Тот, кто знает - Маринина Александра Борисовна (читаемые книги читать .txt) 📗
Руслан мучительно вспоминал, как выглядел адвокат Бахтина и как его звали, но вспомнить не мог. В четырнадцать лет он еще слишком мало разбирался в судебной процедуре, чтобы понимать, кто есть кто, кроме судьи и народных заседателей. Их было легко отличить, они сидели рядом за длинным столом. Потом был еще какой-то человек в темно-синей форме, не милицейской, а какой-то другой. И еще какие-то люди. Но Руслан тогда кипел ненавистью к убийце брата и думал только о том, расстреляют его или нет. Хорошо бы, приговорили к расстрелу! Из происходящего на процессе он почти ничего не слышал и тем более не помнил. Но мама, наверное, помнит адвоката и знает, как его зовут.
Однако Ольга Андреевна, так и не смягчившаяся после произошедшей накануне стычки с сыном, в подробности вдаваться не пожелала, и хотя и ответила на вопрос, но сделала это сухо и немногословно.
– У Бахтина не было адвоката, – сказала она, поджав губы.
– То есть как – не было? – не поверил Руслан. – Не может быть. Ты, наверное, не помнишь. Убийство – статья серьезная, по ней большие сроки светят, ни один нормальный человек, обвиняемый в убийстве, без адвоката на суд не выходит. Ну вспомни, мамуля!
Он старательно делал вид, что забыл о конфликте и не видит отчуждения на материнском лице, и не слышит холода в ее голосе.
– У Бахтина адвоката не было, – повторила Ольга Андреевна. – И вспоминать тут нечего. Не желаю больше об этом говорить.
Руслан растерялся. Он, конечно, не юрист, но кое-какие книжки читал и вообще проблемами расследования преступлений интересовался и хорошо помнит, что в законе насчет адвокатов написано. Участие защитника обязательно в случаях, когда подсудимый – несовершеннолетний, или когда страдает психическим заболеванием, или когда по статье можно назначить высшую меру, или когда подсудимых несколько и у других адвокаты есть, или когда существует конфликт интересов подсудимых. Во всех остальных случаях участие адвоката – по желанию подсудимого. Бахтин – совершеннолетний и психически здоровый, и по делу шел один, без соучастников. По закону он вполне мог обойтись без адвоката. Но по закону, а не по жизни. Он же разумный человек, обвиненный в тяжком преступлении, зачем же ему рисковать? Адвокат в любом случае не повредит, а может быть, и поможет, срок поменьше дадут. И потом, должен же был кто-то добиваться, чтобы Бахтину дали всего восемь лет вместо положенных (по разумению Руслана) десяти – максимального срока, предусмотренного статьей об убийстве без отягчающих обстоятельств! Есть и третье соображение, тоже из области «жизненных». Бахтин – из начальников, а перед этим в комсомоле активность проявлял, к нему на выручку наверняка друзья-приятели кинулись и первым делом нашли для него самого лучшего адвоката. Не могли же они его бросить на произвол судьбы. А чем в такой ситуации можно помочь? Только давлением на следствие и суд да хорошим адвокатом.
Поужинав, Руслан снова отправился к дому Дыбейко. Петр Степанович расположился перед телевизором и, вооружившись рюмкой водки и домашнего изготовления закуской в виде соленых грибочков и маринованных огурчиков, смотрел хоккей.
– Садись, – услышав голос Руслана, он, не оборачиваясь, похлопал рукой по дивану рядом с собой, – посмотри игру. Что они делают! Ну что делают! Это же никаких нервов не хватает…
Руслан послушно присел рядом, от водки отказался, терпеливо похрустел огурчиком, дожидаясь перерыва между периодами.
– Ну, чего? – пришел в себя Дыбейко, когда завыла сирена, возвещающая о конце второго периода. – Еще идеи появились?
– Наоборот. Я у мамы спросил насчет адвоката…
– Ну?
– Она говорит, у Бахтина адвоката не было.
Петр Степанович оставил рюмку и потянулся за сигаретами.
– То есть как это не было? – нахмурившись, переспросил он.
– Вот и я удивился. А мама говорит – не было.
– Странно это… Не может такого быть, уж ты мне поверь. Что-то наша Ольга Андреевна от нас с тобой скрывает. Тебе не кажется?
– Кажется, – твердо произнес Руслан, потому что именно об этом он и думал весь последний час, пока шел от дома сюда и пока сидел перед телевизором.
– А коль так… – Дыбейко задумчиво почесал живот и покивал каким-то своим мыслям. – Ты когда уезжаешь?
– Сегодня поздно вечером, через полтора часа поезд.
– Угу, угу… Ты вот что, ты мне позвони денька через три-четыре. А я по своим каналам свяжусь с тем районом, где было совершено преступление, попробую найти следователя, который дело вел. Что-то мне все это перестает нравиться.
