Последняя загадка - Иванов Андрей Спартакович (книги бесплатно TXT) 📗
– А почему Петровича оставил?
– Его только что туда доставили.
– Ничего, пусть померзнет, – сказал Дукалис.
– Он рвется с вами поговорить.
– О чем нам с ним разговаривать?
– Кричит, что хочет сообщить что-то важное.
Время от времени бомж Петрович поставлял милиционерам оперативную информацию с улицы.
– Пойдем поговорим с ним, – сказал Соловец.
Оперативники подошли к «обезьяннику». Чердынцев открыл металлическую дверь. На нарах с газетой в руках сидел Петрович.
– О, опера! – воскликнул бомж, оторвавшись от чтения.
– Здравствуй, Петрович, – сухо сказал Дукалис.
– Здорово, рад вас видеть!
– Не могу сказать того же, – отреагировал Соловец.
– Зря вы так, я же от чистого сердца.
– Шел бы ты со своим чистым сердцем, – сказал Ларин.
– Майор доложил, ты хочешь что-то сообщить, – произнес Соловец.
– Да, хочу.
– Говори.
– У меня есть решение одной вашей проблемы.
– Какой проблемы?
– Я как с утра сюда попал, сразу понял: если вы моим советом не воспользуетесь, в скором времени околеете от холода.
– Хочешь предложить нам надраться? – спросил Дукалис.
Петрович улыбнулся:
– Это тоже дело, но я придумал кое-что получше.
– Выкладывай, у нас мало времени.
– Значит, так, у меня свояк на заводе работает, он уже давно наладился буржуйки делать.
– Печки, что ли? – поинтересовался Соловец.
– Точно.
– На кой черт они ему?
– В наше время буржуйка спрос имеет.
– У кого?
– Он ими на дачном рынке в Соснове приторговывает. Вот я и подумал, надо вам в «контору» парочку его буржуек поставить. Глядишь, и потеплеет.
– Ты за этим нас сюда позвал? – спросил Соловец.
– Самим-то не надоело зубами стучать? – вопросом на вопрос ответил Петрович.
– Ладно, обсудим, – сказал Ларин.
– Пошли, мужики, – произнес Соловец.
– А ты здесь до вечера посиди, может, еще чего надумаешь, – обратился к бомжу Дукалис.
– И не шуми тут, – погрозил пальцем Чердынцев.
Милиционеры направились на выход.
– Мужики, я же от чистого сердца! – крикнул вдогонку Петрович.
14
Священник в рясе, с черным кожаным портфелем в руках вошел в ювелирный магазин. Лицо священника было изборождено морщинами, длинную широкую бороду украшала седина, густые брови нависали над глазами.
В зале было безлюдно, пара человек разглядывала украшения, лежавшие за стеклом. Священник подошел к молодой продавщице, стоявшей за прилавком. Продавщица с интересом посмотрела на культового работника.
– Добрый вечер, девушка, – сказал вошедший.
– Добрый вечер. Показать вам что-нибудь?
– Будьте любезны.
– Что вас интересует?
– Хотел бы посмотреть сей крест. – Священник указал пальцем на золотой крест, висевший на стене за спиной продавщицы.
– Пожалуйста. – Девушка сняла крест со стены и протянула его покупателю.
– Дорогая вещь… – произнес он.
– Он отлит из золота.
– Тонкая работа.
– В нем двенадцать бриллиантов.
– По числу учеников Спасителя… Очень мудро. Где же сия вещь изготовлена?
– Крест отлит в Переславле-Залесском.
– Достойное место, – произнес человек в рясе…
Возле входа в ювелирный салон «Агат» стояли «Жигули», в которых находились Соловец, Ларин и Дукалис. Достав из кармана пачку сигарет и убедившись, что она пуста, Дукалис скомкал и сунул ее в пепельницу.
– Андрей, дай закурить, – сказал старший лейтенант.
Ларин протянул коллеге сигареты.
– Хватит тебе курить, Толян, – посоветовал Соловец.
– А что еще делать? Который час сидим без толку.
– Мы на работе, – возразил майор.
Милиционеры наблюдали за входом в салон. Из машины, припаркованной к тротуару, через витрину было видно помещение, в котором прогуливались редкие покупатели.
