Псевдоним для героя - Кивинов Андрей Владимирович (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
– Откуда прискачет?
– Отовсюду. Прокуратура, налоговая и обэпники. Гуртом. Как говорят у нас в Эстонии, может случиться «кергуду».
– Ступай в машину, я сейчас. Не маячь, говорю!
Алик растворился среди митингующей общественности.
– Слово предоставляется Алексею Максимовичу Бурову, человеку, благодаря которому сегодня для нас распахнул двери новый изолятор!
– Дорогие друзья…
В машине Крендель спокойно, без суеты прочитал статью «Бензобак», опубликованную в свежем «Новоблудском вестнике». Так же спокойно скомкал газету и выкинул в окошко.
– Поехали. На базу.
В изолятор под аплодисменты запускали первую партию граждан в наручниках. Кто-то был с цветами.
– Рассказывай, что сделано, – Крендель не стал дожидаться возвращения в офис.
Алик достал из кармана изящный блокнотик из крокодиловой кожи.
– «Новоблудский вестник» держит папа Лазаревский. Статья написана специально для ментов, у них теперь руки развязаны.
– Сука! Это в его ключе. Ничего, разберемся.
– Я уже позвонил ему.
– И что?
– Послал меня на родину. Ничего не знает, газет не читает. Если сами лохи, языками шлепаете без разбора, то сами и расхлебывайтесь. А его нечего впутывать. Он за каждого журналюгу отвечать не намерен.
– Ну, пропидор. Обставился, значит? Хорошо… Кто редактор?
– Какой-то Коваль, старый пердун.
– С ним не встречался?
– Не успел. Сегодня навещу.
– На рожон без толку не лезь. Сначала вежливо, понял? Спроси, кто дал наколку, в смысле информацию, есть ли подтверждение? Припугни судом.
– Может, лучше…
– Я ж говорю, вежливо! Наведи справки про этого Тихомирова. Шавка дешевая, я ему покажу «стыдно, товарищ». У него тоже спроси насчет стукачка.
– А если не скажет?
– Ты, вообще, чем слушаешь? Повторяю – спроси!
– Понял, спрошу, – Камаев сделал пометку в блокноте, – вежливо так вежливо.
– К журналюге, пожалуй, сам не ходи, не фиг тебе там светиться. Потом устроят галдеж в газетах. Отправь кого-нибудь. Вон, Сергей Петровича и Виктора Михайловича. Все равно без дела сидят, пускай они и спросят.
Крендель изживал в себе идиотскую привычку обращаться к сослуживцам по кличкам и разговаривать на жаргоне. «Что тут у нас, малина бандитская или бизнес серьезный?» Правда, пока это не всегда удавалось, поэтому под стекло стола он положил небольшую памятку-словарик, украдкой поглядывая в него на официальных встречах.
«Стрелка» – деталь часового механизма.
«Мочить» – погружать что-либо в воду.
«Терка» – кухонный инструмент для натирания продуктов.
«Козел» – копытное животное с рогами.
И так далее…
Многие еще не понимали инициативы шефа и по забывчивости могли окликнуть товарища грязным «погонялом». К слову, «погоняла» упомянутых Сергея Петровича и Виктора Михайловича были «Ирокез» и «Челюсть» соответственно. Неизвестно, из-за чего получил свое индейское имя первый, но Витю якобы наградили кличкой после того, как он откусил мизинец охраннику на зоне. Как и за что оказался в этом не богоугодном местечке юноша, никто уж нынче и не помнил. Впрочем, это могло быть красивой легендой, а на самом деле «Челюстью» его звали за грушевидную форму черепа. Разумеется, груша росла на плечах основанием вниз.
– С ментами я улажу. В центик, блин, может влететь. Если это Лазаря подстава, то он их наверняка спонсировал. С немцами хуже. Я еле уговорил их поставлять наш мазут на Украину через Германию. А теперь обломиться может… Какие убытки несем! Из-за вонючих газетных засранцев, с которых и взять нечего. Сам бы руки переломал! Срослось бы, и снова переломал!
– С этим-то как раз не сложно. Я записал, – первый зам вновь сделал памятку в блокнотике.
– Когда с газетчиками разберешься, поедем к Лазарю с предъявой, то есть как ее… претензией. Ответит, красавец, никуда не денется, петушок божий…
Наверное, это не могло оказаться обычным совпадением. «Это – судьба», – сразу сделал вывод Шурик. Не передери Макс его статью, он не поехал бы к Батискафу, не поехал бы к Батискафу – не получил бы денег, не получил бы денег – не заскочил бы в кафе, не заскочил бы в кафе – не встретил бы…
Ее звали Машей. Имя из старинных сказок. И сама словно из сказки. Воздушная и волшебная. Маленькая фея снов.
