Тот, кто знает - Маринина Александра Борисовна (читаемые книги читать .txt) 📗
– Мама не захотела ехать с нами. Я долго ее уговаривал, но она категорически отказывалась. Разве Туся вам этого не говорила?
– Это не довод, уважаемый Марк Аркадьевич, – в голосе Вадима Наташа услышала нотки раздражения. – Вы не должны были устраивать свою жизнь за счет потерь, которые несут другие люди. Вы видите, к чему в конце концов все пришло? Все заботы о вашей матери легли на плечи моей жены, она двадцать лет тащила на себе эту тяжесть, а теперь не может разъехаться с Бэллой Львовной. То есть моя жена, чужой, в сущности, человек, не может поступить так, как в свое время с легкостью поступили вы.
– А что я должен был сделать? – Марик, наоборот, ничуть не раздражен, разговаривает спокойно и даже будто бы с недоумением, словно не может взять в толк, чего от него добивается Вадим. – Я просил ее уехать с нами, она отказалась. Вы считаете, я должен был увезти ее силой, не спрашивая согласия, как тряпичную куклу или как увозят маленьких детей, душевнобольных или выживших из ума стариков? Ну объясните же мне, Вадим, как я должен был, по-вашему, поступить? Я уговаривал ее полгода, каждый божий день, я объяснял ей, что там, за границей, ей будет лучше. Вы считаете, что я недостаточно старался и не нашел нужных слов, чтобы убедить маму уехать?
– Нет, Марк Аркадьевич, я считаю, что в этой ситуации вы должны были остаться.
– То есть как – остаться?
– Вот так, остаться. Никуда не уезжать и не оставлять вашу матушку одну.
– Вы хотите сказать, что я должен был пожертвовать своей жизнью, карьерой, жизнью, благополучием и образованием своих детей…
– Да, именно это я и хочу сказать. Вы должны были пожертвовать СВОЕЙ жизнью, а не жизнью моей жены, на которую вы взвалили непосильную обузу. Вы проявили и продолжаете проявлять чудовищный эгоизм, вы думали и думаете только о себе, о своих благах и выгодах. Вам же наплевать на то, во что обходится нашей семье ваш эгоизм. Я вынужден жить в коммунальной квартире, от которой меня тошнит, только потому, что вы навязали моей жене вашу мать. Наташа – добрый человек, порядочный, ответственный, у нее золотое сердце, и вы прекрасно это знали, когда подсунули девочку вашей матери вместо себя. Еще бы, вы были уверены, что за Наташиной спиной Бэлла Львовна не пропадет! И вы даже ни на секунду не задумались над тем, что пройдет несколько лет, Наташа станет взрослой, у нее появится своя семья, и ей придется совмещать заботу о вашей матушке с заботой о собственной семье. Вы не дали себе труда задуматься, во что это в конце концов выльется. Вы думали только о том, как бы поскорее убраться из страны, и вам было абсолютно все равно, кто, как и чем впоследствии будет расплачиваться за этот ваш поступок.
– Вы не имеете права так говорить, Вадим, вы не были евреем в стране воинствующего антисемитизма и вы никогда не сможете понять тех, кто бежал от этого унижения. Что вы знаете о моей жизни? О том, как меня, отличника, сдавшего все вступительные экзамены на пятерки, не приняли в институт, в котором я хотел учиться, меня лишили возможности заниматься наукой, которую я любил, меня лишили всяких перспектив на карьеру. О том, как родители моего одноклассника, когда нам было по восемь лет, запретили своему сыну дружить со мной, потому что я – еврей, а все евреи, по их мнению, были вредителями и врагами народа, начиная с Троцкого и заканчивая небезызвестными врачами. О том, как мальчишки дразнили меня «жиденком», подкарауливали во дворе и избивали. О том, как я, когда стал школьным учителем, поставил несколько раз двойку по физике одному оболтусу, папа которого был каким-то начальничком, и этот папа прискакал к директору школы жаловаться на меня и требовать, чтобы меня выгнали, а на мое место взяли другого педагога, только непременно русского, потому что я, видите ли, член сионистской мафии, которая намерена на корню истребить лучших представителей подрастающего поколения. И как потом этот директор школы, пряча глаза и мучительно потея, просил меня быть более снисходительным к мальчику и не ставить ему двойки, потому что выгонять меня он боялся – оснований не было, дело могло и до суда дойти, но папу-начальничка он тоже боялся до смерти. Вы не имеете права осуждать меня за то, что я стремился уехать отсюда, от этого постоянного, ежедневного унизительного прозябания. Я, способный, если не сказать талантливый, физик, должен был учить детей в школе.
