Врата изменников - Перри Энн (список книг TXT) 📗
– Абсолютная бессмыслица, – ровным голосом произнес лорд. – Вы пьяны, сэр. Бедняга Артур Десмонд покончил жизнь самоубийством. Мы готовы забыть ваше возмутительное поведение, Марч, если вы тут же заберете свои слова обратно и перестанете быть членом этого клуба.
Йен встал и попытался обойти Юстаса. В этот же момент лорд, крепко ухватив нарушителя спокойствия за руку, оттащил его в сторону.
Это взбесило Марча. Он был физически крепким человеком и поборником здорового образа жизни. Его мощный удар пришелся лорду прямо в челюсть и свалил его в одно из пустующих кресел.
Хэзеуэй, довольно больно лягнув напавшего на него джентльмена в голень, пустился наутек, но тот вовремя обернулся и в один прыжок догнал его. Прыжки и захваты Марча на поле для игры в регби в его студенческие годы не раз вызывали одобрительный рев трибун. Оба рухнули на пол, опрокинув столик, у которого тут же отлетела ножка, и поднос с чашками и блюдцами. Осколки разбитой посуды усеяли ковер.
Открылась дверь, и перепуганный официант замер на пороге, глядя на лорда, лежавшего в кресле, разбросав руки и ноги, и на Юстаса с Йеном в отчаянной схватке на ковре, пыхтящих и задыхающихся, на их мелькающие кулаки и ботинки. За всю свою жизнь слуга не видывал ничего подобного и поэтому не знал, что делать. Он стоял и мучился от собственной беспомощности.
Генерал выкрикивал команды, которые никто не исполнял, епископ пытался произносить какие-то слова назидания – что-то о миролюбии и мудрости воздержания, – но слушать его было некому.
В коридоре королевский судья безуспешно требовал объяснить ему, что происходит.
Кто-то догадался послать за управляющим, а кто-то – за доктором, полагая, что у одного из уважаемых членов клуба случился приступ падучей болезни и ему пытаются оказать помощь. Некий поборник воздержания от спиртных напитков произносил нравоучительный монолог, а один из официантов тихо молился.
– Полицию! – крикнул наконец Юстас во все горло. – Вызовите полицию, олухи! Боу-стрит… инспектора Питта! – И с этими словами он, не жалея сил, нанес своему противнику удар по скуле. При этом левой ногой он случайно опрокинул стол, который, в свою очередь, задел столик на колесах, где стоял графин с коньяком и несколько рюмок. Все это с грохотом и звоном свалилось на голый паркет.
Хэзеуэй, потеряв сознание, затих. Тело его обмякло.
Но Марч даже теперь не доверял ему.
– Позовите полицию! – снова крикнул он, после чего поднялся и для пущей надежности сел на поверженного врага.
Официант, замерший в дверях, пришел в себя и бросился выполнять приказание. Это он, по крайней мере, понимал, и ему было известно, как это сделать. Что бы там ни произошло, а полиция здесь не помешает, даже если она всего лишь разберется с этим скандалистом.
Но официанта ждала еще более невероятная вещь, оскорбительная для клуба куда в большей степени. В коридоре стояла женщина, наблюдавшая безобразную сцену в голубой гостиной. Молодая женщина с каштановыми волосами и красивой фигурой, и хотя ее глаза были полны удивления, она еле сдерживала душивший ее смех.
– Мадам! – с ужасом произнес епископ. – Это мужской клуб! Вам нельзя здесь находиться. Прошу вас, мадам, соблюдать приличия и немедленно удалиться.
Шарлотта Питт окинула взглядом осколки фарфора и хрусталя, пролитые кофе и коньяк, сломанную мебель, перевернутые стулья, лорда в кресле с расстегнутым воротничком и наливающимся синяком на скуле, Юстаса верхом на Йене Хэзеуэе и распростертую фигуру самого Хэзеуэя на ковре.
– Меня всегда интересовало, чем джентльмены занимают здесь свое время, – произнесла она тихо и чуть хрипловато от душившего ее смеха и высоко вскинула брови. – Невероятно.
Епископ произнес что-то, совсем не приличествующее его сану. Но смутить Марча было уже невозможно. Он торжествовал победу, физическую и моральную.
– Послали за полицией или нет? – спросил он, поочередно глядя на каждого из присутствующих.
