Красная Луна (СИ) - Лушников Андрей Михайлович (книги онлайн TXT) 📗
Я согласился, и уже через десять минут мы стояли у входа в хозяйственный магазин. Митько подошел к прилавку и спросил у продавца:
— Где Кузяев?
— Там, — продавец указал на дверь во внутреннее помещение. — Вам нужно ключ сделать?
Митько промолчал, поднял вверх перегородку и направился в подсобную комнату.
— Эй, вы куда? Посторонним вход запрещен.
— Милиция, — брякнул Сергей Иванович и оттеснил продавца. Я засеменил за ним.
В помещении, куда мы попали, за станком сидел мужчина и аккуратно точил нож. Выглядел он отвратительно, наверняка часто и много пил. Нашего присутствия, он будто бы не заметил.
— Привет, Кузя, — поздоровался Митько.
— Здравствуй, здравствуй, Сергей Иванович.
— Мне нужна твоя помощь.
— Помощь?
— Да. Ты ведь раньше конструировал тайники для разных влиятельных людей?
— Ну и что?
— Хочу проконсультироваться.
— А не многого ли хочешь? Ты мне хоть раз в жизни помог?
— Слушай, падла, ты бы без меня сейчас на нарах сидел бы, петухом. Если ты не будешь мне помогать, я распишу всю твою жизнь на много-много пятнадцать суток, понял?
— Не ори, понял. Чо надо то?
— Барону ты тайник делал?
— Допустим.
— Я хочу знать, как он устроен.
— Ха!
— Никаких «ха»!
— Что мне, свои тайны при всех раскрывать? — Кузя покосился на меня.
Митько подумал и сказал:
— Володя, отойди.
— Но…
— Отойди!
Я развернулся и быстро вышел на улицу.
Играет он со мной, что ли? Всегда берет с собой, но не хочет ничего рассказывать. Я же не телохранитель его, в самом деле! Зачем ему понадобился тайник Барона? Что он хочет там найти? Все это оставалось для меня загадкой.
Митько вышел через пять минут и тут же заявил:
— Сегодня иду в квартиру Барона. Ты со мной?
Я вылупил глаза. Он хочет нарушить закон, влезть в опечатанное помещение и выкрасть что-то? Действительно, чему он меня учит?
— Если не хочешь, можешь не идти. Только тогда никому не говори об этом, хорошо?
— Я с вами, — сказал я.
— Ну и отлично, — улыбнулся Митько.
— Вы мне расскажете, зачем мы туда идем?
— Нет. Пойми, так лучше для тебя. Чем меньше знаешь, тем лучше спишь.
Я кивнул, хотя в душе был очень недоволен.
Митько достал из кармана продолговатую проволоку, сунул ее в замок и повернул. Раздался щелчок, и дверь приотворилась. Сергей Иванович спрятал отмычку, сорвал бумажку с надписью «опечатано» и сказал:
— Жди здесь.
Я не стал возражать и прикрыл за Митько дверь. Слава Богу, мимо никто не проходил, иначе он бы мог обратить внимание на меня и вся затея пошла бы к черту. Сергей Иванович задерживался, я уже начал волноваться и нервно прислушивался к шорохам в квартире. Когда я уже решил идти за начальником, тот появился сам, пряча в пакет зеленую папку. Митько быстро закрыл дверь, повесил обратно бумажку и сказал:
— Никаких вопросов. Уходим.
Мы вышли, Сергей Иванович внимательно осмотрелся и повел меня в переулок. Мы петляли дворами, меняя скорость, один раз даже зашли в незнакомый подъезд. Когда мы попали на проспект Ленина, напряжение исчезло с лица Митько и он, остановившись, проговорил:
— Извини, Володя, я тебя, конечно, задолбал, но у меня есть еще одна просьба. Я обещал дочке, встретить ее на вокзале, а сейчас оказалось, что не могу: мне надо с этими бумагами разобраться. Ты не мог бы…
— Мог, мог. Какой поезд.
— Из Москвы. На восемь тридцать. Вагон восьмой.
— А как она выглядит?
— Волосы белые, стройная. Глаза карие, нос прямой. Одна особенная примета — она красивая.
