Следствием установлено (СИ) - Пахомов Николай Анатольевич (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
— Откуда такие сведения?
— Да доводилось подвозить…
— Какие у Отари Харитоновича отношения с Милитоном?
— С минтоном, — осклабился Барышников, называя Милитона милицейской дразнилкой и тут же картинно и демонстративно извиняясь и поправляясь (даже находясь в кабинете следователя не мог удержаться от подковырки в адрес милиции), — с Милитоном… да никаких. Милитон служит у него не за страх, а за совесть. У него семья — одних ребятишек человек семь, а еще жена… не работает, мать больная… Ни кола, ни двора. Временами Отари Харитонович бросит ему, как голодному псу, какую-нибудь подачку, Милитон и рад. Потом отрабатывает. Милитон как-то раз обмолвился, что его паспорт у Отари Харитоновича до сих пор вместе с трудовой лежит. Одними водительскими правами обходится. Вот вам и весь сказ об их отноше-ниях…
— Понятно. А другие кавказцы, в том числе и грузины к Закарая обращаются?
— Как понимаете, гражданин следователь…
— Товарищ следователь, — поправил Паромов. — Вы же не подследственный и не подсудимый, так что — товарищ следователь или по имени-отчеству.
— Хорошо, товарищ следователь, — тут же поправился Барышников, — я за своим начальством не приглядываю, не состою по вашему ведомству в сексотах…
— А все-таки? — настаивал Паромов.
— Пару раз с чужими кавказцами видел. Он с ними на своем языке базар вел. Но кто они: грузины, азербайджанцы, абхазцы или еще какие, не скажу. Не знаю… для меня они все на одно лицо…
— Как вы считаете, Владимир Иванович, — назвал Паромов свидетеля по имени-отчеству, — не мог ли Закарая организовать мошенничество?
— А сейчас весь бизнес на мошенничестве и воровстве построен, — уклонился Барышников от прямого ответа. — Лично я уже в сомнительных делах не участвую. Жена, дети. Скажут съездить туда-то и туда-то, взять то-то и то-то. Поеду, возьму, куда следует отвезу. Я свое уже у хозяина отбарабанил. Больше нет охоты. Пусть другие, если ума палата или, наоборот, не хватает, попробуют, а я уж нет…
— Что ж, и на том спасибо… — стал закругляться с допросом Паромов, — только на последний вопрос ответь: Закарая в курсе, что МАЗ в милиции находится?
— В курсе. Я ему об этом сказал, — не стал врать и тут Барышников. — Говорю, по подозрению в ДТП, как, кстати, мне самому гаишники о причине задержания и аресте автомобиля сказали. Это для вас Закарая, возможно, какой-нибудь подозреваемый… А для меня он начальник, и я обязан уведомить его о случившемся. Или вы свое руководство не ставите в известность о каком-нибудь ЧП? — с нескрываемым вызовом ответил Барышников. — К тому же у меня никто подписки о неразглашении тайны следствия не отбирал… Кстати, Отари Харитонович собирался к вам подъехать, чтобы выяснить лично о дальнейшей судьбе автомобиля. Ему простой машины в копеечку обойдется. И мне тоже…
После допроса Паромов, а также подошедшие к нему оперуполномоченный ОБЭП Кулешов и эксперт-криминалист Попов, в присутствии понятых — перехваченных возле отдела прохожих — и водителя Барышникова произвели досмотр автомобиля. И в его кузове обнаружили не только песок и мелкий гравий, служащие в качестве предохранительно-прослоечного материала, чтобы рубероид при сворачивании его в рулоны не склеивался, но и небольшие кусочки рубероида. Кроме того обнаружили почти целую, из грубой бумаги серого цвета, бирку с указанными на ней номером партии и датой изготовления.
«Отлично, — резюмировал про себя Паромов, — данные находки сравним с остатками, оставшимися на складе фирмы — вот и стопроцентное доказательство нахождения похищенного, а не какого-нибудь иного стройматериала в кузове данного автомобиля». Однако вслух об этом не сказал, лишь обратил внимание присутствующих на данный факт и скрупулезно внес его в протокол осмотра.
Не успели они окончить осмотр МАЗа, как к отделу на черной «Волге» с белгородскими номерами подкатил сам Закарая.