– Мы говорим о разных вещах, Марк Аркадьевич. Вы мне объясняете, почему вы хотели уехать. Ваши доводы убедительны и весомы, и я не собираюсь их оспаривать. Но я, со своей стороны, пытаюсь объяснить вам, почему вы не должны были уезжать. Вы должны были остаться здесь, рядом со своей матерью, заботиться о ней, ухаживать, помогать ей, а не перекладывать свои сыновние обязанности на плечи семнадцатилетней девчонки, которая по врожденному великодушию дала вам обещание, но и представить себе не могла, что ее ждет в будущем. Если бы вы остались, мы сегодня не стояли бы перед проблемой, у которой нет устраивающего всех решения. Бэлла Львовна жила бы с вами и вашей семьей, и никто не мешал бы моей семье устроить свою жизнь так, как я считаю разумным и правильным. У вас был выбор: искалечить собственную жизнь или испортить чужую. Вы приняли решение в свою пользу. И сегодня моя жена стоит перед выбором: спокойная старость вашей матушки или спокойная семейная жизнь с мужем. Какое решение она должна принять? Такое же, какое когда-то приняли вы? В свою пользу? Оставить стареющую нездоровую женщину на произвол судьбы? Или пойти на обострение отношений в семье, на открытый конфликт, потому что я хочу жить в собственной квартире без посторонних и буду настаивать на этом до конца. Ну же, Марк Аркадьевич, не молчите, скажите, как следует поступить моей жене.
– Простите, Вадим… Не знаю даже, что вам и сказать. Давайте не будем обсуждать прошлое, вы не были в моей шкуре и не сможете понять моих поступков. Может быть, в чем-то вы и правы. Может быть… У вас есть конкретные предложения, как можно разрешить сложившуюся ситуацию, или вы просто выплескиваете на меня свое негодование?
– Есть, Марк Аркадьевич. У меня есть предложение, только боюсь, оно вам не понравится.
– Вы хотите, чтобы я увез маму с собой? Я сам об этом мечтаю и в каждом письме предлагаю ей приехать, но она и думать об этом не хочет. Бесполезно даже заговаривать с ней на эту тему.
– Это я уже понял, Марк Аркадьевич, и имею в виду совсем другое.
– Надеюсь, вы не собираетесь отправлять мою маму в дом престарелых?
– Разумеется, нет, я не настолько бессердечен. Я предлагаю вам, Марк Аркадьевич, вернуться в Россию.
– Что?!
– Я предлагаю вам вернуться, – спокойно и даже чуть насмешливо произнес Вадим. – А что? Вы – человек состоятельный, деньги у вас есть, вы можете купить прекрасную квартиру, достаточно просторную, в которой вам не будет тесно. Или даже дом за городом, если вы отвыкли жить в городских многоэтажках. Бэлла Львовна будет жить с вами, вы будете о ней заботиться и освободите от этой обязанности мою жену. А мы, в свою очередь, останемся здесь. Наташа не может водить машину, и для нее особенно важно, чтобы рядом была станция метро. При таком решении никто не пострадает, все только выиграют.
– Как это никто не пострадает? А я? А моя семья? Вы их в расчет не принимаете?
– Вам вовсе не обязательно привозить сюда супругу и детей, они могут остаться в Штатах. Возвращайтесь один, живите рядом с матушкой до ее последнего часа, проводите ее в последний путь, потом уезжайте обратно к семье.
– Вадим, мне кажется, вы не понимаете, о чем говорите. Моей матери всего семьдесят три года, и я надеюсь, что она проживет еще очень долго, лет пятнадцать. Вы мне предлагаете, чтобы я на пятнадцать лет оставил жену и детей одних? Или я чего-то не понял?
– Да нет, вы все поняли правильно. Но я не понимаю, от чего вы пришли в такой священный ужас. Что страшного или невероятного я вам предлагаю? Вы не колеблясь оставили свою мать одну в нищей тоталитарной антисемитской стране на двадцать один год. И ничего, как видите, не произошло. Почему бы вашей семье, состоящей из трех человек, не пожить несколько лет без вас в процветающей и благополучной Америке? Уверяю вас, они там не пропадут. А если они приедут сюда с вами, так тоже ничего страшного не случится, здесь, кстати, жизнь намного дешевле, вы сможете даже что-то сэкономить.
