Тот, кто знает - Маринина Александра Борисовна (читаемые книги читать .txt) 📗
– Вот тут вы не правы, Наташа, комсомольская работа – это очень важное и ответственное дело, им пренебрегать нельзя. Другое дело, что подобные мероприятия не должны затягиваться до поздней ночи, тем более если проводятся за городом. Это действительно безобразие. И голова у вас болит после этого. Много пришлось выпить? – неожиданно спросил Виктор Федорович.
Наташа вздрогнула и уставилась на профессора в полном изумлении. Ничего себе вопросик! И как на него отвечать? Врать, что там вообще никто к спиртному не притрагивался? Глупо. Раз задает такой вопрос, значит, прекрасно осведомлен о нравах, царящих в комсомольской среде. Сделать святые глазки и уверять, что все, конечно, перепились, но сама она – ни-ни, ни капли? А как же головная боль? От простуды, что ли?
– Много, – решительно ответила она. – То есть по обычным меркам это немножко, но я плохо переношу спиртное, мне хватило, чтобы потом голова разболелась.
– А зачем же пили? Чтобы сойти за «свою»?
В голосе его Наташа услышала сочувствие и понимание и решила не притворяться. В конце концов, человек и сам все знает, так зачем душой кривить?
– Я должна играть по их правилам. Так сказать, соответствовать. Иначе мне в партию вступить не дадут.
– Да-а-а, – Мащенко задумчиво покивал головой, – я вас понимаю, Наташа. К сожалению, не вы одна в такой ситуации находитесь. А может быть, вам бросить эту затею, а? Пожалейте себя, поберегите.
– А как же вступление в партию?
– Ну зачем вам это, Наташенька? Вы – красивая девушка, выйдете замуж, родите ребенка, будете писать свои сценарии, а если по ним будут снимать удачные фильмы, будете зарабатывать очень много, больше, чем режиссеры. Зачем вам непременно нужно быть членом КПСС? И потом, вы с этим всегда успеете.
Наташа ничего не понимала. И это говорит ей профессор, читающий им курс научного коммунизма? Он считает, что быть членом партии не обязательно? Что человек не должен к этому стремиться? Да он шутит, наверное!
– Вы… шутите? – осторожно спросила она.
Виктор Федорович от души рассмеялся. Зубы у него были белыми, ровными и блестящими, и Наташа с удивлением подумала о том, что никогда раньше не обращала внимания на его мужскую привлекательность, хотя многие девчонки вокруг неоднократно твердили ей об этом.
– Конечно, я шучу, Наташа, – весело подтвердил он. – Мне просто любопытно было, что вы мне ответите. В рамках понимания вами идеологии научного коммунизма. А вы, я смотрю, изрядно подустали от такой активной комсомольской деятельности, а?
– Смертельно, – искренне призналась Наташа. – И времени много отнимает, и вообще… все это…
Когда она вышла из аудитории, то с удивлением обнаружила, что уже половина восьмого. Полчаса Мащенко ее экзаменовал, а остальные три часа разговаривал с ней о самых разных вещах. О комсомольской работе. О роли кино в ее собственной жизни. О том значении, которое киноискусство имеет в современном мире, формируя образцы для подражания как у детей, так и у взрослых. Они вместе наперебой вспоминали, как разошлись в народе и остались на долгие годы фразы из «Бриллиантовой руки», «Джентльменов удачи», «Семнадцати мгновений весны». «Поскользнулся, упал, очнулся – гипс», «Пасть порву, моргалы выколю», «Все под колпаком у Мюллера». Даже в шутку посоревновались, кто больше цитат приведет из одного и того же фильма. По «Джентльменам удачи» победила Наташа, по сериалу о Штирлице – профессор, а на комедии Гайдая разошлись вничью со счетом восемь – восемь. Сошлись во мнении, что кинематограф сегодня играет важнейшую идеологическую роль, влияет на вкусы, нравы, умы и сердца, стимулирует выбор той или иной профессии, того или иного жизненного пути и нравственных ориентиров. Наташа поделилась своими детскими впечатлениями от фильмов, рассказала, как плакала, когда смотрела ленту Петра Тодоровского «Фокусник», и как была счастлива, когда на вступительных экзаменах во ВГИК ей пришлось писать рецензию именно на этот фильм. Виктор Федорович, в свою очередь, рассказывал, как переживал