Блюз осеннего вечера - Кивинов Андрей Владимирович (версия книг .TXT) 📗
– У нас нет уверенности в том, что, кроме тебя, никто не знает про письмо.
У нас. Очень хорошо. Конечно же, у нас. Не у тебя же одного.
– Юрик, я что, свою жизнь в лотерею выиграл? Мы делаем благородный «чейндж» и друг друга не знаем. Ведь если что, мне до конца своих дней бегать придется. А хочется спокойствия и уюта на старости лет.
– Ладно, где мы встретимся?
– Значит, вас устраивает мое предложение?
– Да.
– О'кей. Завтра в девять вечера я буду в конце Витебского проспекта. Там есть такой старый кирпичный дом, он на капремонте. Я поставлю машину недалеко от дома, а сам подойду к торцу. Само собой, дружище, зная ваши исключительно дружеские и миролюбивые чувства, я приеду не один. В машине останется человек, который со стороны будет наблюдать за ходом переговоров. И если вдруг какая заминка приключится, он быстренько отвалит и вскроет конверт, который я ему оставлю. В конверте, сам догадываешься, ксерокопия письма и небольшие пояснения про дела наши скорбные.
– 3-зачем так сложно?
– Да затем, что я не с собачкой на прогулку иду, а на встречу, после которой можно остаться без головы. В этой истории и так много крови, не хотелось бы пополнить список жертв.
– Хорошо. Я подойду к девяти.
– В таком случае, до завтра, Юрик. Я все-таки надеюсь, что вы замечательные люди.
Я повесил трубку.
– Ну-с, Евгений, вы готовы сыграть блюз осеннего вечера?
Глава 12
Великий Карнеги сказал: «Мою судьбу определяет и то, что я считаю приятным, и то, что я считаю неприятным». Сегодняшнее приключение я отнес бы ко второй категории. Оно, к сожалению, где-то как-то, но судьбу все-таки определяет. Стало быть, никуда не денешься.
Эта философская мысль посетила меня, когда я вышел из «Жигулей» и направился к заброшенному дому на Витебском проспекте.
Напротив здания тянулся бесконечный бетонный забор, сверху снабженный зарослями колючей проволоки. Секретное предприятие, не иначе. Других строений поблизости не наблюдалось, и дом из красного кирпича своими пустыми глазницами окон напоминал одинокого старца на пустынной дороге.
Единственный фонарь, висящий над забором, вносил оживление в световое оформление местечка. С той позиции, где я сейчас стоял, Женьку разглядеть было невозможно, но он, без сомнения, видел меня и мог контролировать ход встречи.
По размытой дождями дороге, протянувшейся между красным домом и забором, никто не ездил, предпочитая объездной путь – более длинный, но менее рискованный для автомобиля. О прохожих тем более никакой речи не было. Местечко живописное до тошноты.
Сжав под мышкой недочитанный «Русский транзит», сунув руки в карманы и в очередной раз передернувшись на ледяном ветру, я прислонился к безоконной стене дома.
Юрик объявился вовремя. Чемодана с деньгами при нем не было. Я очень огорчился. Сейчас начнутся компромиссы и альтернативы.
– Принес?
– А ты?
– У тебя, кажется, должок? Тебе его прощают. Где письмо?
– Серьезно? Вот здорово-то! Я потрясен вашей заботой и охотно бы поверил на слово, но вот поверит ли мне Тимур Львович? Он ведь человек пунктуальный и дотошный, прям как налоговый инспектор.
– Поверит, – ответил голос из-за моей спины.
Я обернулся. В трех метрах от меня стоял Шамиль. Ого! Мистер Икс. Правда, одет не как всегда. Ни тебе клубного пиджака, ни галстука. Ведь мог бы меня уважить. А так – спортивный костюмчик с белыми полосками да шапочка-начердачник, надвинутая на лоб. Даже дугообразных бровей не видно.
Я, разумеется, был рад встрече. Так рад, что пожалел об оставленном у Женьки пистолете. Нет, стрелять в Шамиля, я б, конечно, не стал. Но, как говорил Абдулла, «кинжал хорош, когда он есть»…
– Ты Ларин?
«Нет, я Майкл Джексон. Вот ведь веселые парни», – подумал я про себя, но вслух ответил:
– Да. Паспорт нужен?
– Кирилл у нас остряк.
– Я вижу. Где письмо, остряк?
– Где деньги, ребята?
– Тебе ж ясно сказали. За тобой больше нет долга. Я слов на ветер не бросаю.
– Слова – этот тот же ветер. Они быстро улетают. Хотелось бы чего-нибудь более осязаемого.
– Не понял?
