Тот, кто знает - Маринина Александра Борисовна (читаемые книги читать .txt) 📗
– Не отвлекайтесь, папаша, – шутливо одернул друга Руслан. – Запоминайте душераздирающую историю. В аэропорту тебя, как водится, обокрали плохие дядьки, но ты обнаружил это только в накопителе, когда уже сдал багаж и зарегистрировался на рейс. Деваться некуда, телефонов там нет, домой не позвонить, с рейса не сбежать, и вообще стыдно, больно и противно, как всякому нормальному обворованному. Ты стоишь у стеночки, отвернулся и горько плачешь. И тут к тебе обращается красивая высокая стройная девушка, жалеет, утешает, дает тебе выплакаться на своем плече, вытирает тебе сопли. Выслушав твою горестную историю, открывает кошелек и достает деньги. На, мол, мальчик, не плачь, все в этой жизни поправимо.
– Сколько денег дает?
– Я думаю, рублей семьдесят-восемьдесят, вряд ли больше. Сто пятьдесят рублей по тем временам – сумма немалая, зарплата инженера была меньше. Сколько могло быть с собой у вчерашней студентки, уезжающей на стажировку? Полагаю, рублей сто–сто двадцать, а то и меньше. Ей же должны были по месту стажировки зарплату платить. Понимаешь, Вовка, я не знаю, из какой она была семьи, может, там папа – академик, а мама – заслуженная или народная артистка, денег куры не клюют, тогда они могли своей ненаглядной доченьке в дорогу и побольше дать. Но в любом случае сто пятьдесят рублей она бы тебе не дала, это все-таки очень много. Я думаю, даже и семьдесят рублей – много. Пусть будет пятьдесят. В самый раз.
– О'кей, – согласился Володя, – пусть будет пятьдесят. Сидели мы рядом?
– Ни в коем случае! Она сунула тебе пятьдесят рублей, и тут подали автобус и вас повезли в самолет. Когда вы прилетели, тебе не сразу удалось к ней подойти, она сидела ближе к выходу и уехала в здание аэровокзала первым автобусом, а ты – вторым. Но возле багажной стойки ты ее отыскал, тебе стало неловко, весь полет ты маялся и решился все-таки деньги ей вернуть. Она денег не взяла, засмеялась и ответила: «Вырастешь, начнешь сам зарабатывать – тогда и отдашь». Схватила с транспортера свой багаж и пошла к выходу. А ты остался, потому что твоей сумки еще не было.
– А я крикнул ей вслед: «Как я вас найду?» Я же должен был, как юноша совестливый, об этом спросить.
– А она тебе ответила: «Захочешь отдать деньги – найдешь!» И исчезла.
– Какой у нее был багаж? Сумка, чемодан? Сколько мест?
– Ты не помнишь. Во-первых, ты был взволнован и смущен. Во-вторых, тебе и в голову не пришло обратить на это внимание. А в-третьих, – в этом месте Руслан придал голосу побольше трагизма, – ты был так растроган добротой и бескорыстием прекрасной незнакомки, что у тебя слезы навернулись на глаза, и ты вообще в тот момент мало что видел.
– И правда, душераздирающе, – засмеялся спортивный обозреватель.
– Сценарий для мелодрамы. И вот прошли годы…
– Да, представь себе, прошли годы, ты давно уже начал зарабатывать самостоятельно, ты никогда не забывал добрую прекрасную незнакомку, хотел вернуть ей долг, но как ее найти – не знал. Всю голову напрочь сломал. И вдруг увидел в газете фотографию человека, который провожал девушку в аэропорту. Причем, обрати внимание, я даю хороший путь для отступления. Ты видел этого человека рядом с твоей незнакомкой. Сначала ты подумал, что он ее провожал, но потом сообразил, что, может быть, он провожал кого-то другого, а та красивая девушка, которая одолжила тебе деньги, просто стояла рядом с ним в очереди на регистрацию. Если я не угадал с внешностью и возрастом, всегда можно сойтись на том, что Бахтин провожал не твою красавицу. Один шанс из миллиарда, что он точно помнит, кто стоял перед ним и за ним в очереди на регистрацию. Это было двенадцать лет назад, и он должен был быть увлечен разговором с девушкой и по сторонам не пялиться. Ты прекрасно понимаешь, что твоя девушка, может быть, была и не с Бахтиным, а просто стояла рядом, но на всякий случай решил обратиться к господину бизнесмену, потому что это единственная возможность найти твою спасительницу и отдать ей долг в тысячекратном размере с учетом инфляции. Ты ничего о ней не знаешь, ни имени, ни фамилии, помнишь только, что она обмолвилась, будто летит на четыре месяца не то на практику, не то на стажировку.