за героя фильма «Донская повесть», который вынужден был делать выбор между интересами революции и своими личными, и как в молодости хотел быть похожим на героев «Молодой гвардии», и как восхищался силой духа парализованного кораблестроителя из «Неоконченной повести». От силы духа и нравственной стойкости разговор плавно перешел на секретную послевоенную доктрину США по борьбе с СССР. Согласно этой доктрине, как считал Даллес, с нашей страной нужно бороться вовсе не экономическими методами, Вторая мировая война показала, что советский народ непобедим именно благодаря невероятной, невиданной ранее в истории силе духа и стойкости, и никакие экономические и народнохозяйственные трудности не могут сломить эти качества. Для того чтобы победить и подчинить себе СССР, необходимо парализовать источник всех наших побед, добиться разложения нравов, привить культ секса, насилия и жестокости, садизма и предательства в массовой культуре, тогда страну можно будет взять голыми руками. «Литература, театры и кино – все будут изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства». Наташа слушала, раскрыв рот, она никогда и нигде не слышала о такой доктрине, а Виктор Федорович объяснил, что это – закрытая информация, об этой доктрине давно, еще с конца сороковых годов, знает советское руководство, но вообще-то распространяться об этом не следует, просто Наташа как сознательная комсомолка, будущий член партии и будущий кинематографист достойна того, чтобы об этом знать.
И как-то совершенно естественно оба пришли к выводу, что в противостоянии американской доктрине по разрушению самосознания советских людей трудно переоценить роль искусства кино. А это означает, что к созданию кинофильмов ни в коем случае нельзя допускать людей идеологически невыдержанных, морально неустойчивых, нравственно уродливых, обладающих дурным вкусом.
А дальше все было совсем просто. Наташа Казанцева не хочет больше участвовать в разнузданной жизни комсомольского актива. Она хочет добросовестно учиться, стать хорошим кинодраматургом, вступить в ряды КПСС. И разумеется, можно избавить ее от выполнения тягостных обязанностей по участию в коллективных пьянках. Она получит рекомендации в партию, и на парткомиссии ее не станут мучить вопросами, а на открытом партсобрании никто не будет возражать против ее приема кандидатом в члены КПСС. Наташа же, в свою очередь, внесет посильную лепту в то, чтобы очистить ряды студентов сценарного отделения ВГИКа от тех, кто может нанести непоправимый вред идейному воспитанию народных масс.
Разумеется, она согласилась. Она не видела ничего предосудительного в том, что предлагал ей Виктор Федорович Мащенко. Наташа Казанцева искренне верила в коммунистические идеалы. Она родилась спустя всего десять лет после окончания войны, и на протяжении всего детства видела людей, прошедших это адское пекло, разговаривала с ними, слушала их рассказы, трогала нежными детскими пальчиками шрамы, оставленные пулями и осколками гранат. Это и ее отец, и мама, и их друзья, и друзья Бэллы Львовны, и сама Бэллочка, воевавшая вместе с мужем и похоронившая его вскоре после войны. И разговоры о силе духа и потрясающей стойкости советских солдат и всего советского народа были для нее не пустым словом. А то, что кино – важнейшее из искусств, так это еще Ленин сказал, всем известно, в каждом кинотеатре ленинские слова на видном месте помещены. И разрушить нравственную целостность и идейную насыщенность советской морали легче и проще всего именно через кинематограф, это же очевидно. Если Наташа Казанцева может сделать хоть что-то полезное, чтобы предупредить проникновение чуждых элементов в киноискусство, то она просто не имеет морального права этого не сделать. И райкомовские инструкторы больше не будут смотреть на нее сальными глазами и предлагать выйти в другую комнату, и ей не придется больше пить ненавистную водку, мешая ее то с шампанским, то с вином, и не придется просиживать часами в душных банях, созерцая далеко не совершенные мужские и женские потные тела, слегка прикрытые полотенцами.