Я усмехнулся. Последнее предложение Митько произнес с гордостью. И я ему поверил. И нельзя было не верить, потому что про Наташу — дочь Сергея Ивановича, тоже ходило много историй. Ей было лет двадцать, она училась в МГУ на журналиста. Пока она жила в Сахарове, ее пытались клеить человек триста, в том числе и пятидесятилетний Крылов. Но она все еще была не замужем и выходила из всех передряг чистой, как стеклышко. В общем то я и согласился-то, чтобы посмотреть на Наташу и познакомиться…
Вот я снова нахожусь на вокзале. Мимо снова проносятся толпы людей: все торопятся, толкаются, стараясь не опоздать, успеть первыми, уехать от своих забот или наоборот…
Поезд из Москвы подъехал с опозданием на пять минут. Перрон был полон встречающими людьми, которые рассыпались неравномерными кучками, и мирно переговаривались.
Состав, заставил людей притихнуть и зашевелиться: те, кому нужны были первые вагоны, помчались вперед, кому последние — назад. Я остался стоять в середине — вагон Наташи был восьмым.
Поезд остановился.
«Поезд номер… «Москва-Сахаров» прибывает на первый путь, — затрещал динамик. — Нумерация вагонов производится от конца».
По перрону послышались недовольные вскрики и нецензурная брань. Те, кому нужны были первые вагоны, помчались назад, сталкиваясь по пути с теми, кому были нужны последние.
Я привстал на носках и обнаружил восьмой вагон в двадцати метрах слева. Пробившись сквозь толпу, я остановился рядом и начал наблюдать за спрыгивающими на перрон людьми.
Вот, молодой парень, бодро соскользнувший вниз, с двумя сумками в руках. Едва он прошел пару метров, как на шее у него уже висела смуглая брюнетка.
Вот почтенная женщина, которую встречает с цветами целая семья. Измазав всех своей недорогой помадой, она отходит в сторону. А на перрон спрыгивает…
… Она! Какой-то тонкой, неизведанной, но безошибочной интуицией я понял, что это она. Минимум косметики и максимум красоты, добрые, такие же, как у отца, глаза не могли принадлежать кому-нибудь другому на этом перроне.
Она поправила прическу, вскинула на плече сумку и оглянулась в поисках отца. Затем, безнадежно покачала головой и поплелась к вокзалу. Я шел чуть сзади, стараясь не догонять, и не отставать от нее. Мне хотелось еще несколько секунд понаблюдать за ней со стороны.
Наташа явно не торопилась: пройдя внутрь вокзала, она остановилась у игральных автоматов, и минуту вглядывалась в мелькающие на экранах заставки, видимо вспоминая детство.
Потом, она минуты две рассматривала прессу в газетном киоске. Когда я уже собрался подойти, она, наконец, выбрала красочный журнальчик, засунула его себе в сумку и двинулась в сторону запасного выхода, причем с такой скоростью, что мне пришлось за ней бежать.
Выбежав на свежий воздух, я быстро завертел головой: её нигде не было!
Вот же, дурак! Надо было сразу с ней знакомиться — как я теперь в глаза Митько посмотрю?
Сзади послышались быстрые шаги, меня неожиданно схватили и завели руки за спину. Я почувствовал у своей щеки леденящее прикосновение газового баллончика.
— Дернешься, — послышался за спиной отчаянный женский голос. — Прысну тебе в лицо. Понял?
— Понял, — я старался не двигаться.
— А теперь отвечай на вопросы. Почему ты за мной следишь? Что тебе нужно?
— Тебя этому папа научил?
— Причем тут мой отец? Отвечай!
— Я от Сергея Ивановича. Он попросил меня тебя встретить.
— Ты врешь.
— Почему, вру? Я прохожу у него стажировку, удостоверение в правом кармане куртки.
Продолжая держать меня под «прицелом» баллончика, Наташа достала из моего кармана «корочки» и внимательно их рассмотрела.
— Ладно, — сказала она опустив руку с оружием вниз. — А почему ты сразу ко мне не подошел?
— Просто, — замялся я. — Ну что пошли?
— Куда?
— На трамвайную остановку.
— Пошли.
— И часто тебе приходится доставать из сумочки газовый баллончик? — спросил я, когда мы не спеша шли по аллее.
— Не очень. Пристают часто, но в большинстве случаев несерьезно.
— Глаз на слежку у тебя наметанный.
— Да уж, — засмеялась Наташа. — А почему папа не смог меня встретить?
— У него дела важные…
— Важнее меня?
— Ну, нет, наверное. Просто их нельзя отложить.
