Танцы на льду - Кивинов Андрей Владимирович (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗

Дама безразлично делает полоборота в кресле и кричит куда-то в открытую дверь:

– Маша! Опять сигнализация сработала! В конце концов, ты вызовешь когда-нибудь техника? Вы извините, молодой человек, Бога ради, замучали, наверное, вас.

Молодой человек слегка озадачен. С одной стороны, хорошо, обошлось без жертв, но с другой… Ладно б молодой человек был «в синей форменной фуражке с цифрой „три“ на медной бляшке», но ведь у нас «классика в черном». У молодого человека что, на лбу написана профессия? Получается, написана, несмотря на атрибутику. Прямо так и написана: Юра Иванов, оперуполномоченный уголовного розыска. Белым по черному.

– Молодой человек, вы платите или нет?

Я поворачиваюсь. Маленькая бабуля в огромных плюсовых очках протягивает к окошку квитанцию и пару червонцев.

– И уберите свой автомат.

«Нет, я не плачу! – кричит мой внутренний голос. – Я пришел рассказать о новой жевательной резинке „Спортлайф“ без сахара!»

Остальные в зале не обращают на меня ровно никакого внимания. Как будто и нет меня! Знаете, что хочется сделать? Если честно? Дать залп в оштукатуренный потолок и заорать:

«А ну, на пол, труха навозная! Ключи от сейфов на стойку! Живо…»

Из радио хрипит Луи Армстронг. Плавно и нежно. Песня про прекрасный мир. И волшебную любовь.

Я опускаю автомат и понуро бреду к выходу. Сержант уже подогнал машину к парадному подъезду. Урну кто-то поднял.

– Что, Юрок, опять у них ложный вызов?

– Почему ты решил?

– Да по десять раз на дню сюда ездим.

Я зло падаю на сиденье.

– Я тебя и предупредить не успел. Ты прямо орлом выглядел. Как я в молодости. Патрон из патронника вынь, пожалуйста.

Вернувшись в отдел, я сдаю автомат, получаю тот самый, первый материал и иду к себе его изучать. Изучение занимает полчаса, и прочитанное не вызывает у меня никаких вопросов, кроме одного – почему материал отписали именно мне? А из этого вопроса следует еще один: что мне теперь с этим делать?

Посоветоваться с наставником я не могу, наставник, как я уже заметил, рейдует, а в одиночку даже при наличии всех студенческих конспектов мне ни за что не разобраться. Поэтому, чтобы не напахать сгоряча, придется идти к заместителю отдела по оперативной работе, то есть к моему непосредственному шефу Сергею Михайловичу Зимину, которого оперы зовут просто Михалыч. Михалыча, несмотря на еще довольно молодой возраст, в отделе уважают, потому что сам он вышел из простых постовых милиционеров, знает все тонкости службы и понимает, где стоит спросить строго, а где можно не затевать ненужного разговора. Кроме того, я узнал, что Михалыч никогда не прятался за спины оперов и всегда вытаскивал их из различных каверзных ситуаций, принимая удар на себя.

Когда я с материалом в руках объявился на пороге его кабинета, то помимо шефа застал там опера Васю Громова, амбала парня, веселого нрава и поведения. Вася сидел на диване, в чем-то оправдываясь перед Михалычем и разводя в расстройстве здоровенными руками. Михалыч же, положив на свой шефский стол деревянный стул, усиленно работал молотком.

– Михалыч, ну не специально я, ты ж пойми… Стулья, наверное, старые, труха сплошная.

– Нечего, нечего на стулья пенять. Я замечаю странную закономерность: как ты что-то раскрываешь, так у меня ломается очередной стул. Почему ты не работаешь в своем кабинете?

– У меня тесновато, сам же знаешь, Михалыч.

– В таком случае бери с собой стулья, они у тебя железные. – Михалыч врезал по гвоздю молотком, прибивая ножку.

– Да кто ж знал-то?! – Вася в сердцах хлопнул ладонью по коленке. – Я ему кодекс показываю, смотри, говорю, сколько тебе светит, а под ним хлоп – стул и ломается…

Михалыч наконец обращает внимание на меня:

– Что тебе, Юра?

– Да вот, по материалу посоветоваться.

– Хорошо, присядь… Значит, Василий Андреевич, так. Еще один стул сломаешь, с кодексом там или без кодекса, очередную квартальную премию отдашь на покупку мебели. Ясно?

Вася горестно вздыхает:

– Ясно.