«На ловца и зверь бежит», — удовлетворенно хмыкнул Паромов, когда Закарая подошел к группе сотрудников милиции, производивших осмотр МАЗа и, выяснив, кто тут старший, представился сам. И, не откладывая дело в долгий ящик, старший следователь тут же попросил Кулешова допросить Закарая в качестве свидетеля по обстоятельствам дела.
— Я пока осмотр автомобиля закончу, а ты побеседуй и допроси, — напутствовал старший следователь оперативника, на какое-то время оторвавшись от осмотра и ведения протокола.
— Да какой я вам свидетель, — почти без акцента по-пробовал возмутиться Закарая. — Я тут насчет вот этого МАЗа… производственный процесс останавливается.
— Все мы когда-нибудь, где-нибудь и чему-нибудь свидетели, — отреагировал на это не только цепкий, но и острый на язык опер Кулешов. — Пройдемте, пожалуйста, гражданин Закарая, — мягко, но настойчиво попросил оперативник. — Не будем время отнимать ни у себя, ни у других.
Еще и двенадцати часов не наступило, как Паромов покончил с осмотром автомобиля и, поблагодарив понятых и всех присутствующих, возвратился в свой кабинет, где в гордом одиночестве трудился Карих. Закончил допрос Закарая и опер.
— Ну, что там новенького у нас, — спросил следователь Кулешова, когда тот принес к нему протокол допроса свидетеля Закарая.
— Я — ни я, и хата не моя, — поговоркой ответил опер, давая понять, что Закарая избрал тактику слепого и глухонемого. — Божится, что ни сном, ни духом. Что будем с ним делать? Словно японская миниатюра — нэцкэ, обозначающая ничего не вижу, ничего не слышу, никому ничего не скажу». Он в кабинете пока с Кононовым беседует.
— Пока сойдет и то, что имеем с него, — ответил Паромов. — Но, вообще-то, необходим обыск в его занюханной конторе. Может там какие документы с печатью фирмы «Дефис» удастся обнаружить… опять же паспорт водителя Чавадзе, регистрация местонахождения МАЗа в день хищения стройматериалов, график работы на нем водителей. Кстати, если показания Барышникова подтвердятся, то претензий к нему у нас больше не будет. Но до того времени он пусть-ка побродит возле отдела, — на всякий случай решил «придержать» возле себя, под рукой, важного свидетеля старший следователь. — Не возмущается, что не отпускаем домой? — тут же поинтересовался он поведением этого фигуранта.
— Нет.
— А если станет возмущаться, то в КАЗ.
— Так что делать с Отари Харионовичем? — соглашаясь со следователем в действиях по отношению к Барышникову, спросил опер, желая иметь определенность и в дальнейшей судьбе Закарая.
— В КАЗ до того времени, пока я не возьму у прокурора на обыск в его конторе. Но перед этим мне еще надо постановление подготовить… Потом еще где-то транспорт искать надо, так как на общественном, да еще с пересадками на Льговском повороте — долго вошкаться придется…
— А мы на «Волге» Закарая, — ничуть не смутился Кулешов. — Он мне уже всяческое содействие обещал. Так пусть свои обещания и держит… на практике.
— Да как-то неудобно, ведь он может стать подозреваемым, а я не люблю любого одолжения со стороны подозреваемых лиц.
— Ничего страшного, — остался при своем мнении опер. — Я ему сейчас небольшое предложение сделаю, от которого он не сможет отказаться.
— Это еще что за предложение? — насторожился Паромов.
— Или он у нас в клетке сидит, то есть в КАЗе, — усмехнулся Кулешов, — пока мы за санкцией к прокурору на общественном транспорте будем добираться, или дает команду своему водителю, чтобы тот нас возил — и тогда пусть продолжает беседовать с нашими ребятами в кабинете. Думаю, что такая сделка нас всех устроит, и что она вполне законна…
В эту минуту оперативник ОБЭП напоминал Паромову его же милицейскую молодость и его друга — опера уголовного розыска Промышленного РОВД Черняева Виктора Петровича, такого же шустрого и находчивого, как Кулешов.
— Была, не была, — махнул рукой Паромов, — валяй. Я же позвоню в прокуратуру, узнаю на месте ли прокурор или нет, чтобы в пустой след не мотаться туда-сюда.
Кулешов вышел из кабинета следователя, а Паромов, придвинув поближе к себе телефонный аппарат, стал набирать номер секретаря прокуратуры. Короткие гудки сообщили, что абонент занят. Пахомов достал сигарету, закурил и стал ждать, когда телефон прокуратуры освободится.