Руслан уехал в Кемерово, так и не помирившись с матерью, но надо сказать, что никаких усилий к примирению и снятию конфликта он и не прилагал. Сейчас его волновали совсем другие проблемы.
Через четыре дня он позвонил Петру Степановичу на работу.
– Нашел я его, следователя-то, – неторопливо пропел своим несолидным тенорком Дыбейко. – Ты знаешь, что он мне сказал?
– Что? – в нетерпении выкрикнул Руслан.
– Что у Бахтина действительно не было адвоката.
– Но почему?
– А он отказался. Ему из Кемерова прислали какого-то опытного защитника, так Бахтин с ним даже встречаться не стал. Короче, от защиты он отказался. Вот такие дела, Руслан Андреевич. Если хочешь знать мое мнение, то что-то тут нечисто. Ох, нечисто.
Сергей Васильевич Дюжин, работавший в 1984 году следователем в Анжеро-Судженске и присланный в связи с внезапной болезнью местного следователя для ведения следствия по делу об убийстве Михаила Нильского, проживал теперь в Новокузнецке и вполне процветал на ниве юридического консультирования коммерческих предприятий. После принятия Закона о милиции, упразднившего обязательную двадцатипятилетнюю службу, Сергей Васильевич не без удовольствия снял погоны и начал применять свои правовые познания за совсем другую и по масштабам, и по происхождению зарплату.
Когда Руслан позвонил ему, Дюжин особого энтузиазма не проявил, долго шелестел в телефонной трубке страницами ежедневника-органайзера, потом с плохо скрытым раздражением назначил журналисту время встречи.
– Почему вдруг такой интерес к этому делу? – недовольно спросил он, когда Руслан приехал к нему в Новокузнецк. – Сначала мне откуда-то из Камышова звонили, теперь вы…
– Это одно и то же, – поспешно объяснил Руслан. – Из Камышова звонил заместитель начальника горотдела милиции по моей просьбе, я сам оттуда родом.
– Ну хорошо, пусть одно и то же, – с нетерпением отмахнулся Дюжин, – но почему спустя столько лет вы интересуетесь этим убийством?
Готовясь к разговору, Руслан долго не мог решить, говорить ли следователю правду. Легенда, придуманная Дыбейко для адвоката, здесь явно не годилась, не рассказывать же Дюжину о том, что собираешь материал о недобросовестности следствия. Если сразу не пошлет, то минут через пять – точно отправит в хорошо известное место. Руслан прикидывал и так, и эдак и в конце концов пришел к выводу, что лучше не лгать. Если Дюжин работал по делу добросовестно, то ему скрывать и стесняться нечего, а если подтасовывал факты, улики и обстоятельства, то что ему ни наври – все равно правды не скажет.
– Потерпевший Михаил Нильский – мой брат, – честно признался Руслан. – И я хотел бы разобраться в обстоятельствах его смерти. Понимаете, на суде говорили, что он напился и приставал к прохожему, к Бахтину. Но Миша не мог напиться, он вообще не злоупотреблял. Вот я и подумал, что, может быть, там что-то произошло…
– Ничего там не произошло, – прервал его Дюжин, – но ваш интерес мне вполне понятен. Я хорошо помню это дело. Вы удивлены? Не удивляйтесь, вы, наверное, тоже хорошо помните, как писали свой первый материал, который был опубликован. И как писали, и как несли редактору, и как потом ждали выхода газеты?
– Так это было ваше первое дело? – изумился Руслан.
– Ну, не совсем первое, я к тому времени уже несколько месяцев работал следователем, но все больше кражи раскрывал, грабежи, групповое хулиганство. А вот вести дело об убийстве мне тогда в первый раз поручили. Это вообще среди милицейских следователей большая редкость была в то время, по закону дела об убийстве вела прокуратура, а наши следователи – только дела о тяжких телесных повреждениях. Но знаете, как бывает? Сообщают об обнаружении трупа, выезжать в субботу ранним утром в глухомань, в лес никто не хочет, дежурный следователь прокуратуры оказался в другом месте, как раз обнаружили взлом большого склада, ночью сигнализация сработала, так там, у склада, все руководство собралось, шутка сказать – промышленных товаров на десятки тысяч рублей похитили. А хищение госимущества – тоже прокурорская статья. Не может же один следователь пополам разорваться. Вот и решили для возбуждения уголовного дела и производства первоначальных следственных действий меня подрядить, чтобы потом я дело по подследственности передал. А эксперт, когда вскрытие трупа произвел, сказал, что потерпевший умер не сразу, а только часа через три-четыре, то есть то, что произошло, вполне подходит под тяжкие телесные повреждения, повлекшие смерть. Вот у меня дело и оставили.
