Дублер - Кивинов Андрей Владимирович (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
Валерка вылез из-за стола и принялся ходить из угла в угол. «Нашим пока ничего говорить не буду, лишние уши – лишние проблемы. Бумагу достану завтра и завтра же рвану. Ничего, Олежек, мы еще обломаем кое-кому малину. С операми повоевать приспичило… Бог в помощь, ребята, Бог в помощь».
Утром Валера отсветился на работе, заехал в следственный отдел, получил безо всяких проволочек мандат и рванул на Арсенальную набережную. Симпатичное здание из красного кирпича, обвешанное уродливыми зелеными сетками, выходило окнами прямо на Неву. Сетки вешались, чтобы хитрые заключенные не стрелялись в окна «малявами». «Малявами» те все равно стрелялись, бумажки, свернутые в миниатюрные ракетки, перелетали через забор тюрьмы и приземлялись на набережной, где их и собирали заинтересованные в почте люди.
Газон перед забором был усыпан «ракетками». Валера на минуту остановился перед бюро пропусков, докуривая сигарету.
– А это старый фонд. Здесь квартиры очень хорошие, с высокими потолками. Мне соседка рассказывала, она тут раньше жила.
Любимов обернулся.
Две пенсионерки, взяв друг друга под ручку неторопливо шли вдоль забора и, глядя на «Кресты», рассуждали о местной жилплощади.
«Знай и люби свой город», – подумал опер и, выбросив сигарету, зашел в бюро пропусков.
Два часа пришлось ждать в очереди свободного кабинета. Можно было договориться с операми и воспользоваться их комнатой, как это обычно делалось, но по понятным причинам Валера решил не светиться.
Наконец появился свободный стол. Валера заполнил талон, поставил внизу выдуманную должность и фамилию (инспектор по надзору за премиями Носорогов) и вручил бумажку девушке-контролеру. Девушка прочитала написанное и велела поставить время начала допроса, что тут же было исполнено. Когда она удалилась, Валера достал сигареты и принялся рассматривать сидевших за соседним столом людей.
Их было трое. Классический состав – следователь (молодая женщина весьма привлекательной наружности), арестованный (качок-бычок с лицом Кинг-Конга) и адвокат (полновато-лысоватый господин в аккуратных очках на золотой цепочке). Следователь писала протокол, Кинг-Конг курил, адвокат делал вид, что думает.
– Вот, взгляните, – женщина протянула «бычку» кодаковскую фотографию. – Это изъято у вас дома во время обыска. Вы узнаете себя на этом снимке?
Арестованный едва заметно скосил глаза (я здесь главный, в натуре!) и безразлично хмыкнул:
– Ну, узнаю. Чо дальше-то?
– А этих людей по краям?
– Ржавый и Поролон. В баньке оттопыривались.
– Я запишу в протокол ваши показания. Вы уверены, что опознаете себя на снимке?
– Х-хе, вы какая-то странная. Фиг ли тут опознавать? Прикид мой, вон бланш сверкает, у Ржавого по пьяни заклинило, подсветил. Наколочка моя. Да харя-то, харя чья по-вашему? Сами не видите?
– Хорошо.
Адвокат встрепенулся, будто проснувшись, и пару раз стукнул кулаком по лбу, глядя на клиента.
– Маргарита Сергеевна, разрешите нам буквально пару слов…
– Пожалуйста.
Защитник нагнулся к уху арестованного и что-то зашептал, активно жестикулируя.
– А чо? – буркнул явно огорченный малыш. Адвокат еще раз постучал кулаком по лбу.
– Ага. Понял, – Кинг-Конг кивнул и обратился к следователю: – Дайте еще раз позырить.
Взяв протянутую фотографию, он в течение минуты вертел ее в толстых пальцах, после чего положил на стол и констатировал:
– Ва-а-ше-то, это не я. Другой кто-то. И корешей этих я не знаю. Обознался по жизни.
Следователь без особого огорчения вздохнула, поправила челку и спрятала фото в папку. Валера усмехнулся. У этой троицы своих забот полно, слушать соседей по кабинету они не будут. В комнате было всего два стола, и Любимов занимал дальний от входа.
Наконец контролер привел Олега – Валера уже начал переживать, как бы его подлог не заметили. Страшно. Несколько дней в заключении состарили Степанова на несколько лет. Хотя Валера был уверен, что Олега просто так не согнешь и в любой ситуации он сохранит выдержку и здравый рассудок. Так, наверное, и было, обстоятельства повлияли только на внешность, тогда как горящие черным огнем глаза Степанова говорили, что внутренне он не сломлен. И все же… Поганая картина. Валера на секунду представил себя на месте друга. Увидев Любимова, Олег явно смутился, замер на пороге, не зная, как себя вести.