– Я жрать хочу, – вдруг заявил Дукалис.
– Ты же час назад сосиску в тесте съел, – сказал Соловец.
– Мне эта сосиска, как слону дробина.
– Съел бы две штуки, – произнес Ларин.
– У меня тогда еще аппетит не разыгрался.
– Почему он у тебя всегда разыгрывается на работе?
– Потому что я на работе много энергии трачу.
– Вижу, как ты тратишь, – заметил Ларин.
От разговоров о еде у Соловца тоже засосало под ложечкой.
– Ладно, – сказал майор, – Толян, сходи к метро, там шаверму продают. Купи себе и нам.
– Давайте деньги, а то у меня закончились.
Милиционеры достали из карманов мятые купюры и, отсчитав нужную сумму, отдали деньги Дукалису.
– Я быстро, – сказал старший лейтенант, выходя на морозную улицу.
Пронизывающий ветер мчался по Невскому, разбрасывая на лету снежинки и залетая за ворот милиционеру, державшему путь в сторону станции метро. Несмотря на мороз, возле киоска, торговавшего шавермой, стояла очередь из нескольких человек.
– Елки-палки! – ругнулся Дукалис, вставая за спину рослого мужчины в ду6ленке.
Человек в дубленке чувствовал себя комфортно, под дубленкой на нем было еще много теплых вещей. Дукалис, одетый в куртку на ватной подкладке, нервно переминался с ноги на ногу, пока мужчина неторопливо делал заказ и расплачивался с продавцом. Наконец подошла очередь оперативника.
– Будьте добры, три шавермы, – сказал старший лейтенант.
Запах жареного мяса дразняще распространялся вокруг ларька. Продавец умелыми движениями начал выполнять заказ. Наконец три порции закуски оказались в руках Дукалиса. Сжимая ладонями вожделенную пищу, оперативник направился в сторону «Жигулей» с товарищами. Дойдя до машины, он ударил ногой по бамперу.
– Открывай!
– Тихо ты! – отреагировал Соловец. – Машину вдребезги разнесешь!
Ларин, сидевший за рулем, открыл переднюю дверь, и Дукалис с пищей в руках плюхнулся на правое переднее сиденье.
– Холодина, – произнес он.
– Давай, – сказал Соловец, протягивая руку за своей порцией.
– Держи.
Милиционеры приступили к трапезе.
– Сейчас бы граммов по сто, – мечтательно сказал Ларин.
– Не помешало бы, – согласился Дукалис.
Соловец только вздохнул. Пару минут оперативники молча утоляли голод. Соус капал Дукалису на куртку.
– Интересно… – сказал он с набитым ртом.
– Что тебе интересно? – поинтересовался Ларин.
– Сколько лет нужно так питаться, чтобы заработать язву желудка?
– Типун тебе на язык, – отреагировал Соловец.
– Тебе, Толян, язва не грозит, – сказал Ларин.
– Почему?
– Мой дедушка любил говорить: «В крестьянском животе и долото сгниет»…
Священник продолжал любоваться золотым крестом, вертя его в руках и разглядывая рассыпанные по нему бриллианты.
– Когда вещь талантливо сделана, она словно светится, – заметил он.
– Вы правы, батюшка, – сказала продавщица.
– Зови меня отец Викентий, дочь моя.
– Отеп Викентий.
– А тебя как величать?
– Екатерина.
– А по батюшке?
– Екатерина Васильевна.
Священник улыбнулся в густые усы.
– Крещена ли ты?
– А как же! – Продавщица расстегнула верхнюю пуговицу блузки и показала отцу Викентию маленький крестик на золотой цепочке.
– Похвально.
– Я сама приняла решение пройти обряд крещения.
– Вот как…
– Это было пять лет назад, когда я училась в торговом техникуме. В детстве меня не крестили, родители до сих пор атеисты.
– Не были они против?
– Я посоветовалась с мамой, она сказала, что не возражает.
– Не все родители благоволят стремлению чад своих слиться воедино со святой церковью.
– С тех пор как я прошла обряд крещения, во мне что-то изменилось.
– Что, дочь моя?
– Во мне родились новые силы, а в жизни появился смысл, которого не было прежде.
– Отрадно слышать это.
– Спасибо, отец Викентий.