– Да, сэр, – поспешил ответить один из официантов. – Мы позвонили по телефону. Кто-то из участка на Боу-стрит уже выехал.
Шарлотту все же выпроводили в холл. Голубая гостиная – место не для всех. Даже новым членам клуба вход туда запрещен.
Юстас, однако, не оставил своего противника, особенно когда тот пришел в себя. Голова у Йена отчаянно болела. Он молчал и не делал никаких попыток протестовать или защищаться.
Поэтому когда Томас Питт приехал в клуб, первой его встретила Шарлотта, рассказавшая, как ее дальнему родственнику удалось раскрыть дело. Она лишь скромно заметила, что немножко помогла ему и кое в чем направила и еще – что он взял на себя право задержать убийцу.
– Вот как? – с сомнением сказал Питт, но, когда жена подробно объяснила ему, как он это сделал, суперинтенданту ничего не оставалось, как похвалить и ее, и Марча.
Спустя пятнадцать минут арестованный Хэзеуэй в наручниках был посажен в кеб, который должен был доставить его в полицейский участок на Боу-стрит. Юстас принимал поздравления от членов клуба «Мортон», а Шарлотта, несмотря на протесты, была отправлена домой.
По пути на Боу-стрит Томас сидел рядом с арестованным. Закованный в наручники, безоружный, тот оставался все тем же Йеном Хэзеуэем – спокойное лицо с длинноватым носом, небольшие, круглые, как буравчики, светлые глаза, в которых угадывалась незаурядная сила характера. Он, несомненно, боялся – было бы странно, если бы он не испытывал теперь страха, – но никаких признаков испуганного человека в нем не было. И у Питта не было сомнений, что Хэзеуэй не нарушит клятву, связывающую, как круговая порука, всех членов «Узкого круга».
Этот человек убил Артура Десмонда. Именно Йен, всыпав опий в коньяк, принес ему роковую рюмку, а затем скрылся, зная, каков будет финал. Но в смерти сэра Артура виноват не он один. Виновата вся верхушка Круга. Хэзеуэй был избран исполнителем ее воли. Кто же вынес приговор, кто отдал зловещий приказ?
Этого человека он должен найти, думал суперинтендант. Только тогда восторжествует справедливость, будет отомщен Мэтью, а главное для Томаса – смягчится мучающее его чувство вины при каждом воспоминании о сэре Артуре.
Питт был уверен, что знает, кто отдал приказ, но без доказательств он был бессилен что-либо сделать.
Искоса взглянув на молчавшего, почти застывшего в неподвижности арестованного, суперинтендант встретился с ним взглядом. В его жестком взоре, проницательном и умном, Томасу почудилась ироническая усмешка. Он даже поежился, как от холода, вдруг по-новому осознав жесткую силу клятв, связывающих этих людей. Это больше чем клуб единомышленников или вольное общество. Здесь есть что-то мистическое, похожее на религиозный фанатизм, а их месть за измену ужасна. Хэзеуэй предпочтет виселицу, чем промолвит хотя бы слово.
Или он уверен, что кто-то из Круга, высший судья всему, поможет ему избежать веревки?
Неужели такое возможно?
Томас не может этого допустить, хотя бы ради памяти сэра Артура Десмонда. Он снова взглянул на Йена, и их взгляды словно скрестились. Это был долгий молчаливый поединок. Никто не проронил ни звука. Питту не нужны были слова и аргументы, он хотел понять чувства и убеждения врага.
Хэзеуэй выдержал его взгляд, не моргнув и не сделав попытки отвернуться, но уголки его сжатых губ чуть приподнялись в еле уловимой улыбке.
В этот момент суперинтендант уже решил, что он должен делать.
Когда, подъехав к полицейскому участку на Боу-стрит, они вышли, Томас расплатился с возницей и провел арестованного мимо ошеломленного дежурного полицейского, взявшего под козырек, в здание участка.
– Мистер Фарнсуорт уже здесь? – справился он.
– Да, сэр, – ответил дежурный. – Я сразу же передал ему вашу просьбу и сказал, что вы арестовали убийцу сэра Артура Десмонда, как вы велели…
– И что?
– Он тут же прибыл, сэр. Он здесь уже минут десять. И мистер Телман с ним, как вы распорядились, сэр.
– Мистер Фарнсуорт в моем кабинете?