Баблоев молча допил пиво, сунул бутылку в полиэтиленовый пакет, стоящий в углу кухни – в его доме не было мусоропровода, и пакеты с мусором он ежедневно выбрасывал в стоящий на улице бак.
– Ну что ж, – подытожил он, – история вполне годится. Но в ней есть огромная дыра.
– Какая? – удивился Руслан. Ему казалось, он все продумал.
– А вдруг Бахтин ее не провожал в аэропорту? Вдруг он вообще тем летом в аэропорту ни разу не был? Что тогда?
– Ничего, – пожал плечами Руслан. – Ты просто обознался. Увидел фотографию в газете, и тебе показалось, что ты этого человека встречал много лет назад в аэропорту, но, видимо, ошибся. Вот и все, ничего катастрофического. Извинишься и уйдешь. По земле ходит огромное количество людей, внешне похожих друг на друга. Вон даже конкурсы двойников проводят.
– Хорошо, – кивнул Володя. – А в какой газете я видел его рожу?
Руслан молча вытащил из сумки газету и протянул другу. На снимке бизнесмен Бахтин, генеральный директор фирмы «Дисплей», торжественно разрезал ленточку на открытии новой школы-лицея, на строительство которой он выделял деньги в качестве благотворительной помощи. Рядом с фотографией был напечатан репортаж. Баблоев быстро пробежал текст глазами.
– Ах, так мы еще и благотворительностью занимаемся? – протянул он. – Мы еще и добренькие, оказывается?
– В определенных рамках, – сухо уточнил Руслан. – Это делается очень просто. Оказываешь помощь на две-три тысячи долларов, предварительно договариваешься о том, что тебе выдадут бумажку, согласно которой ты подарил стройматериалы и оборудование на сумму пятьдесят тысяч. Эту бумажку несешь в налоговую инспекцию, и тебе списывают пятьдесят тысяч с налогооблагаемой базы. Три тысячи долларов теряешь, зато экономишь тысяч пятнадцать. Чистая выгода.
В этот момент он вспомнил об Андрее Константиновиче Ганелине, безвозмездно дававшем деньги Наталье Вороновой, чтобы та могла снимать свое кино. Тоже благотворительность, но не корыстная, не для того, чтобы снизить налоги, а просто из любви к женщине. Это и благотворительностью-то назвать нельзя. Хотя, наверное, Ганелин, как и остальные, подавал в налоговую инспекцию сведения о том, что энные суммы перечислены в благотворительных целях. И точно так же снижал налогооблагаемую базу. Кстати, не в этом ли кроется секрет его бескорыстной любви к Вороновой? Переводил на счет продюсерской компании или киностудии огромную сумму, кинопроизводители ее снимали частями под разные расходы и возвращали наличными тому же Ганелину. Не все, конечно, что-то себе оставляли, кино же надо снимать. В общем, по договоренности. Воронова просто помогала Ганелину убегать от налогов. Сэкономленные (проще говоря – украденные у государства) средства они делили между собой. Вот и вся любовь. А разговоров-то…
В ближайшие дни Руслан дозвонился до фирмы «Дисплей» в Ленинске-Кузнецком и попросил записать его на прием к господину Бахтину по личному вопросу. Нет, не по поводу работы. Нет, и не по поводу оказания благотворительной помощи. Нет, ничего финансового. Нет-нет, я не журналист, я преподаю в средней школе физическое воспитание. Нет, завтра я не могу, я живу в Кемерове, мне до вас еще добраться нужно, а перед этим отпроситься с работы. Да, в следующий четверг будет просто замечательно, у меня как раз свободный день, нет уроков, и я смогу приехать в любое время, когда господин Бахтин сможет меня принять.
– Я тебя записал на аудиенцию, – сообщил Руслан Володе Баблоеву. – В четверг в семнадцать часов.
– В четверг? – Баблоев в ужасе схватился за голову. – В четверг я не могу, у тещи день рождения. Жена меня убьет, если я не приду. Она и так ворчит, что я не родственный, что только свою кавказскую родню уважаю, а ее родителями пренебрегаю. Нет, Руслан, в четверг никак не выйдет, спокойствие дороже. Ты уж прости. Давай в другой раз.