Кафе называлось тоже сказочно – «Колобок». Правда, какие-то подонки оторвали и унесли две первые буквы (медь!), поэтому в народе кафе обзывали «Лобком». Впрочем, это не имеет к повествованию совершенно никакого отношения.
Она ела мороженое. Шурик увидел ее сразу, едва переступив порог, хотя в кафе было еще человек десять посетителей. Минуты две он стоял у дверей, не двигаясь, и полировал ее глазами. Ослепшими глазами, поймавшими солнечный зайчик. За ее столиком было свободное место. Шурик подсел и тоже заказал мороженое, ненавязчиво попросив помочь с выбором. Так же ненавязчиво пожаловался на жару, захватившую город необычно рано (бедная погода, она всегда плохая!), и между делом представился. «Вы настоящий журналист?!» – «Да, и довольно известный. Завтра в „Вестнике» выйдет моя статья». – «Обязательно куплю. Первый раз разговариваю с живым журналистом». – «А до этого только с мертвыми»? Ха-ха… Он чихнул. Она предложила «Колдрекс». Он отказался, поинтересовавшись, что Маша думает о Вольтере. Маша честно призналась, что ничего, потому что не читала…
Из «Лобка» Шурик выполз без головы и денег. Головой играли в футбол амуры, а деньги пересчитывал бармен. Но про деньги Шурик сейчас даже не вспоминал. Черт с ними, были бы еще, потратил бы и эти. Какая она, самая, самая… Машенька. Шурик уже мысленно представлял, как прижимает ее к себе, как гладит ее мягкие волосы, как впивается в губы… Машенька…
Она опаздывала. На дежурство. Маша работала в городской больнице медсестрой. Готовилась поступать в медицинский. В Новоблудске не было медицинского, она поедет в Питер, там у нее отец. А здесь мама. Шурик не стал распространяться о своих жизненных коллизиях, вдруг слово «общага» опять окажется роковым, а он хотел видеть Машу снова и снова… Он боялся даже подумать о том, что больше никогда ее не увидит. Переклинило головушку, подорвался на блондинке. Машенька.
Она не оставила свой телефон. Шурик сначала упал духом, но потом решил, что она права, раздавать телефоны первым встречным весьма легкомысленно. Он чирканул свой, вернее Тамарин, на салфетке, соврал, что визитки оставил в редакции. Она спрятала салфетку в сумочку. Шурик с жаром врал, как брал интервью у Киркорова, как в составе специальной бригады ездил в Чечню, как… Короче, врал. Лишь бы она слушала, лишь бы не уходила… Она жила рядом с кафе, в дни получки заскакивала сюда поесть фирменного мороженого… Он вспомнил историю и про мороженое. Как на его глазах в магазине какая-то бабуля по слепоте душевной взяла с прилавка вместо мороженого пластмассовый муляж, сунула его в сумку и ушла, не слыша крика продавца. Кушай, внучек. Приятного аппетита…
Шурик проводил ее до подъезда. Потом начал нести какой-то сумбур, полностью утратив трезвость в рассуждениях. Маша засмеялась и сказала:
«Мне пора, пока». Шурик стоял возле двери подъезда минут десять, не решаясь двинуться с места. Наконец тряхнул головой, промычал что-то веселое и, зачем-то заглянув в мусорный бачок, пошел на остановку.
От гонорара осталось три десятки. Прежде чем вернуться в общагу, он завернул к ларькам и купил бутылку вина за двадцать восемь рублей. Сунулся в каморку к дворнику Генке. Самое интересное, даже ничего не успел объяснить. Генка, посмотрев на Шурика, почесал бороду и сказал:
– Есть роли, которые не сыграть ни одному артисту. Можешь поверить. И после коротко переспросил:
– Дамочка?
– Не то слово…
– Месяц май…
Утром Шурик находился примерно в таком же настроении, какое бывает у товарища, которому смертную казнь через повешение заменили на два года тюрьмы условно. Машенька… Он решил, что сегодня часа в три пойдет к ее дому и будет ждать, пока она не придет. Хоть до утра, хоть до следующего утра, хоть до… Машенька… Нет, не в три, прямо сейчас. Прямо сейчас.
