стене. Четверо кубинцев, которые резались в углу вестибюля в домино, почтительно вскочили со стульев, когда в гостиницу вошел Хок, и робко закивали ему. Хок великодушно махнул в ответ рукой, и мариелитос вернулись к игре. Мозли мельком взглянул на экран телевизора. Отвратительного вида змея с аппетитом обедала зеленой лягушкой. «Образовательная программа», — сразу догадался Хок. Портье Эдди Коэн куда-то отлучился, поэтому Хок сам зашел за регистрационную стойку и проверил свою ячейку для писем. Пусто.
Хок решил сегодня ограничиться беглым осмотром гостиницы. По пути на свой восьмой этаж он просто останавливал лифт на каждом этаже и, не выходя из кабины, бросал беглый взгляд на безлюдные коридоры. На пятом этаже Хоку не повезло: по коридору в одной ночнушке бродила миссис Фридман. Заблудилась, как водится. Хок вышел из лифта и отвел старушку в ее номер. У миссис Фридман было совсем худо с памятью, и она никак не могла запомнить номер своей комнаты. Владелец отеля, по слухам, собирался свернуть доставку обедов в номер, и Хок всерьез опасался, что миссис Фридман в этом случае грозит голодная смерть. Она ни за что не найдет дорогу в близлежащее кафе. А если вдруг и найдет, то заблудится на обратном пути.
Хок расстроился из-за миссис Фридман. Вообще, сегодня день выдался грустный. Гораздо сильнее миссис Фридман его расстроила Сьюзен Уэггонер. Хок даже предположить не мог, что она окажется проституткой. Возможно, Билл Хендерсон, три года проработавший в полиции нравов, раскусил бы Сьюзен Уэггонер с одного взгляда, но для Хока это открытие было неожиданным и неприятным. Господи, четырнадцатилетняя старшая дочь Хока была сложена гораздо лучше и выглядела гораздо сексуальнее, чем Сьюзен Уэггонер. Как на такую дурнушку клюют мужчины?!