– Ну чтобы в руках подержать можно было. К примеру, расписочку. Так и так, получил от товарища Ларина тридцать миллионов в счет его долга, претензий не имею. В случае возникновения проблем мне разъяснено право обращаться с иском в народный суд. Но формулировка значения не имеет. Я получаю расписку, вы получаете координаты письма.
– Оно у тебя не с собой?
– Оно почти со мной. Вот в этом доме. Но найти его без моей подсказки очень проблематично. Ну если только по кирпичику дом перебрать.
– Хорошо, пошли.
Я отлип от стены и, не вынимая из-под мышки книги, пошагал за Шамилем. Юрик, оглянувшись по сторонам, пристроился прямо за мной.
Машина стояла за углом. Вернее, не машина, а микроавтобус. В темноте я не разглядел марку. Но точно не «рафик».
Пригнувшись, я нырнул в открывшуюся дверь. Юрик остался на улице.
В салоне сидели еще двое и водитель. Я плюхнулся на свободное место, положил книгу рядом и размял пальцы. Шамиль щелкнул выключателем под потолком, достал из-под сиденья дипломат и положил его на колени. Затем вырвал из записной книжки листок и набросал несколько слов.
– Держи. Где письмо?
Я пробежал глазами текст, убедился, что никому ничего не должен, раскрыл книгу и извлек из нее код.
– Прошу. Это то самое, можете не проверять. Ну, я пошел?
– Иди.
Я привстал, но затем снова опустился на место.
– Да, вот еще… Пожалуй, Юрий пойдет со мной.
– Зачем?
– Так, прогуляться. До машины. А то темно, страшно. С ним спокойней. Я, видите ли, на такое внимание к моей скромной персоне с вашей лично стороны не рассчитывал.
Шамиль на пару секунд задумался, потом выключил свет в салоне и кивнул:
– Хорошо.
Я вылез из микроавтобуса.
– Пойдешь с ним, – приказал Шамиль, кивнув Юрику на меня.
Когда мы отошли метров на десять, я спросил:
– Черт, забыл поздороваться с Валериком. Что-то он сегодня какой-то смурной. А, Юрик? Даже вид делал, что не заметил меня. Вот так. А я, дурень, все гадал, почему судимых людей принимают на работу в кассу и даже в охрану. А у нас, оказывается, все схвачено. Можно нескромный вопрос, Юрик? Ты с Лехой в одном отряде на зоне отдыхал или в разных?
Юрик не ответил.
– Слушай, Юрик, а Тимур у нас там нигде не подвязан? Заодно?
– Тимур – пешка. Урод надутый. Что скажут, то и сделает.
– А ты? Ты, Юрик, тоже пешка.
– Заткнись! И радуйся про себя, что жив еще. Урод!
– Давай без хамства. И не гони так быстро, тут лужи сплошные, а кроссовки у меня последние. Тебе, Юрик, самому радоваться надо. Я так полагаю, комбинация разыграна с минимальным количеством действующих лиц? Некоторые в автобусе, наверно, и близко не представляют, что сейчас произошло.
– Это не твоя з-забота.
– Конечно. Это твоя забота. Потому что даже минимальное можно уменьшить. А иногда и нужно.
– К чему это ты?
– К тому, что разница между тобой и Шамилем слишком велика.
– Ну и что?
– Сам думай. Ты отводишь себе чересчур большую роль. А ты всего лишь маленький мальчик с маленькими мозгами. Надень, Юрочка, курточку и сходи к Бинскому… Помнишь фильм такой?
– Что?! Козел, да без меня бы н-ничего бы н-не было! Ты п-понял, п-падла?!
– Догадываюсь. Сбавь обороты. Я догадался об этом, когда Леха ни с того ни с сего начал заикаться. Интересно, сколько он этому учился? А я-то, дурачок, никак понять не мог, почему Яхонтов чужому дверь открыл. Другое дело своему… Который слегка заикается. Но тебе не очень хотелось на «мокрое». Пусть уж лучше Леха, верно? А то всякое бывает. Вдруг какая бабуля зоркая на лавочке перед подъездом окажется или мамаша с коляской, а у Яхонтова где-нибудь в укромном уголке твой телефончик завалялся? Найдут, сравнят… Лучше без этого. А может, ты просто сдрейфил? А, Юрик? Ты, кстати, так и не сказал, сколько отвалил тебе Шамиль за то, что ты сдал ему своего старого приятеля Яхонтова. Хотя деньги – это всего лишь деньги. Даже с деньгами ты оставался бы простым охранником. А теперь… Особо приближенный к их бандитскому величеству… Дурак ты, Юрик. Молчишь? Вот и молчи. Я тоже помолчу. Хватит. Я не Макаренко, чтобы всех жизни учить.