– Кстати, что там возбудили?

– Сто восемь, часть два note 1. Полные обморозки, Михалыч. Спортсмены херовы. Днем в спортзале по грушам лупили, а по ночам на практику выходили. На «куклах» работали. Увидят мужичка поддатого и давай его месить по всем правилам кикбокса. За две ночи два трупа. Я, в общем-то, не из-за того, что они не кололись, кодекс показывал – там и так с доказухой порядок, а просто по жизни обидно… Что им эти мужики датые сделали?

Михалыч ставит стул, проверяет его на прочность мощным нажатием и, убедившись, что ремонт произведен успешно, задвигает предмет мебели в ряд собратьев по гарнитуру.

– Все равно завязывай, Василий.

Вася согласно кивает и, еще раз вздохнув, покидает кабинет начальника.

– Когда меня выпрут из органов, я устроюсь в мастерскую по ремонту мебели,

– усмехается, глядя на меня, Михалыч.

Я понимающе киваю, хотя никак не могу взять в толк, почему, когда человеку показывают кодекс, под ним должен сломаться стул.

– Ну, что у тебя за материал?

Материал отписан мне начальником отдела, и Михалыч, вероятно, не в курсе происшествия.

Я кладу на стол несколько листков, сцепленных скрепочкой.

– Ты мне на словах объясни.

– Ситуация такая. Некий мужичок с металлургической фамилией Блюминг покупал сегодня в универмаге галстук…

– Так.

– Купив галстук, он пошел на выход, но в дверях поскользнулся на замерзшей луже и, падая, разбил головой стекло витрины. Продавцы на всякий случай вызвали милицию, хотя Блюминг никуда и не пытался скрыться. Он тут же возместил ущерб, и претензий к нему работники универмага не имеют. Но наши постовые все-таки привезли его сюда, а участковый составил протокол осмотра витрины и записал объяснения.

– Молодцы, дело знают.

– Вот, собственно, и все. Я почитал объяснение Блюминга – он ничего не скрывает. Так получается, что состава преступления тут нет.

– Э, э, ты не торопись. Где это ты насчет состава прочитал? В учебнике, что ли?

– Да тут и без учебника ясно, что мужик разбил стекло нечаянно, поскользнувшись. Я зашел уточнить, как мне материал списать и можно ли отпускать Блюминга.

– Эх, молодо-зелено… Ты не переживай, все такими были когда-то. С чего ты решил, что этот Блюминг нечаянно упал?

– Ну, там же лужа… И в протоколе отмечено.

Михалыч быстро пробегает глазами листочек, комкает его и бросает в корзину.

– Вот и нет никакой лужи. Он и не падал вовсе. А будучи в пьяном виде, из хулиганских побуждений нахамил продавцам и разбил стекло. Что это у тебя с лицом? Аллергия? Тавегильчику хочешь?

– А он вот, а они…

– Короче, в чистом виде двести шестая часть первая. Уголовное дело вряд ли возбудим, но «протокольную форму» слепим.

Для никогда не сталкивавшихся с родным законодательством граждан поясняю, что «протокольная форма» применяется к лицам, совершившим какие-нибудь мелкие проступки, когда можно обойтись без длительного следствия, а отправить материал прямо в суд. Санкции там, как правило, штрафные, и в тюрьму человек не садится. Но самое главное, как я уже успел понять из своей небольшой практики, «протокольная форма» идет в положительный баланс раскрываемости наряду с раскрытыми кражами, грабежами и убийствами. То есть, грубо говоря, мы получаем дополнительную «палку».

– Сергей Михалыч, но он же говорит, что нечаянно… И свидетели…

– Ну что ты заладил как попугай – нечаянно, нечаянно…

Еще два листочка с показаниями продавщиц летят в корзину.

– Мало ли что он говорит. Поначалу никто не признается. Поэтому материал тебе отписали, а не участковому. Чтобы ты поработал и все довел до ума.

– А как? Как я заставлю его сказать, что он по пьяни, да еще специально…

– Не волнуйся ты. Может, форточку открыть? Ну, как хочешь. Для начала сходи в универмаг, возьми с директора заяву. Так и так, просим принять меры к неизвестному, разбившему стекло в универмаге. Больше не расшифровывай. Также возьми справку о стоимости стекла. Перепиши протокол осмотра, только чтоб лужи не было. Потом этот Блюминг… Конечно, просто так он НЕ ПРИЗНАЕТСЯ. Надо его подработать. Немножко на него накопать говнеца.