Валера кивнул на стул:
– Присаживайтесь.
Когда Степанов сел, Валера, разряжая обстановку, шепнул:
– Здорово, предатель. Ну что, как веревочке ни виться… Вот оно, твое истинное лицо?..
– Валерыч, старик… – Олег не мог сдержать радости, перемешанной с отчаянием.
– Тихо, подозреваемый, тихо… На, покури. Успокойся. Мы не одни, времени у нас немного, там очередь.
Степанов схватил пачку сигарет, зажигалку. Прикурил.
– Все о'кей. Спокойно. Ты, главное, дыши ровно, без надрыва. Я тут, сам понимаешь, не по поручению партийной организации и уж тем более не по поручению следователя. Можно сказать, случайно заглянул, по собственному желанию. Давай, сопли не жуй, а выкладывай, что тебе шьют. Только, братан, от и до. Мне тебя еще не хватало колоть.
– Да, да, сейчас. Это так, нервишки…
– Согласен.
– Валерыч, я ни хера не понимаю. Сначала эти патроны левые, потом мужика я какого-то избил. Задница, одним словом.
– Я тебя предупреждал, чтобы патроны выкинул или спрятал подальше.
– Ты что, Валерыч, до сих пор не въехал? Это ведь не мои патроны! Знаешь, где их нашли? Прямо в верхнем ящике! Я утром авторучку искал, весь стол перерыл, не было там никаких патронов. Да и быть не могло. Я их, когда мы на машине в лес ездили, на бутылки извел. Моя обойма в сейфе… А эти молодцы сразу в стол, как знали. Патроны увидели, дальше разговор короткий
– ключи от кабинета и сейфа на стол, руки в гору. Сука какая-то патроны подложила, пидарюга…
– Не буянь. Сейчас разберемся.
– А то я не разбирался, – перебил Олег. – Было время подумать.
– Ключи от кабинета только у тебя и Вадима. Вадик тогда в вечер был, приехал к четырем, когда тебя уже трясли. Хотя неизвестно, я спрошу у наших, может, кто его днем видел, когда мы на совещании были.
– Вадик, конечно, мог. За «бабки» любую пакость сделает.
– Абдула на заявках сидел, но у него ключей нет. У тебя замок с выкрутасами, ножиком не откроешь. Я, ты и Каравай на совещание ездили. Погоди, а может, эти сами и подсунули!
– Что они, фокусники?! Я ящик открываю, а там патрончики лежат.
– А утром? Вспомни.
– Вспоминал… Никто не мог. Я ручку-то почему искал – чтобы на совещание взять. А вы уже в дежурке меня ждали, потом я дверь захлопнул и вниз.
– Точно два ключа от замка?
– Не знаю. Это Вадик замок поставил, когда к нам пришел. Знаешь же его, сплошная фирма.
– Обычно к замкам три ключа прилагается.
– Ты ж понимаешь, что раньше меня это не очень-то интересовало.
Оба немного помолчали.
– А потом что? – продолжил Валера.
– Два дня один во внутренней сидел. Никто вообще не приходил. Ни следак, ни чистка рядов. На третий день заявились, давай мозги выкручивать. У меня один гнилой материал был, год назад где-то, я уж и подробностей не помнил. Мужичок к тетке в гости зарулил, бутылку с ней раскатал, трахнулись, как водится. Потом у тетки из серванта «бабки» пропали. Даже не помню сколько. Она – с заявой к нам. Я мужика вычислил, судимый один, так, крысятник мелкий. Дернул его, уговорил «бабки» вернуть под честное слово, чтобы без последствий для него. Он вернул. Кому хуже, бабе? Нет. Ему? Тоже нет. Все довольны.
– Мне ты можешь не объяснять.
– Баба написала, что деньги нашла, материал я в архив скинул и забыл про него через день. Рядовой вариант-то… А эти нашли. Мужика, наверное, вызвали. Не знаю, что там ему наплели, но эта сволочь неожиданно вспомнила, что деньги у тетки он не воровал, а опер Степанов угрозами и мордобоем заставил его признаться в краже. Дальше совсем весело. Медицинская справочка, как по волшебству, вылезла, что у хрена этого сотрясение мозгов и гематома под глазом случились… Ладно бы, я его дубасил, так ведь пальцем не тронул, урода.
