Кошмар на улице Стачек - Кивинов Андрей Владимирович (книги бесплатно без регистрации полные txt) 📗
– Стоп! – хлопнул себя по лбу Соловец. – Буква «А» – аэропорт, это ж как божий день ясно. Они что-то в аэропорту готовят. Черт, это ж завтра.
– Да, кто-то хочет, чтобы наши друзья с Закавказья в Питере себя чувствовали привольно, и не останавливается ни перед чем.
– Нам самим не справиться, – заключил Соловец. – Надо Борисова подключать.
– Найдешь ты его, пожалуй!
– А у меня заветное слово есть. – Соловец набрал номер. – Борисова, пожалуйста. Нет? Тогда передайте, что в 85-м отделении талончик есть, пусть подскочит. Спасибо.
– Это ты, Георгич, переборщил слегка, сейчас же весь убойный отдел примчится.
– Ничего лишние люди не помешают. Заморочка, чувствую, будет серьезная.
Иван Петрович Перегаров, пилот первого класса петербургского отряда авиаторов, ложился спать в плохом расположении духа. Зарплату не платили третий месяц, завтра предстоит полет во Владикавказ, последний раз летал – самолет чуть не подбили. Пилоты ультиматум выдвинули: либо зарплату прибавить, либо на юг откажутся летать. Это не говоря еще об угонщиках – что ни рейс в Грузию, так требуют в Турцию или в Индию лететь. Пока все обходилось, но сколько же можно?
"Решено, завтра буду стоять как стена, к самолету не подойду. Пускай штрейкбрехеров ищут, а с меня хватит", – подумал Перегаров.
Зазвонил телефон:
– Товарищ Перегаров?
– Да, это я.
– Вы назначены на рейс "Санкт-Петербург – Владикавказ". Настоятельно рекомендую вам сесть за штурвал, в противном случае вы можете себя плохо почувствовать, – произнес металлический голос в трубке.
– Кто это?
– Я ясно выразился? Так что подумайте.
– Послушайте…
Из трубки донеслись прерывистые гудки. Перегаров отключил телефон и опустился на кровать.
"Вот козлы, до чего додумались, пугают. Ничего, пущай пугают, не на того нарвались", – подумал он и заснул.
Утро в Пулково выдалось самое что ни на есть обычное, Все та же суета, беготня, спешка, прилеты-отлеты. Но среди отлетающей публики, бомжей и фарцовщиков внимательный взгляд мог заметить молодых людей, рассеяных по всему аэропорту и не похожих ни на одну из вышеперечисленных групп. Как можно догадаться, это были опера 85-го отделения и 22-го убойного отдела. Возле стоек регистрации с шести часов утра дежурил Волков с детской коляской, которую он периодически покачивал. Второй рукой он обнимал Уксусову. На Уксусовой был надет легендарный кивиновский парик и очки, так что на себя она была мало похожа, своим видом она скорее напоминала Игоря Корнелюка. В коляске вместо ребенка лежали АК, две обоймы и стационарная рация, которая еле влезла в коляску. У этой парочки было самое ответственное задание – увидеть Виталика и дать сигнал. Регистрация билетов на самолет на Владикавказ начиналась через час, Волков начинал волноваться и все чаще качал коляску.
В кооперативном киоске рядом с продавцом примостился Кивинов и неотрывно наблюдал за Волковым. Остальные расположились кто где. Борисов предупредил руководство и милицию аэропорта о возможности инцидента на их территории. Постовые, снабженные приметами Виталика, голодно вглядывались в лица пассажиров.
Накануне, как Соловец и предвидел, Борисов примчался почти сразу после звонка, прихватив с собой всю свою бригаду архаровцев. Сначала он было обиделся на обман, но потом, решив, что есть возможность отличиться, остался. В пять утра двенадцать человек вышли из 85-го отделения и на трех машинах направились в Пулково. Уксусову взяли как единственную свидетельницу, кто мог опознать Виталика. Операцию держали в строжайшем секрете, в отделении же объяснили, что поехали брать рэкетиров.
Сердобойцев с Таранкиным сидели в «Жигулях» на выезде с эстакады и слушали "Европу плюс". Соловец, нагнетая атмосферу, бегал от одного к другому. Голос по трансляции объявил, что рейс "Санкт-Петербург – Владикавказ" задерживается по причине нелетной погоды. Это была ерунда явная: весеннее солнышко припекало, и на небе не было ни облачка. "Значит, бастуют, – подумал Соловец. – Если прозеваем Стронга, будет обидно и досадно до слез и до икоты."
– А у дельфина распорото брюхо винтом, выстрела в спину не ожидает никто… – надрывался из чьего-то магнитофона Высоцкий. Соловец поежился – своевременная песенка.
Электронные часы показывали без десяти двенадцать, по расписанию через десять минут должна была начаться регистрация на рейс во Владикавказ. Кивинов вытирал вспотевшие ладони о фирменные футболки. Волков беспрерывно тряс коляску, рация грозила выпасть. Уксусова крутила головой, парик окончательно сполз ей на лоб. Согласно установке, увидев Виталика, она должна была указать на него Волкову, а тот вынуть из коляски пеленку.
Кивинов в очередной раз протянул руки к футболке, когда заметил условный знак, – Волков не только вынул пеленку, но и, очевидно, не зная, что с ней дальше делать, стал размахивать ею в воздухе. Уксусова совсем зарылась в парик. С одной стороны по направлению к Волкову бежал Дукалис, а с другой приближался Борисов. Кивинов бросил взгляд в сторону входа и сначала ничего не понял. У дверей, кроме одетого по форме лейтенанта милиции, никого не было. Причем форма была инспектора ГАИ. В одной руке блондинистый мент держал торт, а другою сжимал жезл. "Мент с тортом, а вокруг – никого, – мелькнула мысль, – Это Стронг".
Кивинов ударом ноги распахнул двери ларька и кинулся на гаишника. Однако к тому времени Стронг уже сообразил, что его засекли. Он развернулся, как следует размахнулся тортом и швырнул его в середину толпы, заорав пронзительно прозвучавшее "Ложись!". Затем левой рукой встретил подлетающего к нему Кивинова. Тому кое-как удалось увернуться, но вот схватить Стронга он уже не успел. Мнимый гаишник выскочил на улицу.
Толпа в зале дружно рухнула на пол, что такое террористический акт, знали не только в милиции. Спас всех вовремя прибывший на место происшествия Дукалис. С криком "Прощайте, братья!" он рухнул животом прямо на торт. Однако никакого взрыва не последовало, и через минуту Дукалис уже стоял посреди восторженной толпы, принимая искренние поздравления и соскребывая со своей кожаной куртки масляный крем. "Какой торт испортил!" – подумал Борисов. Кивинов от волнения сел на пол.
Заминка с тортом дала Стронгу явную фору во времени. Выбежав из зала, он перепрыгнул через перила эстакады на нижний ярус пулковского аэропорта и вскочил в белый жигуль. Жигуль сорвался и полетел по направлению к Киевскому шоссе. За рулем машины сидел сообщник Стронга. Кивинов помчался к Таранкину, Сердобойцев уже нетерпеливо рычал мотором. Кивинов прыгнул на заднее сидение.
– Гони за ним! – заорал он.
Сердобойцев вмял педаль акселератора в пол казенных «Жигулей», мерседесовский двигатель хищно взревел, и машина понеслась по дороге. Стронг вырулил на Киевское шоссе и свернул в сторону Пушкина. Машина оперов медленно, но верно приближалась, повиснув у него на хвосте. Сердобойцев вырулил на встречную полосу и пошел на обгон машин, отделяющих их от преступника. Дорогу встречным автомобилям он уступал лишь в крайних случаях. Несколько раз Кивинов закрывал глаза и вжимался в сиденье, ожидая неминуемого столкновения, но водитель был абсолютно спокоен, в последнюю секунду вывертываясь перед буфером едущей навстречу машины. Таранкин открыл окно и достал пистолет, но не стрелял, между Стронгом и ними все еще оставалось несколько легковушек. Кивинов тоже полез за своей "пушкой".
Спустя пятнадцать минут бешеной езды между ними никого не осталось, но опера стрелять не решились – впереди показался пригород. "Дотянем до леса, – решили друзья. – Подальше от города смерть унесем".
Проскочив пригород, машины вновь понеслись по трассе. Наперерез Стронговским «Жигулям» выскочил гаишник, но в последнюю минуту, видимо, решил своей жизнью не рисковать и побежал в будку вызывать подмогу. Расстояние между машинами медленно сокращалось.
– Давай! – крикнул Кивинов, когда до Стронга осталось метров тридцать, и из двух дул раздался дружный залп. На преступников это никакого впечатления не произвело – машина их лишь увеличила скорость. В ответ из «Жигулей» тоже раздался выстрел. Стронг был более меток – пуля прошила лобовое стекло и вошла в подголовник водителя.
